семье клювом, как говорится.
Пройдя по залу, я ещё больше испортив своё настроение, направился к столу с закусками.
Если поговорить не удаётся, то можно хотя бы даром поесть.
Этим я и занялся. Набрав себе в тарелку нарезок и фруктов, я, отойдя к стенке, принялся радоваться мелочам и рассматривать публику.
В отличие от России, тут не было совсем стариков. Большинство присутствующих было с едва заметной сединой на висках. И старше меня лет на десять максимум.
С женской частью было сложнее, их возраст, без воды и салфеток, не угадаешь, да и не собирался. Бесполезно и бессмысленно.
— Ну и как вам тут? — раздался голос кардинала Энцо, позади меня заставляя вздрогнуть.
— А вы точно служитель церкви, а не какой-нибудь шпион? Уж очень вы часто появляетесь как снег на голову, — пожурил я в ответ, обернувшись к нему.
— Быть рядом с моей паствой мне положено по сану, — пожал он плечами. — Так что вы думаете о своей поездке в Ватикан?
— Скучно, одиноко и я не понимаю, зачем я вообще тут, — произнёс в ответ, посмотрев в его глаза. — Что бы наладить связи и знакомства? Так, тут все говорят на итальянском и я просто не понимаю о чём речь.
— Да бросьте, тут многие говорят на русском и английском, — фыркнул он.
— Когда им это нужно, — кивнул ему. — Со мной все начинают говорить на итальянском. Я уже убедился. А вот то, что ваш император, да и в Колизее вообще говорили на русском, я приятно удивлён…. Так стоп. Это же бред. Как тогда обычные итальянцы понимали о чём речь? — вытянулось моё лицо и я растерянно посмотрел на собеседника.
Кардинал, слушавший меня с каменным лицом, расхохотался.
— А мне говорили, что вам довелось познакомиться с Аристархом Бженчишчикевичем.
Вспомнив этого человека, я сморщил лицо.
— Да было дело. Я ему ноги отрезал.
От моих слов кардинал посерел в лице.
— Что вы сделали? — прошипел он.
— Ноги отрезал, жаль в Неву не выкинул…но думаю это дело поправимое. В следующий раз, так и поступлю.
— Стоп — стоп- стоп! — замахал кардинал руками.
Оглядевшись по сторонам, он подхватил меня за руку и развернув спиной к гостям, взглянул в мои глаза.
— Что вы сделали ему?
— Ну ноги откромсал. Туловище отдельно, ноги отдельно.
Выглянув из-за моего плеча и осмотрев зал. Энцо- де- Бенедетти глубоко вздохнул.
— Вы просто абсолютно уникальный человек, князь…
Глава 9
— Так, причём здесь поляк? Вы же не просто так о нём заговорили.
— Вы же с ними пересекались, — нахмурился он.
— И? Этот урод, залезал в мою голову. Причём тут переводчик? — с недоумением проронил я.
Удостоив меня каким-то ненормальным и нечитаемым взглядом, кардинал задумался.
— Пойдёмте князь, надобно пройтись. — устремился он по залу. — Ваш батюшка…впрочем, неважно. Сталкивались мы с родителями и похуже. Господин Бженчишчикевичем, является главой одноимённого рода, как бы это ни было парадоксально. Их род, один из трёх в мире, которые обладают уникальной техникой…хотя нет, — прервался он. — Начнём по-другому.
Отрицательно помахав ладонью, пытавшемуся подойти к нам незнакомцу, он пару мгновений помолчав, направил нас в сторону папского трона.
— В мире существует, несколько основных стихий. Вода, огонь, земля и воздух. Это четвёрка- базовых столба, на каковых держится вся наша способность к обладанию даром. — посмотрев вопросительно на подошедшего официанта, кардинал прервался.
— Герцог Медичи прибыл ваше преосвященство.
— Благодарю, пусть его проводят сюда, — . Кивнул кардинал. — Так вот, владение данными стихиями, есть почётная награда для каждого жителя этой планеты. Это шанс достигнуть чего-то ценного в своей жизни. Титул, земли, службу у кланов или родов. Для многих простолюдинов это несбыточные надежды.
— А для аристо, владение этими стихиями? — поинтересовался я.
— Не понимаю вас, — растерялся кардинал.
— Ну если они уже голубой крови и обладают например водой. В чём их заинтересованность? — растолковал я свой вопрос.
— Благородным неинтересны эти четыре стихии. Они исключительно фундамент. — фыркнул кардинал. — В этом месте мы, перепрыгиваем к более узким стихиям. Молнии и лёд, — бросил он на меня взгляд. — Тьма и свет.
— Лёд это я так понимаю, вода и воздух? — задумчиво произнёс я.
— Да. Молния — это земля и вода. Свет это огонь и воздух.
— А тьма? Земля и огонь? — заинтересовался я.
— Это кровь, юный князь, — жёстко отрезал кардинал.
— А, да? — глупо ответил я, открыв рот.
Проигнорировав мою глупость, кардинал продолжил.
— И есть ещё отдельная категория. Люди жизни. Они занимаются лишь лечением, концентрируя свою силу на организм больного. И несколько веков назад, под нашего общего знакомого, обнаружила, что может не только спасать жизни. А влиять на сознание людей. На первых порах, они могли едва лишь вводить человека в транс…
— Кардинал! Прошу, уделите мне время! Это важно! Мой сын… — перед нами на колени рухнула женщина и принялась заключать в объятия ноги моего собеседника.
— Это постановление папы и только его! — с брезгливостью выговорил мужчина, сделав шаг назад. — Мы не можем влиять на него и просить за каждого сына империи.
— Но прошу…он же у меня единственный… — плакала женщина.
— Просите его, — произнёс он тоном, не терпящим споры.
Перешагнув лежащую уже на полу незнакомку, он махнул мне рукой, чтобы я не отставал.
— С каждым годом их возможности стали. Улучшаться и развиваться. Что привело к расколу из рода на несколько семей, которые сейчас выросли в самостоятельные рода, — произнёс кардинал, замолчав.
— Вот как…И не страшно? Что они завоюют весь мир?
Кардинал не ответил. Мы дошли до кресла папы, когда он, остановившись, повернулся ко мне.
— Влияние на семьи рода Бженчишчикевичей изучают с раннего детства. Дабы не допустить ошибок. И скажите мне юный Барклай-де-Толли. Кто вы на самом деле?
С этими словами, за моей спиной появились пять кардиналов, а в кресле перед нами оказался папа римский с подозрением, смотря на меня.
Содрогнувшись от их появления, я машинально сделал шаг назад, упираясь в стоящих кардиналов. Сглотнув я посмотрел на Энцо.
— Мы ждём, — прошептали за моей спиной.
— Я князь Российской империи. Сергей Алексеевич Барклай-де-Толли, — задрав подбородок, не отводя взгляд от главы Ватикана.
— Не врёт. Не договаривает, но не критично, — произнёс один из кардиналов позади меня.
— Позади тебя, один из итальянской ветви Бженчишчикевичей. И если ты вздумаешь врать…
— Мне нет смысла врать… — заикнулся я, пытаясь успокоиться.
— Врёт.
Дёрнувшись, я пытался сообразить, что мне с этим делать.
— Но он точно наследник своего рода? — подал голос папа.
— Конечно, его татуировки дают однозначный ответ, — повернулся к нему Энцо.
— Тогда и не будем терзать нашего гостя. Тем более
