Куинтон был первым, кому она позвонила, после того как набрала специальный номер, чтобы вызвать шерифа и машину «скорой помощи» к домику Эмброуза. Она знала, что прибытия властей из Буллингтона придется ждать около часа, а оставаться в одиночестве ей не хотелось.
В лице Куинтона, владельца единственного в Уиттс-Энде книжного магазина и единственной же пивоварни, городок имел своего философа. Лет пятидесяти с небольшим, он был худым и жилистым, с бездонными темными глазами и пышной, заметно седеющей бородой.
Куинтон изучал философию и математику в каком-то престижном частном колледже, но потом решил оставить мир истеблишмента и заняться разработкой собственной философской системы. В первые годы своей жизни в Уиттс-Энде он действительно написал и опубликовал четыре тоненьких томика. Вместе взятые, эти книги излагали исчерпывающую, тщательно выстроенную, базирующуюся на математике философскую теорию, которой удалось завоевать небольшой круг приверженцев в среде интеллектуальной элиты крупнейших университетов.
Достигнув своей цели, Куинтон обратился к другим проектам, а именно решил открыть книжный магазин и пивоваренный завод. Как он однажды объяснил Сиренити, держать книжный магазин выгоднее, чем писать книги, а стремление варить лучшее в мире пиво — намного более надежный путь к философскому просвещению, чем традиционный академический подход.
— Медики сказали, что при падении Эмброуз сломал себе шею и, по всей вероятности, умер мгновенно. — Куинтон сбавил скорость перед поворотом на подъездную дорожку, ведущую к коттеджу Сиренити. — Не думай об этом. Ты ничего не могла сделать. Жизнь представляет собой ряд линий, соединяющих между собой точки на бесконечном множестве геометрических плоскостей. Все мы существуем в разных точках этих плоскостей в разное время. Иногда эти точки на мгновение соединяются через плоскости прямой линией, а иногда нет.
Как всегда, Сиренити не имела ни малейшего понятия, о чем толкует Куинтон. И это не беспокоило ее. Ни один человек в Уиттс-Энде не мог сказать, что понимает Куинтона, когда тот пускался в свои философствования.
— Джесси приняла известие лучше, чем я думала, — заметила Сиренити. — Меня беспокоило, как она прореагирует.
Джесси Бланшар была художница, давно живущая в Уиттс-Энде, у которой с Эмброузом последние три года был периодически прерывавшийся и вновь возобновлявшийся роман. В последнее время, насколько было известно Сиренити, этот роман находился в фазе перерыва, однако Сиренити было известно и то, что Эмброуз был очень дорог Джесси.
— Похоже, это не было для нее такой уж неожиданностью, — сказал Куинтон. — Ее глаз художника позволяет ей под поверхностью жизни видеть второй слой реальности. Она знала, что Эмброуз был глубоко неблагополучной личностью.
— Да, наверно, знала.
Куинтон взглянул на нее.
— То одно, то другое — мы ведь так и не поговорили о том, как дела в Сиэтле. И почему ты вернулась раньше?
— Как говорят в деловых кругах, мистер Вентресс и я не смогли прийти к обоюдному согласию.
Куинтон нахмурился.
— Что же произошло?
— Это долгая история. Сейчас мне что-то не хочется в нее углубляться. Я все расскажу тебе позже, обещаю.
— Когда сочтешь нужным. — Куинтон свернул на подъездную дорожку к дому Сиренити. — Похоже, у тебя гости. Ты знаешь кого-нибудь с зеленым «ягуаром»?
— Никого. — Сиренити с любопытством следила, как машина выплывает из серого клубящегося тумана. Она была припаркована рядом с ее собственным красным джипом.
— Может, какой-то заблудившийся турист решил спросить дорогу. — Куинтон остановил фургон и выключил зажигание. — Я войду с тобой, удостоверюсь, что все в порядке.
— Спасибо. Принимается с благодарностью.
— В наше время осторожность не помешает, — сказал Куинтон, открывая дверцу фургона. — Даже здесь, в Уиттс-Энде. Векторы ангелов на других планетах иногда достигают нашей плоскости существования.
— Угу. — Сиренити открыла дверцу со своей стороны и спрыгнула с высокого сиденья. Она обошла фургон спереди. Куинтон присоединился к ней, и они зашагали рядом к двери ее коттеджа.
Куинтон глянул на пустующее пассажирское сиденье «ягуара».
— Гость, кто бы он ни был, явно счел возможным запросто войти к тебе в дом. Может, тебе пора начать запирать свою дверь, Сиренити?
— Это, должно быть, кто-то из знакомых. — Сиренити стала быстро подниматься по ступеням. Куинтон не отставал от нее.
Когда она была уже на верхней ступеньке, входная дверь распахнулась. На пороге стоял Калеб Вентресс с таким видом, словно имел полное право здесь находиться.
Сиренити впервые увидела его одетым не в строгий костюм и рубашку с галстуком. На Калебе были черные брюки с аккуратно заглаженными складками и темно-зеленая рубашка с длинными рукавами, которая была почти точно такого же цвета, как «ягуар». Бесстрастный взгляд его серых глаз скользнул по Сиренити и надолго задержался на Куинтоне.
Сиренити резко остановилась, открыв от изумления рот.
— Что вы здесь делаете?
— Приехал повидать вас. — Калеб не спускал глаз с Куинтона.
— Ты знаешь этого человека, Сиренити? — спокойно спросил Куинтон.
— Знаю, — ответила она. Вопреки всему в ней вспыхнула крохотная искорка надежды. Возможно, Калеб пересмотрел свою позицию, подумала она. Может, когда он успокоился, то понял, что эта попытка шантажа, в сущности, ерундовое дело, и его реакция была чрезмерно резкой. — Это Калеб Вентресс, тот консультант, с которым у меня были дела в Сиэтле. Калеб, это Куинтон Пристли. Мой друг.
— Пристли.
Калеб протянул руку с подчеркнуто холодным видом, словно не ожидал от Куинтона соблюдения формальностей и это было ему совершенно безразлично. Жест минимальной вежливости, не более того.
Куинтон коротко пожал протянутую руку и тут же отпустил ее.
— Значит, Вентресс.
— Да.
— Вы ведь из внешнего мира, не так ли? Вы человек, до мозга костей впитавший в себя сталь и бетон этой параллельной вселенной. Человек, который длительное время, а возможно и вообще никогда, не соприкасался с другими плоскостями существования.
Брови Калеба поднялись.
— Дорога от Сиэтла действительно заняла много времени, если вы это хотите сказать.
Куинтон искоса взглянул на Сиренити.
— Может, мне пока остаться поблизости?
Сиренити покачала головой.
— Все в порядке, Куинтон. Я справлюсь.
— Ладно. Но запомни: если две точки оказались на одной и той же плоскости в одно и то же время, это не обязательно означает, что им суждено соединиться друг с другом. Иногда одна из них просто проходит сквозь один уровень реальности на пути к другому.
