возиться со своими инструментами.
— Кавалера де Мева, — ответил барон. — После того, как его труп привезли домой, ты обчистил его комнаты, забрал все драгоценности, одежду и деньги, а после при содействии девицы Сенье разыграл спектакль с взломом двери в спальню, где якобы умер де Мев. Кстати, после того, как вы сожгли в камине голубой камзол, ты хотя бы потрудился бы выбрать из золы пуговицы от него. Впрочем, тебе было некогда, ты всё ценное тащил всвою комнату.
— Что ценное? — воскликнул Пьер. — Хозяин был нищим! Весь в долгах. А то, что вы нашли, я скопил годами непосильного труда.
— Что такое непосильный труд, ты узнаешь на каторге. И с чего б тебе было столько скопить, если ты без конца ругался с хозяином из-за жалования? Соседи и приятель де Мева кавалер де Руа сообщили, что последнее время он поправил свои дела, у него появились деньги, он пошил себе хорошую одежду и купил драгоценности. В его кабинете найдены долговые расписки, по которым он давал в долг другим лицам под большой процент, значит, у него появились лишние деньги, которые он мог дать в рост. То кольцо и серьгу, которыми ты щеголял в суде, опознал де Руа, сообщив, что раньше их носил де Мев. Его бордовый камзол тоже обнаружился в твоём сундуке, как и рубашки с кружевами. Ну, кроме той, что закончила свои дни в камине вместе с голубым камзолом.
— Ну, вы не так всё поняли… — примирительно произнёс лакей. — Я кое-что взял, но поверьте, это была воля самого хозяина. Я служил ему верой и правдой столько лет, помогал ему во всём, он хотел всё оставить мне.
— Чем докажешь?
— Он говорил, что составил в мою пользу завещание.
— Если он действительно такое сказал, то он тебя обманул. Завещания нет.
— Значит, я заблуждался и готов всё вернуть!
— Ловко, но не выйдет. Ты скрыл от полиции подлинные обстоятельства убийства твоего хозяина. Это позволяет считать тебя соучастником, так что ты будешь отвечать за это преступление. И в этом случае тебе сложно будет доказать суду, что ты ограбил своего покойного хозяина из-за заблуждения. Я не ожидаю, что ты сознаешься в воровстве. Доказательств достаточно, учитывая, что похищенное видели у тебя слишком многие, и большая часть его обнаружена в твоей комнате. К тому же это подтвердила и девица Сенье.
— Вы её пытали? — неожиданно вскочил он, и тут же к нему подбежали стражники и усадили обратно.
— То, что по твоему оговору пытали Агату Прежан, тебя не волнует, а эту девицу ты пожалел? Нет, её не пришлось ни пытать, ни бить. Она разрыдалась, сидя на том же месте, что и ты сейчас, и выложила всё, в том числе и о незнакомце в маске, который привёз труп де Мева, у кого ты взял деньги, а после сделал всё, чтоб скрыть от полиции факт его существования. Но теперь мне об этом известно. Меня интересуют детали: кто был этот человек, что он сказал, как выглядел, на чём приехал?
— Изабель тут ни при чём, — проворчал он хмуро. — Это всё я. Действительно, той ночью к дому подъехала карета и в дверь постучали. Я открыл и увидел человека в чёрном плаще и маске. Он выглядел довольно богатым и, по всему видно, из благородных. Я заметил, что под плащом у него был меч: сбоку плащ оттопыривался. Он велел мне забрать хозяина из кареты. Я подумал, что тот, как обычно, пьян, вытащил его и понёс в дом. И только уже там увидел, что он мёртв. Изабель, которая была тут же, перепугалась, а тот в чёрном сказал, что если мы будем болтать языком, то с нами случится то же, сунул мне несколько золотых монет и ушёл. Я лишь после этого осмотрел хозяина и увидел эти странные раны. Я побоялся, что нас с Изабель обвинят в убийстве, вот и придумал это всё. К тому же, мы потеряли работу, идти нам было некуда, хозяин задолжал нам жалование. Да и кого я ограбил? — неожиданно крикнул он. — Он был уже мёртв! К чему ему деньги, в гроб положить? Наследников и родственников у него нет. Я подумал, что он бы хотел, чтоб это всё досталось нам.
— Как выглядела карета, кони?
— Кони чёрные, карета обычная, без знаков и гербов. Похожа на наёмную. Внутри тоже ничего особенного я не разглядел, к тому же было темно.
— Там ещё кто-то был? Может, кучер или слуга?
— Я никого не видел.
Дождавшись, пока клерк допишет протокол, а лакей накарябает на нём свою подпись, Марк отправил его в камеру, дожидаться суда, а сам собрал в кисет всё ещё лежавшие на столе украшения.
— Я ещё нужен вам, ваша светлость? — поклонился ему подручный палача.
— Нет, ты хорошо справился со своей ролью. Можешь идти… Если только, — окликнул он его уже у порога. — Не слышал ли ты о таком орудии убийства или даже казни, когда несколько острых зубьев одновременно вонзаются в тело?
— Нет, господин барон, — покачал головой тот. — Но вам об этом лучше бы папашу расспросить. Он о таких вещах куда больше знает.
— И то верно, — кивнул Марк. — Скажи ему, пусть придёт сюда. Я хочу поговорить с ним.
Клерк всё также не спеша собрал свои бумаги и перья и, поклонившись, ушёл, а Марк вышел из-за стола и подошёл к очагу, где всё ещё тлели угли, вызывая своим видом какую-то странную тревогу в душе. Наконец, сзади послышались шаркающие шаги и знакомое кряхтение. Обернувшись, Марк увидел главного королевского палача Ришара.
Старик внимательно выслушал его и кивнул.
— Идёмте со мной, ваша светлость, я кое-что вам покажу.
И развернувшись, он вышел из камеры. Они долго шли по каким-то тёмным коридорам и спускались по крутым лестницам, уже давно остались позади фонари и факелы на стенах, а вместе с ними и стоявшие на постах стражники. Марку уже начало казаться, что этот серый старик с факелом в руке ведёт его в саму преисподнюю, когда тот вдруг остановился и указал ему на низкую, окованную проржавевшими полосами железа дверь.
— Это здесь, ваша светлость, — произнёс он и, позвенев ключами на кольце, висевшем у него на поясе, выбрал один, а потом наклонился, подслеповато рассматривая дверь в поисках замочной скважины.
— Дай мне, я открою, — велел Марк и присел у замка на корточки.
Скважина нашлась под слоем грязной пыли, похожей на паутину, ключ не сразу поддался, не желая поворачиваться в старом замке. И всё же ему удалось отпереть его, и с усилием открыв тяжёлую дверь, он вошел в низкий душный зал, где стояли покрытые той же пылью странные сооружения, от одного вида которых ему стало не по себе, хотя он понятия не имел, что это. Тем временем папаша Ришар неспешно двинулся куда-то вглубь зала, где остановился у странного большого идола с лицом демона.
— Вот он, «демон возмездия», — сообщил старик, погладив рукой идола, но как выяснилось, лишь для того, чтоб нащупать ручку, за которую он потянул на себя переднюю часть изваяния, оказавшегося полым внутри.
Заглянув в него, Марк увидел, что на передней и задней стенке этого сооружения располагаются острые зубья. Старик зашёл с боку и взялся за какой-то рычаг. Раздался резкий скрежет и зубья выдвинулись из стенок ещё дальше.
— Если там закрыть человека и повернуть рычаг… — проговорил Марк, чувствуя волну леденящего ужаса.
Старый палач кивнул.
— Это тот самый «демон возмездия», изобретённый когда-то королём Жильбером Безумным. Всё здесь заставлено его зловещими изобретениями. Это он ввёл в обычай многие виды казней, которые применяются и сейчас. До него казнили лишь двумя способами: благородным рубили головы, остальных вешали, но он решил, что это слишком просто. Он придумал колесование и четвертование пятью способами, сдирание кожи и сжигание на костре. Он варил преступников в кипятке и поливал их кипящим маслом, садил на кол, раздирал крючьями. Говорят, что не только враги Сен-Марко, но и его добрые подданные жили тогда в страхе, потому что неизвестно кому и за что выпадет столь ужасная участь. Дошло до того, что он приговорил к потрошению собственного сына, которого обвинил в измене. Узнав об этом, горожане подняли бунт, освободили принца и провозгласили его новым королём. Он, надев корону, запер отца в дальних покоях, где тот окончательно лишился разума и умер в неизвестности, а все его изобретения приказал запереть в этом подвале, который передал для тайного хранения королевским палачам. Вот мы и храним
