Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
Кофейная машина тем временем приветливо зафыркала, по кухне утренним туманом пополз дивный аромат свежего кофе. Потом требовательно звякнула микроволновая печь. Франк был рад удостовериться, что коржи удались: чего-чего, а вот пирогов он до сих пор не пек ни разу. Разлив чай и кофе в большие термосы, дизайн которых вполне достоверно имитировал внешний вид настоящих чайника и кофейника, он извлек из буфета банку клубничного конфитюра, тщательно намазал густую рубиновую массу на еще теплый корж, накрыл его другим, более тонким, сверху уложил аппетитные свежие ягоды, которые нашлись в холодильнике, а потом долго и старательно заливал готовый пирог взбитыми сливками из баллончика. Результат кропотливого труда он отнес в столовую и установил точно в центре большого стола. Расставил на белой льняной скатерти чашки и блюдца, принес термосы с чаем и кофе; откуда-то появились сахарница, молочник и даже тарелочка с тонко нарезанным лимоном.
– Завтрак готов, – громко сказал Франк, отступив от стола на несколько шагов и удовлетворенно созерцая дело своих рук. – Завтрак для детишек, которые никогда не вернутся домой… Но если им когда-нибудь приснится, что они все-таки вернулись домой, завтрак будет их ждать, так что добро пожаловать!
Он усмехнулся, одобрительно покачал головой и вышел в сад.
За хлопотами старик не заметил, как наступило утро. Оранжевые кляксы пасмурного рассвета усеяли восточный горизонт, словно некое неаккуратное божество расплескало свою порцию апельсинового сока. Франк был голоден и рассудил, что прежде чем отправляться в путь, следует подкрепиться. Он прислонился спиной к старому вязу, воздел руки к небу и застыл в этой позе, неподвижный, как некая садовая скульптура. Через несколько минут с дерева спустилась белка. Села на его плечо и недоуменно зацокала, словно спрашивая себя о причинах столь неблагоразумного поступка. Франк протянул руку и осторожно взял затрепетавшего от ужаса зверька, а спустя несколько секунд его острые зубы впились в дрожащее горлышко белки. Покончив с завтраком, он выкопал под корнями вяза неглубокую ямку, спрятал там линялую серую шкурку и хрупкие косточки своей жертвы, аккуратно засыпал их землей, прикрыл склизким клочком слипшейся прошлогодней листвы и зашагал к маленькому домику в глубине сада, на ходу тщательно вытирая рот клетчатым носовым платком. Вообще-то Франк с удовольствием оставил бы белок в покое, но его древнее тело наотрез отказывалось принимать пищу, которая в изобилии продается в супермаркетах и на рынках. Оно требовало свежайшего мяса и теплой крови: Франк мог есть лишь живую, судорожно сжимающуюся от последнего смертного ужаса, плоть. Обычно он покупал себе гусей или кур у окрестных фермеров, чтобы не причинять ущерба лесному зверью, которому искренне симпатизировал, но его сарай для домашней птицы опустел еще позавчера, а времени на поездку к ближайшей ферме не оставалось. «Пора уходить, – думал Франк, – теперь уж точно пора!»
Через полчаса седой старик в неприметной охотничьей куртке цвета хаки закрыл за собой парадные ворота виллы Вальдефокс, немного повозился, прилаживая навесной замок, три раза повернул длинный серебристый ключ, аккуратно извлек его из замочной скважины. В этот момент на его седые кудри упала первая снежинка. Ключ старик проглотил с подчеркнутой невозмутимостью бывалого фокусника, хотя рядом не было ни одного зрителя, даже вездесущие вороны и воробьи куда-то подевались: печальное происшествие с белкой вынудило всю местную живность поспешно эвакуироваться на другой берег озера, от греха подальше.
Франк неторопливо пошел по Высокой улице. Миновал несколько по-зимнему пустых двухэтажных строений – виллу Вальдефокс окружали не дома местных жителей, а летние владения мюнхенских богачей, охочих до игры в гольф, – и свернул направо, в ароматные заросли вечнозеленых кустов, скрывающих почти незаметный стороннему глазу переулок. Собственно говоря, это был не переулок в привычном смысле слова, а узкая каменная лестница, с обеих сторон окруженная заборами, за которыми прятались летние домики, укрытые сиротливыми лоскутными одеяльцами по-зимнему заброшенных садов. Таблички на заборах свидетельствовали, что лестница обладает статусом полноценной городской улицы под гордыми именем «Himmelich Leiter» – «Небесная лестница», или «Лестница в небо» – кому как больше нравится. Однако по иронии судьбы путь Франка лежал не вверх, к небу, а вниз: с вершины холма к озеру. Снег тем временем становился все гуще. Снежинки утратили свою нежную индивидуальность, слиплись в крупные влажные хлопья, и вскоре силуэт Франка Хоффмайстера окончательно затерялся в их белой сумятице, так что неизвестно, добрался ли он до самой первой ступеньки «Небесной лестницы».
М
15. Манабозо
Совершив все подвиги, Манабозо уединился на далеком островке на востоке…
Зато доподлинно известно, что через несколько дней в маленьком книжном магазинчике Шульца и Бормана на юго-восточной окраине Берлина появился новый продавец.
Владелец магазина, Шульц и Борман в одном лице (он был единственным наследником тощего угрюмого сына того самого Бормана и веселой рыжеволосой дочки того самого Шульца, которые в незапамятные времена решили заняться книготорговлей), полагал, что ему повезло: новый работник, обаятельный интеллигентный юноша, кажется даже с университетским образованием, согласился работать за почти смешную плату. Веский аргумент в его пользу, если учесть, что дела в магазине Шульца и Бормана шли неважно, причем не только в последнее время, а с момента основания.
Впрочем, у нового продавца оказалась легкая рука. Через неделю потомок Шульцев и Борманов с удовольствием заметил, что возле прилавка постоянно крутятся покупатели, вполне уже подготовленные к великому переходу в разряд постоянных клиентов. Они млели и только что не мурлыкали, когда не по годам серьезный блондин вежливо говорил им: «Добрый день, рад видеть вас в нашем магазине. Меня зовут Франк. Франк Хоффмайстер. Я, знаете ли, что-то вроде поводыря в этом царстве прекрасной неизвестности. Могу ли я предложить свою скромную помощь?»
За словами непременно следовал почти театральный жест, намертво приковывавший внимание клиента к полкам за спиной продавца. Под «прекрасной неизвестностью», само собой, разумелась литература. Владелец магазина считал данное определение высокопарным и безвкусным, как сказки Гофмана, которые с детства терпеть не мог. Но приходилось признать, что на покупателей оно действует самым благоприятным образом, особенно на женщин. Да, на женщин – особенно…
«Надо будет увеличить его жалование, – растроганно думал Шульц-Борман. – Не сейчас, конечно. Через полгода. Или, скажем, через год… Посмотрим, как пойдут дела».
До повышения жалования, впрочем, не дошло: через десять месяцев Франк Хоффмайстер куда-то исчез, оставив владельцу магазина длинную записку с многословными извинениями, нескольких неприкаянных лунатиков из числа постоянных клиентов – тех, что восприняли отъезд Франка как личную трагедию и теперь часами бродили среди книжных полок, словно надеялись отыскать там самую подробную в мире адресную книгу, в которую уже занесены новые координаты их любимца, – и еще драгоценную репутацию лучшего книжного магазина в этой части города, хотя многочисленные новые посетители никак не могли понять: в чем, собственно, заключаются его достоинства?
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
