на свет, но его всё равно нужно развивать — под чутким руководством наставника. И не всем удаётся. В основном, потому что не каждый этого хочет, ведь быть истребителем чудовищ — дело опасное. Мало, кто из ведьмаков умирает своей смертью.
Подумав о Матвее, я вспомнил, что ночью мне снился Нижний мир. Сколько лет прошло с тех пор, как я впервые отправился в путешествие по нему в поисках фамильяра? Можно было бы подсчитать, но не хотелось. Сновидение навеяло воспоминания.
Мне было всего двенадцать, когда я попал в корпус ведьмаков — отобранный как одарённый среди тысяч других детей. Святополк сразу стал моим наставником, хотя в то время и сам был ещё совсем не стар. Он и объяснил мне, как устроен мир, и что такое Навь — нижний пласт реальности, где обитают души умерших и магические существа низших классов — по сравнению с богами, конечно.
Далеко не сразу я начал работать с открытием портала. Пришлось долго тренироваться, чтобы открыть его в своём подсознании — и это был только первый уровень, так сказать, прихожая Нижнего мира. Пространство, заполненное маленькими извивающимися сущностями, похожими на пиявок, парящих и плавающих в воздухе. Они норовят присосаться к тому, кто попадает на первый уровень и выкачать из него жизненную силу, так что пришлось полгода учиться только выставлять защитный барьер, чтобы продвинуться дальше.
Затем я осваивал другие пласты Нижнего мира. День за днём, год за годом, пока мне не исполнилось семнадцать, и Святополк решил, что я готов отправиться в путешествие по девятому уровню подсознания — чтобы найти фамильяра. Без него в моём мире человек не станет магом, ибо только существо из Нави или Прави может наделить его способностями чародея.
Я прошёл долгую подготовку, прежде чем окунуться в глубины Нижнего мира, пока, наконец, наставник не объявил, что час настал.
Через восемь уровней я прошёл за две недели, а затем ещё несколько месяцев провёл на девятом уровне в поисках фамильяра.
На время путешествия тело ведьмака помещается в волшебный стазис, который не позволяет ему погибнуть без еды и воды. Это что-то вроде искусственного анабиоза вроде того, в который впадают некоторые виды рыб, чтобы пережить особенно холодные зимы.
В Навь тело не попадает — уходит туда только душа. В каком-то смысле это путешествие внутрь себя. Хотя Нижний мир существует не только в подсознании. Скорее, оно служит коридором в него. Нет, не коридором — анфиладой из уровней, через который необходимо пройти, спускаясь всё ниже.
Девятый пласт не последний. Но другие человеку уже не доступны. Кроме того, обитающие там существа слишком сильны и опасны. Даже если бы кто-то сумел добраться туда, он непременно погиб бы. Ну, или потерял бы душу, став одним из чудовищ. Мой наставник называл их демонами, но едва ли подразумевались те рогатые черти с копытами, которых обычно изображают художники. Ведь никто этих существ не видел и понятия не имеет, как они выглядят. О том, что они есть, говорят древние манускрипты, написанные шаманами, которым удалось только истончить грань между девятым и следующим уровнем и на мгновение заглянуть туда — словно сквозь мутное стекло.
Будущий ведьмак отправляется в путешествие за фамильяром один, безо всякой поддержки. Никто не подстраховывает его, указывая обратный путь. Нет и магического якоря, не позволяющегося душе оторваться от тела окончательно. Послушник либо возвращается сам, либо остаётся в Нави навеки.
Мне повезло.
Вспомнились равнины девятого уровня, которые я узрел, открыв портал — вернее, провалившись сквозь границу — и далёкие сопки, теряющиеся в дымке горизонта. Холодный, неприветливый мир. Добровольно вы не захотите оказаться в нём, если только не осознали своё предназначение. Лишь человек, твёрдо решивший стать ведьмаком, может обрадоваться, попав туда. Как обрадовался я, когда понял, что сумел добраться.
Мои воспоминания прервало появление Джу.
— Господин, простите, что тревожу, но к вам господин Аничков, — проговорила девушка. — Сказать, что вы его примете?
Я кивнул, разгоняя обступившие меня образы. Они улетучились, словно утренний туман под порывом восточного ветра.
— Пусть заходит, — сказал я, не вставая.
Прошло уже несколько томительных дней, как мы находились в здании немецкого генерального штаба, и было ясно, что скоро настанет время уезжать. Я был почти уверен, что Вождь явился сообщить мне об этом.
Джу исчезла за дверью, а через несколько секунд вошёл Аничков в сопровождении Гольца и высокой платиновой блондинки со строгим лицом, пересечённым чёрным росчерком повязки на левом глазу. На ней была военная форма гауптмана. Окинув её атлетическую фигуру, я перевёл вопросительный взгляд на Аничкова.
— Позвольте? — спросил тот, указав на кресло.
— Да, господа, садитесь, — отозвался я. — И дама, разумеется, тоже.
Все посетители разместились передо мной. Даже странно, что им хватило места. Гольц принёс небольшой чёрный кейс, который поставил на пол возле ног.
— Мы с хорошими новостями, — улыбнулся Аничков. — Сегодня ночью уезжаем в Россию. Всё готово, кроме пары формальностей, — он взглянул на полковника, словно передавая ему слово.
Тот выпрямился, хотя и так сидел, будто аршин проглотил.
— Господин Белозёров, я должен задать вам тот же вопрос, что уже озвучивал: вы согласны работать на нас?
Ого! А я был уверен, что Вождя в это не посвятят. Хотя, конечно, мне было бы непросто выполнять задания генштаба, не ставя об этом в известность Аничкова.
Я взглянул на кейс.
— Надо полагать, это мой гонорар?
— Совершенно верно, — слегка кинул Гольц. — Пятнадцать тысяч золотых марок.
Я усмехнулся.
— На кой чёрт мне ваши марки, полковник? В России расплачиваются рублями.
Да и не надёжная валюта, учитывая, что Германия вот-вот вступит в войну с Британией.
— Если угодно, мы выдадим вам гонорар рублями, — ответил Гольц. — По текущему курсу.
— Да уж, будьте любезны, — кивнул я.
— Значит, вы согласны на наше предложение? — спросил полковник.
— Почему бы и нет? Если будете исправно платить.
— Это я вам гарантирую, — оживился Гольц. — Но нам нужно обговорить кое-что немного позже. Ваше первое задание. Уверен, оно вас полностью устроит.
Я перевёл взгляд на девушку. Уж, конечно, она тут не для красоты. Раз её посвятили в наши дела, значит, она примет в них непосредственное участие.
— Кто ваша спутница, герр полковник? — спросил я, глядя на блондинку.
— Гауптман Бреннер, — ответил тот. — Вернее, фройляйн Ирма Бреннер. Наши глаза и уши в России.
— Симпатичные уши, — сказал я. — И глаз — тоже.
Девушка никак на мои слова не отреагировала.
— Фройляйн Бреннер отправится с вами, — проговорил Гольц. — Она будет держать связь с генштабом.
— И присматривать за нами, — улыбнулся Вождь, подмигнув мне. — Вы, господин Белозёров, пасёте меня для триады, вас пасёт китайская
