Внутри стало тепло. Никогда не думала, что обо мне будут так беспокоиться. Судя по лицу мамы Замбы, предлагала она от чистого сердца.
Я накрыла ее руку своей, чуть сжала.
– Спасибо, учту.
– В тебя забыли положить эмоции, – проворчала она. – Признайся, Замди выкопал тебя среди песков нашей пустыни и притащил на плече сюда, чтобы мы, достойные граждане Чилама, смотрели и учились сдержанности?
Я рассмеялась.
– Неправда, я просто медленно реагирую на все это. А эмоции придут завтра, когда буду гонять сестер и Шиму.
Мама Замба тоже усмехнулась. Она прекрасно знала: гоняю не потому, что хочу поругать, а просто… от нервов.
Вскоре мы распрощались. Я осталась, решив сделать еще несколько образцов для нарядов для матушки Родагес. Завтра посмотрим, какой лучше; сейчас уже усталость закрывает все на свете, а мозг намекает, что пора закрывать ателье на ключик и идти домой.
Дома было хорошо. В этот раз Чочу даже выкатился мне навстречу, а на кухне не обнаружилось пожеванных продуктов.
– Ты на диете, что ли? – подозрительно поинтересовалась я, уже когда вышла из ванной, вытирая волосы.
Горячая вода сделала свое дело. Открылось второе дыхание. Организм возжелал кофе, ужина и даже прогулки. Правда, на прогулку я не пойду. Пусть только вчера сказали, что не стоит высовываться и открывать двери, но… Инстинкт самосохранения намекал, что береженную боги сберегут, а вот ту, которая шатается по ночам с бутылкой в руках – не факт.
– Нет, как я могу быть на диете, когда я и так божественно прекрасен? – подал голос Чочу, по его вырезанным в кости узорам пробежали алые искры.
Ага, негодуем и немного злимся.
– Всегда хотела знать, куда тебе это все идет? – невозмутимо отозвалась я, доставая из шкафчика печенье.
Так, печенье… нет, это слишком. Неплохо бы хоть овощей запечь. И не тянуться к мясу. Нет-нет, конечно, не… А, ладно, этот кусок сам упал в руки мне из морозильника. Ну-с, где моя большая сковорода и этот острый перец?
– Куда надо, – буркнул Чочу, перебираясь ко мне поближе. – Если хочешь, можем сходить в местечко, откуда я пришел, и там…
– Не хочу, – отрезала я. – Там определенно темно, сыро и голодно. Иначе бы ты не грел тут свою старую косточку.
– Пошлячка, – клацнул он челюстями.
Мясо зашипело на сковородке, ничего говорить не потребовалось. Чочу периодически зовет меня «в гости», однако делает это настолько неубедительно, что становится ясно: ходить туда не стоит.
– Роза, – позвал он.
– Роза я, Роза, – буркнула в ответ, внимательно следя за мясом. Еще чуть-чуть и захлебнусь слюной. Боги, какой аромат.
Так, теперь добавляем перец. А потом берем овощную смесь, где кукуруза, снова перец, спаржа и нарезанный картофель. И все это…
– Роза! – рявкнул Чочу.
– Что? – я обернулась, держа в руках стручок красного перец. – Ты можешь меня не отвлекать? Видишь же, я занята и… А-а-а-а-а!
Крик сорвался с губ, внутри все заледенело. В окно заглядывал тот, чей облик нельзя передать словами.
Глава 4. Подопечный из ШибальбыВсе пошло наперекосяк.
То есть я, конечно, подозревал, что побег из Преисподней не пройдет гладко, но чтобы настолько!
Тьелль оказался мерзким созданием. Но я ему не завидую. Пара переломанных лап – немного не та цена, которую он собирался получить с бедного несчастного путника, жаждавшего покинуть Шибальбу.
Правда, досталось и мне. С одним глазом пришлось расстаться.
А потом я резко потерял возможность чувствовать. Бесконечный холод сковал с ног до головы, не давая шевельнуться. Дышать стало невозможно. Взрыв!
И тут же что-то вырвало меня из этого состояния, словно из толщи воды.
Я вскинулся, хватая ртом воздух. Огляделся по сторонам и понял, что действительно нахожусь в каком-то бассейне. Бассейн… Так, стоять, это еще что такое?
Зеленоватая тягучая жидкость. Прозрачная. Сквозь нее прекрасно видно тело. С кожей и мышцами полный порядок. Значит, Тьелль не превратил мою оболочку в прах?
Спустя секунду дошло: кожа слишком белая. Вполне нормальная на вид, но белая. А я был всегда смуглым.
Нахмурившись, я оглядел себя насколько это было возможно. И осознал: тело чужое.
Стало немного не по себе. Ладно, с этим буду разбираться позже. Судя по всему, мне удалось попасть в Пирамиду Мертвых.
От этой мысли захотелось радостно подскочить и показать какой-нибудь неприличный знак Шок-Аху и всей ее свите. Но… Не то место, и не то время. Сейчас надо отсюда выбираться. Пирамиды Мертвых – все же не то место, где лекари советуют отдыхать и восполнять силы.
Выбравшись из бассейна, я направился к выходу. Радовало, что тут относительно спокойно, пока никто не пытается напасть и поучить жизни.
Тело было однозначно молодым, но уже не юным. И мужским, спасибо Лунному Кролику. Женское стало бы серьезным испытанием. Мало того что… э-э-э… определенные неудобства в плане физиологии, так еще совсем тоска в отношении секса. Оутль, конечно, мир разноплановый и многогранный, но… лучше не нарываться.
На пути мне попался цветастый платок. Интересно, кто тут прогуливался? Нашел место и время.
Впрочем, платок я подхватил и обвязал бедра. Кто его знает, вдруг на пути встречу какого путника? Прогулка нагишом меня не смущает, но… лучше тоже не нарываться.
Выйдя из пирамиды, я сделал глубокий вдох.
Кем бы ты ни была Муэрте-Катрина, решившая упрятать меня в Шибальбу, этот мир прекрасен. Я не создавал его, но я его люблю. Очень. И красоту Оутля осознаешь еще сильнее, чем раньше. Особенно после Шибальбы.
Землю накрыла ночь. Звезды сияли ярко и сумасшедше. Изнутри к горлу подкатил смех… нет, безумный хохот. Я хохотал, пока не выступили слезы на глазах.
Как меня ни пытались закрыть в Шибальбе – ничего не вышло. Я все равно вернулся.
От Пирамид Мертвых отразилось эхо. Жуткий хохот чудовища, выбравшегося из-под земли.
Я утер выступившую слезу.
– К делу, Тиош. Нас ждут великие дела.
На этот раз ответом была тишина.
Я зашагал вперед, бодро и уверенно. О прекрасный Оутль, как же сладко снова ступать по твоей земле!
В какой-то миг показалось, что кто-то смотрит мне в спину. Я уже почти обернулся, но в последний момент остановился. Нет, не стоит… Не зря все, кто приходит сюда с проводниками эс-калавера, уходят быстро и не оглядываются. Те, кто переходит границу миров и границу смерти, полны сюрпризов. И зачастую – неприятных.
Поэтому я пошел прямо и попытался себя убедить, что разочарованное шипение мне просто послышалось.
