Прошел целый год, прежде чем я решился написать тебе это письмо. Я был абсолютно уверен, что ты придешь на Бал Годовщины. Я ждал тебя там, ждал до самого рассвета. А потом ушел.
Сам не знаю, зачем я пишу тебе это письмо. Может, так я прощаюсь с тобой, а может, просто не умею сказать себе «стоп». Нет, я не сдамся! Помнишь, что мы пообещали друг другу в тот вечер сражаться за нашу любовь, пока есть силы или пока один из нас не отступит. Так вот, я не собираюсь малодушничать и буду бороться до тех пор, пока ты не окажешься снова в моих объятьях.
Я продал все имущество, которое приобрел для нас, и теперь я снова бродячий ковбой. Ирония судьбы: я выручил за все это гораздо больше денег, чем рассчитывал. Твой брат очень удивился бы, узнав об этом. Черт побери, какое это имеет значение?! На всем белом свете существует лишь один человек, который мне не безразличен…
Жена, почему ты не со мной?! Где ты сейчас и как мне найти тебя? Неужели нам всю жизнь придется только мечтать друг о друге? Может, все, что случилось с нами, — всего лишь глупая сказка, а я круглый дурак, если продолжаю верить в возможность счастья.
Шейн… Дорогая. Любовь моя. Где же ты?
— Шейн?!
— Я могу объяснить… — виновато пролепетала Шейн, как только Элла поспешно выскочила из комнаты.
Чэз сорвал с нее маску и швырнул ее через всю комнату. Маска, казалось, разрезала лунный свет в красивом высоком полете; колокольчики на ней сверкали и нервно позванивали, а ударившись об пол, пугающе умолкли.
Света из коридора было вполне достаточно, чтобы различить в темноте настольную лампу возле кровати. Чэз включил ее. Мгновенно все вокруг осветилось, в том числе и Шейн.
Никогда еще она не чувствовала себя такой растерянной и беззащитной: теперь она была без маски, обнаженная, все еще пылающая от жарких прикосновений Чэза… Все ее мысли и чувства, казалось, были открыты для его сурового, беспощадного взгляда. Шейн поспешно завернулась в простыню. А Чэз продолжал смотреть на нее в упор, как будто был уверен, что стоит ему вглядеться в ее черты внимательнее — и ему откроется какая-то жизненно важная для него тайна. Молчание длилось целую минуту, превращаясь в настоящую пытку. Наконец Чэз прервал тягостное молчание длинным ругательством, и, как ни странно, сейчас эти грубые слова прозвучали для нее как музыка.
Отведя душу, он выкрикнул ей лицо:
— Это был трюк! С самого начала вы с братом водили меня за нос.
— Нет, Чэз. Прошу тебя, позволь мне все объяснить…
— Что объяснить?! — Он вскочил с кровати, наспех обмотал себя второй простыней и стал метаться по комнате, словно лев в клетке. — Не кто иной, как твой брат, разлучил нас девять лет назад. А теперь вдруг по какой-то причине он решил снова соединить нас. Он играет судьбами людей так же легко, как кукловод управляет своими марионетками.
— Это я во всем виновата. Понимаешь, ты единственный мужчина, которого я когда-либо любила, вот Рейф и…
— Значит, теперь я достаточно хорош для тебя. Потому что у меня есть ранчо и деньги.
— Он ничего не знал об этом, и я тоже.
— Он следил за мной, Шейн. Иначе быть не может. — Чэз начал торопливо натягивать брюки. — Этим объясняются и два пригласительных билета и твое присутствие на балу. Я сжег все мосты, связывающие меня с Бьюмонтами, и не собираюсь возводить новые.
Итак, история повторяется: Шейн снова провела одну-единственную ночь с любимым человеком и снова потеряла его. Нет. Нет! Так не должно быть! В конце концов, она слишком долго ничего не предпринимала, боясь потерпеть поражение. И чего этим достигла? Шейн соскользнула с кровати, обмотав простыню вокруг тела на манер саронга. Светлые волосы в беспорядке разметались по плечам, но это ее не беспокоило: она смотрела на Чэза в упор, глаза ее метали молнии и светились непоколебимой решимостью.
— Ты не уйдешь отсюда без меня.
— Ошибаешься, Шейн.
— Ты же обещал.
— Тогда я еще не знал, кто ты.
Шейн поняла, что ей придется рассказать ему все, объяснить, что это их последний шанс обрести счастье, шанс, который необходим ему так же, как и ей самой. И неважно, осознает он это сейчас или нет, главное, что так оно и есть.
— Ты пришел сюда, чтобы найти себе жену. Или ты уже забыл об этом? К тому же у тебя нет времени, чтобы подыскать мне замену.
— Время есть, поверь мне, — парировал Чэз, надевая рубашку. Шейн с сожалением смотрела на его загорелую грудь, которую так недавно жарко целовала. — Конечно, выбор стал намного меньше, но ведь ночь еще не закончилась.
— И ты собираешься уйти после того, что между нами было?
— Я, конечно, ценю твое самопожертвование, но…
— Не смей! — Боль и обида завладели сознанием Шейн. — Не смей поливать грязью то, что произошло сейчас на этой постели! Уходи, если хочешь, но не разрушай то прекрасное, что попалось тебе на пути.
Чэз, очевидно, прислушался к ее словам, потому что взгляд его смягчился, и Шейн узнала в нем прежнего Чэза Макинтайра, который просто боготворил ее. А его ласки невозможно было забыть ни тогда, ни сейчас.
— Шейн… — произнес он задумчиво. Неожиданно дверь в комнату открылась, и Чэз инстинктивно отступил назад.
— Шейн? — позвал с порога Рейф. — Ты в порядке?
Но та не сразу отозвалась, разозленная словами Чэза. «Не важно, готов или не готов он признать мою правоту, главное, я твердо знаю, что мы созданы друг для друга и я до сих пор могу вызывать в нем самые нежные чувства, — думала она. — Просто его способность любить спрятана слишком глубоко внутри. Уверена, если у него появится возможность, он обязательно проявит ее».
— Со мной все хорошо, Рейф. Чэз и я, мы просто… снова познакомились.
— Взволнованная Элла прибежала ко мне…
— Это касается только меня и твоей сестры, Бьюмонт. Или ты собираешься снова вмешаться в наши дела? — огрызнулся Чэз.
— Я просто хотел убедиться, что с ней все в порядке.
— Шейн уже большая девочка. Несколько синяков и шишек не нанесут ей особого вреда. Рейф шагнул в комнату. Он был в ярости.
— Если ты ее хоть пальцем тронул… Шейн поспешно встала между мужчинами.
— Это всего лишь шутка, Рейф. Он не имел в виду ничего плохого. Чэз никогда не обидит меня, я знаю.
— Ты очаровательно самонадеянна, — прошептал Чэз ей на ухо.
Рейф сделал вид, что не слышал его реплики.
— Я пойду и договорюсь, чтобы приготовили зал для бракосочетаний, — спокойно сказал он, но едва уловимые нотки в его голосе напоминали о том, что это спокойствие обманчиво. — У тебя есть какие-нибудь пожелания относительно церемонии?
— Да. То есть нет. Я не за этим пришел сюда. Рейф с шумом выдохнул воздух, и Шейн поняла: если сейчас она что-нибудь срочно не предпримет, оба противника сцепятся не на шутку. Она повернулась к Чэзу и торопливо зашептала, стараясь, чтобы брат не услышал ее слова:
