еще и время уже почти полдень!»
Понимая, что ничьей вины, кроме моей собственной, здесь нет, я тут же начинаю суетиться, не понимая, как все успеть. Я лихарадочно хватаюсь за одну папку с бумагами, потом за другую.
«Черт, черт, черт! Это же не те документы…»
Понимая, что метаясь туда-сюда, я только хуже делаю, я стараюсь собраться, мысленно настраивая себя: «Фух, так, мне нужно взять себя в руки и успокоиться. Я должна все сделать правильно и максимально себя зарекомендовать сегодня».
Весь остаток дня я пытаюсь выслуживаться, бегая по всем указаниям Мара. Голова, правда, гудит до сих пор, и конкретно. Я успела выпить таблетку. Она вроде немного помогла сперва, но вскоре головная боль вернулась, да еще и в сопровождении дикого сушняка. Спустя некоторое время, после сдачи всех отчетов и выполнения поручений, мы с Маратом едем на объект, про который он говорил. Им оказывается большой загородный комплекс, которым нам предстоит заниматься в ближайшее время.
На входе нас встречает мужчина, ради которого мы тут и находимся. Это наш потенциальный клиент. Он, кстати, японец. Он собирается сделать крупный заказ у нашей фирмы. Вместе с ним мы идем в ресторан, размещаясь за свободным столиком.
Когда официанты начинают подавать блюда к столу, я подмечаю одну деталь — все блюда из сырой рыбы.
«Жесть... Терпеть не могу рыбу. Тем более сырую. Да еще и в таком количестве. Ужас…» Я незаметно морщу нос от едкого рыбного запаха. Чувствую я себя максимально неловко, глядя на этот стол.
«И как мне это теперь есть при клиенте? Если откажусь — не поймет, сочтет за неуважение. А ударить в грязь лицом нельзя».
Глава 12
Оля
И вот, мужчины начинают обедать. Я перевожу свой пристальный взгляд на Марата, который с удовольствием поглощает рыбное блюдо.
«Ужас какой, неужели ему это и в правду нравится?»
Ладно, деваться некуда… Всё, ради того, чтобы не ударить в грязь лицом. Я беру в руки деревянные палочки и смотрю на изобилие всевозможных рыбных деликатесов, надеясь выбрать что-то хоть немного привлекательное. Хотя бы внешне.
«Господи, хорошо хоть в Москве палочками есть научилась, а то вообще стремота бы была…» — думаю я.
От моих размышлений меня отвлекает голос Марата, который вдруг начинает говорить с нашим потенциальным клиентом на японском. Я в изумлении перевожу на него внимательный взгляд.
«Мар, что, знает японский язык? Очуметь. Я в шоке.»
Марат же, заметив мое удивление, наклоняется ко мне поближе.
— Ты чего на меня так уставилась? — шепчет он мне на ухо, продолжая улыбаться своему собеседнику и периодически кивать головой.
— Ты знаешь японский?! — удивленно спрашиваю я.
— Да, а еще испанский, французский и немецкий, — от услышанного я лишь еще шире открываю свои глаза. — А что тебя так удивляет? Я работаю в такой сфере, которая является неотъемлемой частью международного бизнеса. Без этого никак, — просто пожимает плечами Марат.
— Ну… Как-то… Просто я не думала, что ты это все сам знаешь. Думала, что с помощью переводчика справляешься, — бормочу я скупо.
— Оль, я же не идиот. Тем более, иностранную речь часто слышу и, поэтому, привык. Постоянное общение в таких кругах помогает легче запоминать некоторые слова и фразы, — он переводит взгляд на нетронутую еду в моей тарелке. — Ты ешь, давай, чего сидишь голодная?
— Оля, а вы почему не есть? — на ломаном русском обращается ко мне японец. — Вот, пробовать, — он тут же пододвигает ко мне сырого осьминога, выжимая на него сок из дольки лимона. — Это есть очень вкусно. Этот деликатес привезти прямиком из Япония к вам на стол.
«Тихий ужас…»
Во все глаза я смотрю на этого склизкого осьминога, а внутри все выворачивает наизнанку. Я перевожу взгляд на японца и поднимаю палец вверх, наигранно улыбаясь и делая вид, это этот осьминог — просто класс.
А сама лишь сглатываю подступивший к горлу ком.
«Я должна это сделать. Просто откушу и проглочу, и все…»
Теребя в руках деревянные палочки для еды, я вдыхаю побольше воздуха в легкие, поднимаю тушку осьминога вверх, и, закрыв глаза, откусываю дергающуюся щупальцу. Как только это сырое, склизкое и холодное тельце осьминога оказывается у меня во рту, к горлу мгновенно подкатывает волна тошноты.
Изо всех сил я пытаюсь состроить на лице улыбку, жуя это мерзопакостное месиво и нарочито показывая, что это ну очень вкусно.
Японец искренне улыбается в ответ и щедро поливает острым соусом блюдо передо мной.
— Вот так, теперь это попробовать.
«Да что же ты, сраный япошка, издеваешься что ли надо мной? Я сейчас блевану вам тут на стол вместо этого соуса!»
Еле сдерживая рвотные позывы, которые уже в очередь выстроились внутри меня, я ускоренно киваю головой, проглатывая то, что было у меня во рту и тут же выдавливая из себя дружелюбную улыбку.
Мужчина пододвигает ко мне роллы и суши, на которых сверху тонна сырой рыбы. Не могу даже смотреть на это… Закрыв глаза, я молча запихиваю суши внутрь рта, пытаясь проглотить даже не жуя. Моя большая ошибка…
Я внезапно чувствую, что всё… Это конец. Больше не могу. Мутит и тошнит конкретно… Рвотные позывы одержали верх, и я, закрыв рот ладонями, встаю из-за стола. В попытках извиниться, я несколько раз кланяюсь этому японцу и убегаю в сторону уборной.
Быстро перебирая ногами, я забегаю в первую попавшуюся кабинку туалета, наклоняюсь вниз, и меня тут же прорывает, как сливную трубу с отходами.
«Ну и жесть…»
Сырая рыба после ночной попойки — худшее решение в моей жизни. Немного придя в себя после «очищения», я умываюсь, старательно стирая с лица следы случившегося и, пристально смотря в отражение в зеркале, пытаюсь привести себя в порядок. Но что-то не очень получается. На голове шухер, вся бледная, как мертвец.
Решив, что всё возможное я сделала, я в таком вот не самом презентабельном виде выхожу из уборной, около которой меня уже ждет Марат.
— Знаешь, если ты не привыкла есть такую еду, то ты могла бы просто об этом сказать, — недовольно выпаливает он, хмурясь. — Необязательно было заставлять себя это есть.
— Да как же я могла это сказать? — жалобно пищу я, уже совсем отчаявшись. — Ты и так злишься на меня за вчерашнее… Я весь день пытаюсь загладить свою вину… Вот и перед
