потрудитесь пригласить нас троих войти. Не обязательно вслух, просто четко отметьте про себя, что вы не против нашего присутствия в доме.
– Юля, Света, господин ротмистр – прошу вас, заходите, – на всякий случай я все же произнес эти слова в голос.
Мои спутники присоединились ко мне, и в скромной передней сразу же сделалось тесновато.
– Сработало? – спросила Каратова.
– Как видите, сударыня, – развел руками жандарм. – Мы внутри – и живы-здоровы.
– Верхнюю одежду здесь оставить? – поинтересовалась тем временем Юлька, расстегивая свою дубленку.
– Сие как пожелаете, княжна, – пожал плечами Петров-Боширов. Сам он, как и я, был без шинели – в экипаже, наверное, оставил – но прежде я об этом как-то не задумывался.
Мелкая ловко стянула с себя «лисью шкурку», которую ротмистр тут же галантно подхватил магией и водрузил на вешалку. Я поспешил помочь Светке с ее шубкой. Невольно напрягся, поворачиваясь к вешалке, но давешний шарфик полностью заслонила сестренкина дубленка. В груди у меня, правда, все равно болезненно заныло, но уже не столь остро и безнадежно, как в прошлый раз.
Тем временем, на сей раз не дожидаясь специального приглашения, жандарм уверенно направился к ступеням на второй этаж. Мы трое последовали за ним.
Лестница по-прежнему несла на себе следы пробоя, некогда послужившего прикрытием для мнимой смерти Сергея Казимировича, а наверху, в гостиной, во всей красе сохранилась гигантская дыра в полу.
– Да, ремонтик бы тут не помешал, – глубокомысленно заметила Юлька, когда по пути в библиотеку мы обходили этот провал по узкому, не очень надежному с виду карнизу.
– Хочешь заняться? – возможно, несколько резче, чем следовало, бросил ей я через плечо.
– Не вопрос! – не медля заявила мелкая. – Тут всего-то на день работы! Ну, от силы на два, если вдруг маны не хватит. Только чур тогда потом я выбираю себе любую комнату!
– Давай позже это обсудим, – предложил я.
В ответ сестренка состроила недовольную рожицу, но умолкла.
В библиотеке меня снова незвано захлестнули воспоминания – о том, как мы с Надей отбирали здесь нужные мне в корпусе книги – и дыхание у меня опять предательски сбилось, но особой возможности погрузиться в переживания о былом жандарм мне не дал.
– Та-ак… – протянул он, окинув цепким взглядом книжные шкафы. – Давайте сперва просто поищем по корешкам. На нужном должно значиться нечто вроде вот такого, – он нарисовал в воздухе пару иероглифов: 第四.
Вслед за ротмистром я обвел глазами нестройные ряды томов на полках. Светка с Юлькой уже шагнули к шкафам, но мне в голову пришла идея получше.
«Ди-Сы! – окликнул я фамильяра. – Вы где?»
«Там, где вы меня и оставили, сударь: на крыльце».
«Будьте любезны подняться к нам в библиотеку», – попросил я.
«Слушаюсь, сударь».
Прошло несколько секунд, но «паук» не появился.
«Что-то не так?» – обеспокоенно уточнил я.
«О чем вы, сударь?»
«Вы где?»
«С вами, сударь, как и было велено».
«А… почему молчите? И не проявились?»
«Не было команды, сударь».
Вот же зануда!
«Впредь незамедлительно докладывайте об исполнении приказа, хорошо?» – вздохнул я.
«Как вам угодно, сударь».
«Да, так мне угодно, – сварливо бросил я. – А сейчас прошу вас найти здесь книгу вот под таким названием», – я кивнул на начерченные жандармом иероглифы, все еще висевшие посреди комнаты.
«Приступаю, сударь».
Сложив руки на груди, я принялся ждать.
– А сам ты почему не ищешь? – запальчиво осведомилась у меня через четверть минуты Юлька, повернувшись от шкафа. – Типа, невместно?
– Ди-Сы ищет за меня, – с усмешкой ответил я мелкой.
– И давно? – с любопытством поинтересовался с другого конца комнаты Петров-Боширов.
– Ну… Пожалуй, секунд двадцать как, – прикинул я.
– Не долговато для духа? – прищурился ротмистр.
А ведь и правда.
«Ди-Сы, как у вас дела?» – окликнул я фамильяра.
«Великолепно, сударь».
«Нашли?» – обрадовался я.
«Если вы о той книге, сударь, то нет, не нашел».
«Почему же тогда говорите, что великолепно?» – опешил я.
«Вы спросили, как у меня дела, сударь. Полагаю, что, учитывая ситуацию, они нынче достаточно хороши, и отсутствие в сей комнате той или иной книги никак не способно на них отразиться».
«Бл-л-лин! – нервно дернул головой я. – Так книги здесь нет?»
«Верно, сударь».
«И как давно вы это поняли?»
«Практически сразу, сударь».
«И почему не доложили?!! Я же ясно распорядился…»
«Вы распорядились докладывать об исполнении приказа, сударь. Приказ исполнен не был – книга мной не найдена. Что, однако, не исключает возможности обнаружения ее позднее – в ином месте, либо даже здесь, ежели паче чаяния кто-то ее сюда принесет. Посему оснований для доклада не имелось, сударь».
Твоего же, блин, астрала!
«Значится так… – прорычал я. – Теперь станете докладывать и о невозможности исполнения приказа… Гм… Невозможности в разумные сроки! Разумным будет считаться срок, в течение которого приказ мог бы быть исполнен, не помешай этому неучтенные обстоятельства. Такие, как, например, отсутствие нужной книги в комнате!.. В случае любых сомнений – тоже докладывайте!» – добавил я, подумав.
«Будет сделано, сударь», – абсолютно невозмутимо ответил мой формалист-фамильяр.
– Ди-Сы говорит, что нужной вам книги здесь нет, – сообщил я наконец жандарму.
– Он в этом уверен? – нахмурился Петров-Боширов.
«Вы совершенно уверены, что книги здесь нет?» – на всякий случай переспросил я у духа.
«Совершенно уверен, сударь».
– Он уверен.
– Вот как? – покачал головой ротмистр. – Печально, ежели сие верно…
– Тут вон еще какие-то книги лежат! – подала голос Юлька, выглянув из библиотеки через выбитую еще менотавтроидами дверь в кабинет Огинского.
«Ди-Сы, проверьте, нет ли нужной среди них», – велел я.
«Проверил, сударь. Нет», – на этот раз доклада от фамильяра долго ждать не пришлось – даром что результат снова оказался отрицательным.
Ох, помнится, не любила Надя эту фразу: «отрицательный результат – тоже результат»… Но в нашем случае – именно так и было: пусть книгу мы пока не нашли, но зато строптивого духа хоть малость выдрессировали!
– Нужной там тоже нет, – поведал я жандарму.
– Хм, досадно, – почесывая гладко выбритый подбородок, с нескрываемым разочарованием выговорил ротмистр. – Ну да, как говорится, на фамильяра надейся, а ману копи! – продолжил он тут же прежним, бодрым тоном. – Дух мог и
