Трейс видел, чего ей стоят эти воспоминания. Но ради них обоих он удержался от сочувствия.
— Где эта пленка?
— Домработница Флинна в это время ходила на рынок. Вернувшись, она обнаружила, что лаборатория разгромлена, и позвонила в полицию. Они сразу же связались со мной. Диктофон Флинна автоматически отключается, когда заканчивается пленка. Полицейские не обратили внимания на диктофон. В отличие от меня. — Она сжала ладони, а Трейс прикурил сигарету. — И конечно же я отнесла пленку мистеру Форрестеру. Когда я нашла его мертвым, пленка исчезла.
— А как ты поняла, что они знают о тебе?
— Им всего-то надо было прочесть записи Флинна. У него было записано, что мы работали вместе, и часть результатов экспериментов я забрала с собой.
— Эти люди на пленке говорили по-английски?
— Да, с акцентом… мне кажется, средиземноморским, кроме того, который смеялся. У того был явно славянский акцент.
— Они называли какие-нибудь имена?
— Нет. — Она глубоко вздохнула и провела ладонями по волосам. — Я десятки раз слушала эту пленку в надежде уловить хоть что-нибудь. Они не сказали, куда забирают его.
— Ладно. — Трейс откинулся на спинку стула и выпустил в потолок струйку дыма. — Думаю, мы сумеем разыскать их.
— Как?
— Им нужна ты, ведь так? Или записи. — Он помолчал, наблюдая за ее реакцией. — Ты сказала, что записи у тебя с собой. Но я не нашел их в твоей сумке.
Задумчивость в ее взгляде сменилась негодованием.
— Ты рылся в моих вещах?
— Это часть моей работы. Так где они?
Джиллиан резко отодвинула от себя стол и раздраженно направилась к окну. Похоже, теперь у нее не осталось ничего личного.
— Мистер Форрестер их уничтожил.
— Но ты ведь сказала, что они у тебя с собой.
— Так и есть. — Она обернулась и приложила палец к виску. — Вот здесь. Человек, обладающий отличной фотографической памятью, блестяще запоминает слова. И когда возникнет необходимость, я смогу восстановить записи по памяти.
— Тогда именно этим вам и необходимо заняться, док, но внести некоторые изменения. — Прищурившись, он обдумывал план действий. Должно сработать, но все зависит от Джиллиан. — Как у тебя со смелостью?
Она облизала губы.
— Это мне еще пока не доводилось проверять. Но если ты хочешь использовать меня в качестве приманки, чтобы узнать, где находятся Флинн и Кейтлин, то я готова.
— Мне не нужны жертвы. — Он смял сигарету в пепельнице, а затем резко встал и направился к ней. — Ты доверяешь мне?
Она внимательно смотрела на него в лучах ослепительного мексиканского солнца. Опрятный и гладко выбритый, тем не менее он был столь же опасен, что и тот человек, которого она встретила вчера в баре, вдруг осознала Джиллиан.
— Я не знаю.
— В таком случае тебе лучше все как следует обдумать. — Он коснулся ее подбородка. — Поскольку, если ты хочешь остаться в живых, тебе стоит научиться доверять мне.
До Ушмаля они добирались долго и в основном в полном молчании. Трейс постарался, чтобы все в отеле знали, куда именно они направляются. Он попросил рекламные буклеты с картами на английском и испанском, затем отправился в сувенирную лавку и приобрел еще один путеводитель и видеофильм. Он расспросил служащего о расстоянии, ресторанчиках на их пути и приобрел средство от москитов. Он придумал для себя роль восторженного туриста и с успехом вошел в образ.
Все, кто задумал бы отыскать Джиллиан, могли теперь легко узнать, что она отправилась на развалины Ушмаля.
Буйная растительность по обе стороны дороги утомляла своим однообразием. У джипа был тент, но отсутствовал кондиционер. Джиллиан поглощала лимонад и гадала, доживет ли до возвращения назад.
— Неужели мы не могли найти что-нибудь поближе?
— Ушмаль — это известное туристическое место. — Дорога стала прямой и узкой. Трейс не переставал поглядывать в зеркало заднего вида. — У нас там подберется компания из других любителей достопримечательностей, но едва ли это заставит наших друзей поменять планы. Кроме того, мне хотелось бы осмотреть развалины. — Если их преследовали, то слежка, несомненно, была первоклассной, Трейс поерзал в кресле и поправил темные очки. — Они не настолько огромны и не столь популярны, как Чичен-Ица, но тем не менее кажутся мне самым впечатляющим местом на Юкатане.
— Вот уж не думала, что такого человека, как ты, могут интересовать древние цивилизации и постройки.
— У меня есть свои особенности. — По правде говоря, его всегда увлекали подобные вещи. Он провел два месяца в Египте и Израиле, изображая антрополога в качестве прикрытия своей основной деятельности. И это дало ему возможность приобрести вкус к истории и опасности. — Нам следует выполнять свою работу и заодно впитывать окружающую атмосферу, если ты, конечно, станешь подчиняться правилам игры.
— Я уже согласилась, не так ли? — Даже в тонкой, палевого цвета блузке и широких брюках жара казалась невыносимой. Но Джиллиан предпочла сосредоточиться именно на этих неприятных ощущениях, чтобы хоть немного избавиться от пожирающего ее беспокойства. — А что, если они вооружены?
В коротком взгляде, брошенном на нее Трейсом, промелькнуло мрачное изумление.
— Это уже моя забота. Ты ведь платишь мне за то, чтобы я позаботился о деталях.
Джиллиан снова умолкла. «Должно быть, я спятила, — подумала она, — решив доверить свою жизнь и жизнь своих близких человеку, которого больше заботят деньги, чем люди, попавшие в беду». Сделав еще один глоток теплого лимонада, она попыталась утешить себя, вспоминая, что сказал о Трейсе Чарльз Форрестер.
— Немного бунтарь по натуре и, конечно, не тот человек, который любит работать в команде. Иначе он уже давно возглавлял бы МСБ. Он настоящий профессионал. Если вам нужен человек, чтобы отыскать иголку в стогу сена, и вы не станете беспокоиться, что в процессе поисков сено будет слегка разбросано, то тогда вам нужен именно он.
— Речь идет о жизни моего брата, мистер Форрестер. И о жизни девочки, не говоря уже о возможных последствиях в области ядерного оружия.
— Если бы мне пришлось выбирать из всех известных мне агентов, кому я мог бы доверить свою жизнь, то определенно предпочел бы Трейса О’Харли.
И вот теперь она вверяла свою жизнь ему, человеку, с которым знакома меньше двадцати четырех часов. Он довольно резок, грубоват и неотесан. С момента их знакомства он не сказал ой ни слова сочувствия, сожалея о том, что произошло в ее семье, а к формуле, которая навсегда могла бы изменить силовой баланс в мире, проявил лишь мимолетный интерес.
И все же… было что-то удивительно надежное и ласковое в том, как он поддерживал ее за талию, когда она едва держалась на ногах от усталости.
