на вое остальные храмы этой страны. Внутри ограды они построили дома только для вождей, между которыми была разделена вся страна. Каждый из них получил селения в соответствии с древностью своего рода и личными заслугами. Кукулькан дал городу не свое имя, как сделали Ах Ицы в Чичен–Ице (что означает «колодец Ицев»), а назвал его Майяпан, что означает «знамя майя»… Кукулькан жил в этом городе с вождями несколько лет. А затем, оставив их в мире и благополучии, он возвратился той же дорогой в Мексику. По пути он остановился в Чампотоне и в память о себе и о своем уходе воздвиг в море, на расстоянии хорошего броска камнем от берега, прекрасное здание, наподобие тех, что в Чичен–Ице. Таким образом, Кукулькан оставил о себе на Юкатане вечную память».[19]
Это свидетельство напоминает об изначальном величии Чичен–Ицы и дальнейшем его упадке. Не с помощью ли некой неизвестной тайной силы? Около двух столетий на Юкатане господствовал «Тройственный союз», состоявший из трех наиболее могущественных городов северной части полуострова — Чичен–Ицы, Ушмаля и Майяпана. Но политические распри, тайные интриги и открытые мятежи привели в конце концов к распаду «Майяпанской лиги». И чья политическая игра привела к подобному исходу? Майяпан стал важным центром Юкатана лишь после того, как передовое положение потеряла в конце XII в. н. э. Чичен–Ица. Каковы бы ни были по масштабу события тех времен, сведения туземных хроник о кровавом конце лиги знакомят нас с одним интересным событием — «заговором» Хунак Кееля. В одной из ритуальных процессий, выскочив из группы сановников, он взбежал на платформу храма и на глазах изумленной толпы бросился в колодец. Когда все решили, что он погиб (из пленных, сброшенных в колодец, никто не выживал), из воды на поверхности появился Хунак. Он объявил себя наместником богов, громко довёл всей толпе, что лично разговаривал с богами и по их воле, он — Хунак Кеель — назначается правителем майя. Отвага Хунака покорила наблюдавшую за этой сценой толпу, и она криками поддержала его. То был поистине драматичный момент: впервые в истории Майя один человек захватил в свои руки бразды правления над целым народом.
Приход Хунак Кееля к власти означал смертный приговор для триумвирата городов–государств. Хунак Кеель назначил Майяпан столицей своего царства и основал династию, названную по его имени — династией Кокомов. Преданные ему сановники были назначены правителями провинций, но в целях контроля и благонадежности, они осуществляли политическое управление из Майяпан. Правители Чичен–Ицы не могли смириться с потерей верховенства. А Хунак продолжал искать удобный случай, чтобы навсегда избавиться от угрозы в лице Чичен–Ице с целью безраздельного господства на Юкатане. Одно любопытное сообщение из книг Чилам Балам позволяет думать, что Хунак Кеель использовал для осуществления своих честолюбивых замыслов тонкую политическую интригу. Под предлогом спасения невесты одного из своих союзников, которую похитил бесчестный Чак Шиб Чак, Хунак и начал войну против Чичен–Ицы.
Разрушения, причиненные Чичен–Ице иностранными легионами Хунака, оказались настолько ужасными, что этот город — самая крупная жемчужина в короне майяийцев — превратился в жалкую груду развалин. Начиная с конца XII в. н. э. жизнь в прежней столице ицев стала постепенно угасать. И когда четыре столетия спустя армия Монтехо разбила в этом некогда прекрасном городе лагерь, большинство его величественных зданий уже лежало в развалинах. Это наблюдение повторно свидетельствует о том, что современная Чичен–Ица не имеет никакого отношения к той древней, и является воссозданной копией.
Годы царствования Кокомов были неспокойными. Зависть и интриги — неизбежные спутники деспотического режима — постепенно ослабили влияние Кокомов среди подчинённых им вождей. Как только слабость Кокомов стала очевидной, их противники, давно ожидавшие этого момента, поспешили воспользоваться «мигом удачи», как это сделал сам Хунак 250 лет назад. В стране зрело недовольство владычеством Кокомов. Наконец приверженцы некоего Титуль Шиу, одного из потомков династии, правившей прежде в Упгаале, составили заговор против деспота. «И они убили его (Кокома — прим.), — пишет епископ Ланда, — убив также всех сыновей Кокома, за исключением одного, который отсутствовал в этот момент. Они разграбили его дом и захватили все его имущество… говоря, что тем самым они возвращают себе то, что у них украли». Согласно другим источникам, Майяпан был осажден в 1441 г. армией, возглавляемой Титуль Шиу, и через некоторое время сожжен дотла. Империя майя находилась на краю гибели. В стране царила полная анархия. Такова сравнительно краткая, но необычайно ценная летопись истории Майяпана, созданная на основе сообщений туземных и испанских хроник.[20]
Как наблюдаем на примере письменных свидетельств, в военных целях часто использовались высоко подготовленные наёмные войска. Испанская империя весьма искусно реализовывала геополитические интересы с помощью хорошо подготовленной «третьей силы». «Невидимая» для обывателей того времени и историков нынешнего времени третья сила и вершила судьбы царей, господ, правителей, даже целых стран и народов.
Именно на Канарских островах мы впервые встречаемся с таким понятием, как «гуанчо», что в переводе означает странник. Хотя, кто знает, может есть еще какие–то варианты перевода и этот — не истина в последней инстанции. Гуанчо — некая субстанция, противоположная рыцарю. Помните эту легенду? Когда на Канарских островах высадились испанцы и создали людей, которые выполняли особые задания. Все они были дворянами. Мать у них была гуанчо, а отец — испанский дворянин. И вот, когда мы впервые приехали на острова, первое, что мы начинаем слышать — это легенды, с ними связанные. Выглядит это примерно так: гуанчо мог ударом кулака разбить напополам рыцарский щит, голыми руками мог повалить коня, слышал и видел на много километров, мог разговаривать с помощью свиста (о чем писали даже книги).
В Мексике мы находим аналогию — чарро (чиканос и др.) В другом месте будут свои «герои». И всё время существует какая–то альтернативная сторона медали, волшебная, сверхчеловеческая, недоступная для людей, мистическая и непостижимая, и все к ней тянутся, ибо всё это окутано тайными легендами, в том числе и легендами католической церкви. Это страшно и завлекательно одновременно. Хочется туда проникнуть и во всем разобраться. Если есть такие люди, значит, есть исток их происхождения. Методом дедуктивного анализа, мы пришли к выводу, что таких людей все–таки учат. Сами по себе они такими не рождаются.[21]
Что касается Канарских островов, на острове Тенерифе сохранилось шесть ступенчатых пирамид из девяти когда–то возведенных гуанчами. Американский историк Э. Малковски обращал внимание на тот факт, что гуанчо
