перекрыт. Чувство такое, что чем больше открытое пространство, тем светлее вокруг, до определённого предела, но чем менее открытое пространство, тем темнее было.
Например, если сложить лодочкой ладони и прижать их к глазам, в образовавшейся пространстве меж ладонями и глазами будет темно, как и на земле, но вот в закрытой комнате будет уже светло, как если бы черёд окна падал свет.
На мой взгляд, именно это привело к тому, что среди всех живых существо, встреченных мной, в том числе и у людей здесь, отсутствует чёткий режим сна. Можно лечь в любое время и почти моментально уснуть. Но сон при этом, что у меня, что у родителей и остальных, очень чуткий, и достаточно звука шагов, чтобы человек проснулся.
По той же причине, как мне кажется, у всех людей здесь, а скорее всего не только у людей, но и вообще у всей живности, здесь развилась очень хорошее чувство времени, или, иначе говоря, внутренние часы. Я, мои родители и все остальные, с самого детства, чётко знаем, сколько проходит времени, сколько его прошло и так далее. И у всех нас эти часы словно синхронизированы. Ни у кого не бывало такого, что одному показалось, что прошло два цикла, а другому — два с половиной. Отсюда идёт отсутствие любых методов измерения времени. Ни примитивный свечей, которые горят с определённой скоростью, ни солнечных часов, что логично — солнца здесь вообще нет, ни механических часов… короче, вообще ничего. Тут у всех есть внутренние часы и с ними прекрасно живётся. Время здесь тоже измеряется не в привычных мне ранее часах, каждый из которых является одной двадцати четвёртой оборота планеты вокруг своей оси, а в циклах. Что это за циклы, мне не понятно, но я точно знаю, сколько проходит циклов — именно на них и ориентированы эти внутренние часы. По моим измерениям, один цикл составляет три минуты. Может быть разброс ещё в несколько секунд. Точно измерить не удалось. У меня, конечно, есть самый точный измеритель времени, из всего, что тут есть, не считая внутренних часов, но на данный момент стимуляция должна длиться всего две минуты и сорок секунд, то есть, на двадцать секунд меньше одно цикла. Оставшиеся двадцать секунд я должен набрать к своему пятнадцатилетию. Я ещё в пятнадцать лет своей прошлой жизни, после того, как узнал о своём даре в возрасте четырнадцати, выяснил, что всего в год стимуляция добавляет к своему сроку работы две дополнительные секунды.
Ну да не суть. На основе этих циклов построено все измерение времени. Одна двадцатая цикла зовётся Цян, что равно где-то пяти секундам, по моим подсчётам. Половина цикла зовётся Лян — примерно полторы минуты. Десять циклов зовётся Мин. Это примерно полчаса. Сутками тут соответствует Кин — пять сотен циклов, что несколько больше привычного мне на Земле, соответствуя примерно двадцати пяти часам. Десять Кин — Кан, то есть местная неделя. Хотя звать её неделей не совсем верно, тут, скорее, подойдёт декада. Но я наплевал на это и использовал привычные мне слова. Год здесь так же привязан только на циклы и вообще не зависит от каких-то окружающих изменений. Зовётся Шун — что равняется ровно половине миллиона циклов. А в пересчёте на привычные мне часы, это примерно четыреста шестнадцать — четыреста семнадцать Земных суток.
И вот пипец, вроде бы, как жить с таким измерением времени? А ничего, нормально живётся. Все люди не запариваются с тем, чтобы что-то там считать, мы все инстинктивно знаем, сколько циклов мы прожили. У всех нас, и у меня в частности, это в подкорке где-то записано и ведётся точный подсчёт.
Короче, мир здесь имеет огромное количество деталей, которые Кардинально отличаются от привычных мне вещей на Земле. И вопрос времени, это лишь незначительно деталь.
Но, так или иначе, стоит вернуться к тому, что же произошло после того, как Мастер Линхау покинул нашу деревню.
Наша группа из восьми человек, после его ухода, стала чем-то вроде избранных. Родители нас не приставляли ни к каким домашним делам, разве что по мелочам, остальные дети, после того, как их детская кратковременной депрессия прошла, стала обращаться к нам, как к на высшим авторитета, при этом почаще прося нас показать им, как мы светимся. Я этого всего тоже не избежал, хотя большую часть таких встреч со сверстники я избегал, заранее зная, где с ними встречусь и просто не появляюсь там.
Да, с другими детьми я хорошо общался и мы часто гуляли, игрались вместе. Я «придумал» и научил их куче активных игр и так далее, но ранее у меня и дел небыло, от слова, совсем. Даже так, играясь с ними, я всегда использовал эти игры для того, чтобы лучше использовать своё тело. Вы даже не представляете, насколько результативным может быть хорошо тренированное тело в комбинации со способностью предсказывать будущее. В прошлой жизни я выяснил это на практике, а в этой жизни все дети единогласно считают меня непобедимым чемпионом в прятках, пятнашках, догонялках и прочих активных играх.
Но теперь… о чем может идти речь, когда я буквально получил путь к становление сверхчеловеком!? Тот же Баи Тао в полной мере наслаждался, насколько это возможно для пятилетнего ребёнка, который нормально считает-то с трудом, своим «авторитетом» среди сверстников и даже среди более старших ребят.
От родителей, кстати, я узнал, что процедура проверки эта проходит далеко не ежегодно, а каждые три местных Шуна. Года то есть. И при прошлой проверке выявили только двух будущих практиков, которые прошли испытание только на седьмой и восьмой день.
Теперь понимаете, насколько ошеломительно большое количество появилось будущих практиков в этот раз? В четыре раза больше! Даже если не считать меня, все равно это пипец как много!
И вот теперь я большую часть дня занимался тем, что пытался снова и снова использовать Базовую Технику Защиты, во всю используя свой дар. И это давало постепенное результаты. Через неделю я создавал образ уже практически моментально. И удерживать его мне удавалось намного дольше.
Глава 7
Симуляция… можно назвать это даром предвиденья. Сколько я не пытался делать это в прошлой жизни, я никогда не мог найти погрешностей в её работе. Играя в кары, я всегда точно знал, какая карта будет следующей, при броска костей точно знал, какие числа окажутся сверху. Я знал, какие слова скажут мои собеседники и знал, как будет двигаться
