кирпичей и собачью будку, частенько вот так просят кого-то из знакомых, обеспеченных. Или может какой-нибудь большой начальник с канала пустить к себе.
Уж очень вокруг было шикарно, как-то по-настоящему, на декорации не похоже.
«Картина на стене точно маслом написана!» — Феликс не удержался и подошел поближе к абстрактному полотну из серых полос разной ширины.
— Любуешься искусством? — выглянул из ванной Пашка, — знаешь, я решил! — уверенно сказал он, — нам все же стоит жить вместе! Но жить мы будем не у меня, а у тебя! О, а это что такое?
Он подошел к блестящей конструкции, выпирающей из стены. Издали Феликс принял ее за какой-то объект современного искусства — объемное панно или настенную скульптуру.
Вблизи она оказалась еще больше похожа на арт-объект.
— Ого! — Пашка постучал по хромированному краю торчащей из стены трубы. Края у нее были аккуратно загнуты к стене.
Диаметр отверстия оказался около метра и... это действительно была труба! Настоящая!
То, что Феликс принял за блестящую раму с имитацией объемной картинки внутри, оказалось утопленной в стену огромной трубой.
Через полметра труба изгибалась в спираль на манер горки в аквапарке и плавно уходила вниз.
Пашка посветил внутрь фонариком телефона, но ничего нового они не увидели.
— Интересно, куда она ведет? Посмотрим?
— Почему бы и нет? Вряд ли это такой особенный камин?
— Может там внизу живет Сплинтер и он возьмет нас в ученики?
— Оставайся здесь, — Феликс снял куртку и бросил на диван, «это третий этаж, труба явно ведет на второй», — если я минут через десять ничего не отвечу, спускайся этажом ниже и стучи соседям. Ключ на двери, — махнул он в сторону винтажной вещицы, — то есть... на столе.
— Подожди, не залезай! Я сейчас поищу ведро, наберем воды и спустишься как в аквапарке.
— Так. Встречу Сплинтера, замолвлю за тебя словечко.
Не дожидаясь ведер, тазиков или другой тары, в которую Пашка догадается налить воду, Феликс залез ногами вперед в трубу и действительно, поехал вниз, как в аквапарке.
_______
(*) Имеется в виду станция метро Охотный ряд. Это ближайшая станция метро к Красной площади. Собственно, один из выходов ведет прямо в начало главной площади страны.
(**) Приложение «MAPS» — «Карты» — на английском и латыни пишется одинаково.
Глава 6. Сказано — сделано
Dictum est factum.Сказано — сделано (лат.).
— Ну, ты как? — прогудела труба Пашкиным голосом. — Живой?
— Пока да. Но ты за мной не прыгай, — ответил Феликс, сидя на полу после не самого мягкого приземления, — тут темно, как в подвале. Сейчас попробую включить свет.
Лампочки будто услышали его. Включится свет. Первым загорелся светильник в дальнем углу, на кухне — точной копии той, что осталась наверху. После весело заморгали встроенные в потолок лампы вдоль стены.
Феликс увидел плотные металлические жалюзи, опущенные на окна изнутри.
«Вот почему тут так темно».
Последним, прямо над головой Феликса, включился светильник в виде огромного... то ли осьминога, то ли летающей тарелки с вырывающимися из нее щупальцами, на кончиках которых, вместо присосочек, горели крошечные огоньки.
Феликс обнаружил себя сидящим на ковре перед знакомого вида диваном и изящным стеклянным столиком.
«Видимо, антикварных дверей на всех не хватило, — подумал он, — а то я уже решил, что типовая меблировка».
Рядом, под столиком, Феликс обнаружил медового вида надкушенное яблоко. Надкусивший, очевидно, был голоден и отхватил добрую треть. А также оставил следы кроваво-красной помады. На этом насытился и бросил недоеденый фрукт под стол, где место укуса начало темнеть и к появлению Феликса приобрело древесно-земляной оттенок.
На диване, кокетливо свесив ножку, выбившуюся из пышной юбки, оголив грудь распущенной до самого пупка шнуровкой, лежала мечта любой девушки от четырнадцати до ста лет. Молодой, свежий, прекрасный юноша. Широкоплечий, с крепкими мышцами и рельефными квадратами на виднеющемся в вырезе платья животе.
Лежавший неслышно двигал во сне губами, накрашенными кроваво-красной помадой.
Свет мигнул.
Феликс не выдержал и громко выругался словами, которых, по мнению всех мам в этом мире, не должен знать порядочный юноша в его возрасте. Как, впрочем, и в любом другом.
Переборщивший с помадой и яблоками юноша вскочил. От неожиданности запутался в оборках юбки и тут же свалился обратно на диван.
Увидел Феликса и выругался еще витиеватей, чем юный журналист.
Прооравшись, оба застыли, с интересом изучая друг друга и невольно отмечая сходство.
Возраста они были примерно одного. Роста, скорее всего, тоже. У одного глаза карие, у другого — зеленые. Но в таком освещении почти не видно разницы. Лица с правильными чертами. Про таких девушки говорят — симпатичные, но не приторно сладкие. Щетина отросла на ту же длину — оба пропустили утреннее бритье. Общего было много. Впрочем, один из них был в платье, другой... нет!
— Я... не ожидал тебя увидеть, — начал Феликс неуверенно, — сегодня устроился на работу. Я живу сверху, — указал он на дыру позади себя, — мне выдали ключи и я спустился по трубе.
Попытка наладить контакт принесла мгновенные плоды. Парень растянул в улыбке кровавые губы.
— Работаешь в Министерстве? Где именно?
— Да, сегодня подписал контракт, — ответил Феликс, наблюдая как сосед осматривает кружевной рукав платья так, будто видит его впервые, — в обед. Связи с общественностью, — назвал он указанный в подписанном договоре отдел.
— И тебя заселили к нам в общежитие? — незнакомец отвлекся от изучения собственного костюма. — Логично, мы с тобой работаем в одном департаменте. И даже в одном отделе. — он элегантно приподнял юбку и сделал шаг навстречу. — Жорж Шереметев. — представился Жорж и протянул руку.
— Феликс Шрайдер, — назвался Феликс и пожал протянутую ладонь, — но все зовут меня Алекс.
Феликс вспомнил про Пашку.
— Все, кроме одного моего друга, который остался в квартире сверху. Он зовет меня как попало.
— Я буду звать Феликсом, если ты не против.
Феликс был немного против, но промолчал.
Звякнул новый телефон, который Феликс не успел ещё перевести на привычный беззвучный режим. Он полез в карман.
— Ого, — удивился Жорж, — тебе в первый же день дали нетеряшку?
— Какую еще нетеряшку?
— Это, — Жорж показал на телефон, — это нетеряшка. Её нельзя потерять, забыть, сломать. Его не могут прослушать спецслужбы, взломать хакеры, скушать вирусы, его не нужно заряжать, — перечислял он, — их кому попало не
