у тебя хватит благоразумия дать о себе знать прежде, чем у меня окончательно поседеет вся моя многострадальная голова, — смотрит строго, руки сложила на груди.
— Ба, ну перестань, — шагнула я к ней ближе и обняла хрупкое тельце.
— И почему ты зашла через заднюю калитку? — неожиданно припечатала она меня вопросом.
Но и на это у меня был припасено удобоваримое оправдание.
— В кафе не доела бейгл с курицей и решила отдать остатки местной собаке, что живет неподалеку в парке. Не злись, пожалуйста, — поцеловала я морщинистую щеку и растянула губы в самой очаровательной улыбке, на которую только была способна.
— В следующий раз предупреждай, что задержишься. Не доводи меня до нервного тика, Софья. Я не твой отец и в золотой клетке тебя держать не собираюсь, но и ты, будь добра, уважать мой душевный покой. Я ведь люблю тебя, — и нежно прикоснулась пальцами к моей щеке.
— И я тебя люблю, бабушка, — и мы снова тепло обнялись, а потом вышли на веранду, захватив из кухни два пузатых стакана с лимонадом.
И вроде как на этом инцидент был исчерпан, вот только я все ловила себя на мысли, что настолько погрузилась в общение с ненормальным Красавиным, что абсолютно забыла предупредить родных о своей катастрофической задержке.
Хотя, нет, не так. Я не забыла. Я просто боялась, что бабуля не позволит мне разгуливать по городу одной и прикажет тут же возвращаться домой. А то и водителя бы за мной послала, с нее бы сталось. И, считай, пиши пропало.
А вечером ко мне заглянула Марьяна и я все-таки, после ее долгого, въедливого и пытливого взгляда сдала позиции.
— Что с тобой, Шахова? Что это за мерзкая улыбочка у тебя на лице? — сразу же скривилась подруга, входя в мою комнату.
— Ничего подобного, — вытянула я губы трубочкой, раскинувшись на кровати.
— Ой, вруша! И как не стыдно, а? — покачала девушка головой.
— Не понимаю, о чем ты, — принялась я ковырять вышивку на покрывале.
— Он тебе все-таки написал, да? — склонилась Марьяна надо мной и прожгла взглядом.
— Нет, — без уточнения поняла я, кого имеет в виду подруга.
— Позвонил?
— Не-а, — покачала я головой.
— Я тебя сейчас придушу, Сонька! — погрозила мне девушка указательным пальцем.
— Ой, да, Боже ты мой! Короче, мы с ним совершенно случайно встретились сегодня, когда я утром вышла после тренировки из студии, — доложила я и притихла.
— Совершенно случайно? — прищурилась Рябинина.
— Ну, меня тоже сразу же начали терзать смутные сомнения, Мань, но…
— Но?
— Он был таким убедительным, что я отмела все подозрения в подставе. Думаю, что это странное, но все же совпадение, — развела я руками.
— Ну допустим. И что дальше?
И я ей рассказала, как поддалась на уговоры и все-таки пошла гулять с Ромой, а потом и историю про снятые джинсы поведала, отчаянно краснея и хихикая.
— Капец, он без башни! — хохотала Марьяна.
— Да.
— И ты дурная.
— А я почему? — удивилась я.
— А нафига ты ему про себя наврала-то?
— Да потому что! — вскинула я ладони к горящим щекам, — Я не хочу, чтобы он повелся на меня только из-за денег моей семьи. Это раз! А два — в случае чего, мое имя никто не будет склонять. Ясно тебе? Соня Мединская исчезнет навсегда. А пока я буду просто жить полной грудью, — кивнула я решительно.
— Что это значит? — насторожилась Марьяна.
— Я согласилась пойти с ним на свидание в эту субботу, — выдохнула я.
— Идиотка! — закричала подруга, — Отец и брат убьют тебя, а потом и Рому твоего кастрируют!
— Не кастрируют, если я останусь нетронутой, — прикусила я нижнюю губу.
— Ему двадцать семь лет, Соня! Ты думаешь этот Рома хочет с тобой лишь под луной за ручку гулять?
— Нет, но…
— До чего же ты наивная! — заметалась подруга по комнате как тигр в клетке.
— Я не наивная, Мань! Я все понимаю, но, поверь мне, я не допущу, чтобы он перешел черту. Ну не насиловать же он меня будет, в конце-то концов, если я скажу ему жесткое «нет»? — взбунтовалась я.
— Я твоего блондина в глаза не видела. Как я могу судить, что он может сделать, а что нет? — бушевала девушка, а я только закатывала глаза к потолку.
— Все будет нормально. Вот увидишь! Это будут просто романтические питерские каникулы. Парочка свиданий, может чуть больше и все, — пожала я плечами и прикрыла глаза, вспоминая длинные, сильные ноги Ромы и его мальчишескую, белозубую улыбку.
— Ага, а когда ты в него влюбишься, что тогда? — уперла руки в бока подруга.
— Ничего, — тут же уверенно заключила я, — мне нельзя влюбляться, Маня. Сама же знаешь.
— Соня, — позвала меня Рябинина протяжно.
— М-м?
— Отмени все. Переиграй. Но не ходи с ним на свидание. Я прошу тебя. У меня предчувствие плохое. Ну, пожалуйста! — и сложила руки на груди в умоляющем жесте.
— Я подумаю, — тут же соврала я подруге, не моргнув и глазом.
Почему соврала? Потому что я все для себя уже решила. И точка.
Мне хотелось быть с ним. Гулять. Говорить. Улыбаться. Мне хотелось жить…
Вот только после ухода подруги я начала волноваться, а уж на следующее утро так и вообще окончательно скисла. Потому как Рома не писал мне и не звонил. Вообще! Даже смайлика не прислал, хотя я вытащила его из бана и записала оба номера достаточно конспиративно и просто — «охрана».
И вот уже вечер пятницы, а от парня, что так убедительно говорил мне о своих чувствах, направленных в мой адрес, по-прежнему не было, ни ответа, ни привета.
И я уж было, грешным делом, думала сама написать ему и переспросить — точно ли между нами в силе договоренность о завтрашней встрече? Или может он пересмотрел свои симпатии и в ночном клубе встретил новую милашку, которая не выделывалась столько, сколько это делаю я.
Боже!
Но я действительно об этом думала! А потом мысленно уговаривала себя послать этого ненормального блондина на три веселых буквы и выкинуть его из головы.
Вот только не вышло.
Разозлилась неимоверно, да! Но в субботу проснулась разбитой и дерганной. За завтраком молчала как рыба, а после забилась в свою комнату, решив не казать носа до самого вечера. И плевать, что на улице стоит чудесная и жаркая погода. Я не в настроении, я в печали…
Правда уже спустя минут двадцать я резко пересмотрела свои планы и решила, что какой-то там Рома не стоит моих невосстанавливающихся нервов. Я пойду гулять без него, а он пусть потом локти
