Такая забавная и милая была…
— Хорошо, поехали. Пристегнись, Лисёнок.
— Д… да, конечно.
Дрожащими руками она хватается за ремень безопасности, пытается пристегнуться. Я вижу, как ей сложно, но не могу помочь… потому что боюсь…
Всю дорогу мы едем молча, и мне это даже нравится. Нравится то, что она рядом со мной. Да, пусть она нервничает, но, несмотря на это, она рядом, сидит на соседнем сиденье и смотрит в окно.
— Пойдем, Лиза, — протягиваю руку, стоя у открытой двери автомобиля с её стороны.
Лисёнок так сильно о чём-то задумалась, что даже не замечает, что мы приехали.
— Прости.
Она улыбается, а от солнечных зайчиков, которые попадают на её лицо через лобовое стекло, жмурится и морщит маленький носик. Говорю, слишком милая.
Сама выходит из машины, не позволяя помочь. Ставлю машину на сигнализацию и взмахом руки приглашаю Лизу последовать ко входу в парк. У яркой клумбы с цветами замечаю палатку со сладкой ватой и, недолго думая, направляюсь к ней. Лиза идёт рядом со мной и не отстаёт. Она только улыбается, когда видит, что я беру две ваты: мне простую, ей вишнёвую.
— Ты помнишь, что я люблю вишневую?
— Я помню всё, Лисёнок. — От моих необдуманных слов моя девочка немного расстраивается. Какой же я осел всё-таки… — Прости, я не подумал…
— Нет, всё хорошо. Всё равно рано или поздно мы должны были поговорить об этом. Нормально поговорить. Понимаешь? Не так, как сейчас. А сесть и поговорить… Мне есть что рассказать, понимаешь?
— Понимаю, но черт возьми, — пинаю первый попавшийся под ноги камень. — Я не хочу, чтобы ты вспоминала всё то дерьмо, Лиза.
— Я всё равно этого никогда не забуду. Да, со временем такой жуткой боли, как будто все кости переломали, не будет. Но и стереть это из памяти тоже не получится, как бы я этого ни хотела.
Дерьмо. Дерьмо. Всё это полнейшее дерьмо. Меня жутко бесит, что здесь я ничего не могу сделать, чтоб ей стало легче.
Лисёнок останавливается, заводит руки за спину и смотрит в небо. В небо, в котором высоко летит самолёт, она смотрит и улыбается ему. А я смотрю и улыбаюсь ей.
Внезапно ко мне приходит «гениальная» идея, хотя сомневаюсь, что Лиза её одобрит. Но ведь попробовать никто не запрещает?!
— Лисёнок, а давай полетим куда-нибудь? Хотя бы на два дня. Как ты на это смотришь?
Она стоит, продолжая улыбаться, будто меня не слышит. Понемногу на её губах пропадает улыбка, к ней приходит осознание. Она принимается качать головой, настороженного глядя на меня.
— Ты это сейчас серьезно, Марк?
— Да. Тебе надо сменить обстановку. Нам надо. Понежимся на каком-нибудь карибском пляже, поваляемся под пальмами и попьём кокосовых коктейлей, покупаемся.
— Я не знаю, боюсь…
— Хорошо, тогда давай сделаем это позже.
— Что сделаем? — вопрос звучит слишком тихо, а огромные васильковые глаза смотрят на меня не моргая.
— Потом полетим. Пошли, нам надо еще батон для уточек взять.
— Точно, уточки.
В первом попавшемся магазине покупаем не только батон, но и шоколад с водой. Так уж получилось, что Лисёнок безумная сладкоежка. И в такой маленькой радости я не могу ей отказать. У нас в квартире, до сих пор считаю свою квартиру нашей, наверно, я безумец, но по сей день её заначки с шоколадом находятся на своих местах.
На пруду мы проводим больше часа, кормим этих чертовых уточек (как же без них) и пытаемся поговорить. Я понимаю, она хочет отвлечься от предстоящего разговора, который вряд ли пройдет без последствий. А я готов ей в этом помочь, даже если это уточки, бл*.
— Марк, я тут подумала…
— Продолжай.
— Я могу приехать к тебе на квартиру? — ее голос настолько звучит тихо, а слова кажутся миражом, что я, застыв на миг, как истукан, перевожу на нее растерянный взгляд.
Она не смотрит на меня, просто делает вид, как сильно её интересуют уточки. А может, они действительно круче моей удивленной физиономии?
— К нам, Лисёнок. Это наша квартира, и ключи у тебя есть. Всегда есть.
— Прости. Просто я считаю, точнее, не я. А Аида, она мой психолог, хорошая девочка. В общем, она посоветовала поговорить с тобой на той территории, которую я хорошо знаю. А это твоя, точнее, наша квартира. Так вот… я подумала и решила, что пора. Пора идти страхам навстречу, начать их истреблять и объявить им войну. Но мне нужен сильный напарник, такой как ты, понимаешь?
— Я должен принять в твоем лечении прямое участие?
Сказать, что я ошеломлен ее заявлением? Да ни хрена. Я надеялся на подобное, почему-то мне казалось, что смогу ей помочь побороть страхи, которые так глубоко сидят. Но для этого она должна мне довериться, как сейчас.
— Д… да. — Лиза всё это время смотрит на грёбаных уточек. И только сейчас закрывает глаза и на выдохе произносит своё желание: — Да, все именно так.
— Хорошо. Что от меня требуется, Лисёнок? — интересуюсь тихо, понимая, что счастье еще возможно.
Во мне столько любви, что я просто обязан поделиться ею с ней. Лиза единственная, кому я позволил вить из себя верёвки. До сих пор…
— Я веду дневник. Каждый день ставлю по две цели и выполняю их. Одну уже выполнила. Я сейчас нахожусь в одном из красивейших мест мира и рядом со мной самый лучший мужчина. — Она смотрит прямо мне в глаза не моргая, а на её щеках появляется румянец, по которому я так скучал.
Улыбаюсь как идиот. Я счастлив.
— А вторая? Ты говорила о двух целях на день. Вторая какая?
— Обними меня, Марк…
Твою мать… Я смотрю на неё ошалевшим взглядом и не верю в то, что услышал. Два года, грёбаных два года я мечтал об этом. А сейчас очкую, как подросток перед первым своим разом.
Лисенок смотрит на меня тревожно, в её глазах виден страх и желание. Хреновые, мало совместимые вещи.
Глубокий вдох — выдох. Шаг к ней, моей маленькой девочке. Нет, за это время она не выросла, всё так же не дотягивает мне и до подбородка. Грубыми пальцами убираю прядь её волос, которая так и норовит попасть ей в глаза, за ушко. Такой простой жест раньше будоражил ее сознание, в принце, сейчас мало что изменилось. Лиза глубоко вдыхает аромат моего парфюма, её любимого, и закрывает глаза с лёгкой улыбкой на лице. Не спеша, касаюсь её мягких волос и зарываюсь своей пятерней в мягкие густые локоны с запахом кокоса. Дышу ею. Другой рукой нежно обнимаю за талию и притягиваю к себе.
