вести, он прочитал смс и нахмурился. Пару минут в салоне царило молчание, а потом мужчина внезапно спросил:
- Екатерина Игоревна, а как вы относитесь к театру?
- Эм, хорошо отношусь, а что? - я напряглась.
Воронов как будто собрался с силами и резко выпалил:
- Не хотите сегодня пойти со мной на одну постановку? У меня есть два билета.
Я хмыкнула. Значит, вороновская блондинистая подружка решила его продинамить?
- Соглашайтесь, билеты пропадут, и я один тоже от скуки вслед за ними, - взмолился шеф.
- Ладно, - я согласилась.
Он облегченно выдохнул.
- А что за постановка-то?
- Что-то современное и артхаусное, - задумчиво произнес Воронов.
Ох, наверное, еще и дофига модное среди пафосных дамочек.
Чувствую, постановка будет незабываемой.
Приехали почти вровень с первым звонком, так что не теряя времени, поспешили в зал. Места были хорошими - кто бы еще сомневался - балкон, с которого отлично просматривалась и сцена и сами актеры. Устроившись на своих местах, мы стали ждать начала.
И вот поднялся занавес, и перед нашими взорами оказался спортивный зал. Уже хорошее начало. Раздались громкие фанфары, из-за кулис выбежала стайка девушек в балетных пачках и красных сапогах и начала дергаться под какое-то невообразимое техно. Вслед за ними под восторженные аплодисменты с первых рядов вышел мужчина в костюме и огромном белом накрахмаленным париком. Обведя загадочным взглядом зал, он начал декламировать:
- Вселенная говорит нет,
Вселенная говорит да
Получается белиберда.
Жизнь сует задачи
И ты очень озадачен.
Но мы поможем, мой друг
И всем, кто вокруг!
Закончив сей великолепный спич и поклонившись, он, сделав па истинной балерины, упрыгал со сцены, ведя за собой танцовщиц.
Боже мой, я же не выдержу это больше часа.
Под очередной великолепный трек, от которого уши сворачивались в трубочку, выбежали парни в трико и, выстроившись в три колонны, начали по очереди забираться на шведские стенки, стоящие по бокам сцены, пока закадровый голос радостно повествовал что-то вроде: "Весь мир - спортзал, а мы в нем- заплатившие за абонемент".
Я украдкой покосилась на Воронова. Он напряженно смотрел, прикусив костяшку указательного пальца. Уголок рта нервно дергался. Ох, еще чуть-чуть, и мир лишится еще одного поклонника театра.
Апогеем всего стала женщина крайне пышных форм в таком же пышном платье времен восемнадцатого века и париком высотою в башню, который так и норовил съехать на бок. Взгромоздившись на детскую карусель, она с чувством начала декламировать Шекспира, перемежая его с какими-то дикими одами о несчастной любви. Карусель раскачивал очень грустный мальчик в форме пажа.
Мне очень хотелось бежать отсюда как можно скорее и как можно дальше, потому что с каждой минутой этого фарса становилось все смешнее. Антракт стал просто спасением для нас с шефом, и мы буквально вывалились из зала, изо всех сил стараясь сохранить серьезный вид. Все вокруг обсуждали первый акт: то тут, то там доносились обрывки разговоров о гениальности режиссера и глубоких мыслей, заложенных в каждом слове, произносимом актерами. В какой-то момент душа поэта не выдержала, и, схватив меня за руку, Воронов стремительно куда-то рванул - я еле за ним поспевала.
Завернув за какую-то колонну, он остановился, пару секунд отдышался, а потом разразился диким хохотом. Заразившись от него, я тоже перестала сдерживать эмоции, и чуть ли не сползла вниз по стеночке, если бы меня вовремя не поддержали.
- Ох, вы простите, - сказал он, придерживая меня за талию, - я не ожидал такого представления.
Видимо, вспомнив какую-то сцену, он опять словил приступ хохота.
- Да нет, все нормально, - я сама уже всхлипывала, - кто же знал, что это настолько гениально.
- Все, кроме нас с вами, наверное, - отозвался Александр Сергеевич, - когда Алена уговаривала меня купить билеты на этот спектакль, я даже представить не мог себе, что все будет настолько феерично.
Алена? А, так зовут его пассию, точно. Я отстранилась, ненавязчиво убрав его руку с талии.
- Это ваша девушка, одна из тех, что на фото была? - и которую я в магазине видела. - А почему она не смогла прийти?
- Да, это та, которую вы мне посоветовали, - он нахмурился, - без понятия, что-то там у нее не складывалось.
Прозвенел первый звонок.
- Ну что, пойдем смотреть второй акт? - поинтересовался Воронов.
Я представила себе перспективу и внутренне содрогнулась:
- Извините, я, пожалуй, откажусь.
- Как по мне, так весьма правильное решение, - весело усмехнулся мужчина.
Уже сидя в салоне автомобиля, он внезапно предложил:
- Не хотите заехать куда-нибудь поужинать? В качестве моего извинения за такой ужасный поход в театр?
Я улыбнулась и хотела ответить, но тут запиликал телефон - на дисплее высветилось "Стас". Черт, что же я творю? У Ворона же есть его Эрика, а у меня вроде как парень. Да и он же просто хотел извиниться, а я уже невесть что подумала.
- Нет, Александр Сергеевич, уже поздно, на работу завтра. Но спасибо за приглашение. Может, я тогда сама доберусь до дома?
- Нет, ну вы опять начинаете? - он закатил глаза.
Я в ответ пожала плечами и уткнулась в экран мобильника:
"Привет, Кать! Как насчет того, чтобы встретиться завтра вечером и погулять? Просто так?"
Со Стасом мы встречались уже две недели, но я пока не могла заставить себя зайти куда-то дальше, чем поцелуи - что-то внутри было категорически против такого развития событий. Хотя я сама себя не могла понять: симпатичный, умный, образованный парень, хорошо зарабатывающий, и я ему нравлюсь просто так, без каких-либо бонусов с моей стороны. Но не вызывал он во мне никаких эмоций. Нет, при встрече я была рада его видеть, отвечала на его ласки, мне все это нравилось, но я не скучала по нему, если его не было рядом, не думала о нем, не мечтала, не было предвкушения, я не летела как можно быстрее, чтобы увидеть его. Есть он - хорошо. Нет его - тоже хорошо. А расстаться с ним тоже не могла - жалко было. Он со всей душой ко мне, а я такая холодная стерва, пользующаяся парнем. В общем, радости от таких отношений было очень мало.
Машина затормозила, и я соизволила оглянуться:
- Эй, вы куда меня привезли?!
- В ресторан, ужинать, - широко улыбнулся этот... этот Воронов!
- Я же сказала, что мне домой надо, Александр Сергеевич!
- А я сказал,
