ограда, напоминающая больше аристократический маленький забор: маленькие колонны, которые будто извивались вверх, не повторяя форму предыдущих, держали перилла. У основания лестницы, ступеньки которой по кругу огибали высокую каменную палку, устремленную вверх, виднелся золотых оттенков знак в квадратной рамке, который выделялся среди остальных.
– Точно! – вскрикнул юноша, – Я же видел такой знак в Аду, – он подошел поближе к нему, чтобы рассмотреть и дотронулся пальцами, водя ими по всей выпуклой стороне этого знака.
Юношу прервал тихий женский голос, доносившийся откуда – то сверху. Решив подняться на балкон, он увидел вдали, на противоположной стороне, девушку. Однако, чем ближе он подходил, тем лучше мог ее разглядеть: парящие над землей ноги, из – за чего ее тело несильно и еле заметно опускалось, а потом так же медленно поднималось; испускаемая белая аура окутывала все ее тело, аккуратно мерцая, будто одна большая звезда; распущенные волосы, которые приподнимались вверх, словно снизу дует слабый ветерок; из волос были видны лишь острые кончики ушей. Голову она подняла вверх, поднеся руки к груди.
– Это дух Эльфа, что ли? – подумал про себя Джин, тихо переступая с ноги на ногу, чтобы не тревожить девушку.
Ее голос с каждый шагом становился все отчетливее, пока и вовсе не стал различим юношей. Тогда он остановился и стал вслушиваться в слова.
– Дай мне сладкие годы недуга,
Задыханья, молитву чарам.
Отними и любовь, и друга,
Таинственным могильным даром…
Так молюсь за твоею могилой
После стольких томительных дней,
Чтобы солнце над темной Эдилсой
Стало тучей в созидании личей.
– Что за.. – подумал про себя Джин, вслушиваясь в мелодичный голос девушки.
Когда он решил сделать еще один шаг, как прежде: легко переступая с одной ноги на другую, в небольшой области пола пошли трещины. Джин хотел было убежать или отпрыгнуть, но не успел и полетел вниз вместе с обломками балкона, но успел схватиться рукой за выпирающий кусок камня целостного пола и повис, немного раскачиваясь. Внизу послышались громкие звуки упавших предметов и как только юноша повернул голову вниз, увидел, что там, куда они упали, пошли небольшие трещины и в некоторых местах вылетели отколовшиеся кусочки покрытия.
– Сколько же этому месту лет, если все так разваливается подо мной? – произнес юноша, раскачиваясь на одной руке.
Когда он достаточно сильно раскачался, чтобы схватиться за угол уцелевшей части пола второй рукой, так и сделал, после чего подтянулся и перевесил сам себя, перекатившись на пол. Бешенный стук сердца и мысли о том, что было бы, упади он вниз, заглушали голос девушки.
– Мне стоит быть более осторожным здесь, – подумал Джин, успокаиваясь и приходя в норму.
Как только дыхание и сердцебиение пришли в норму, юноша встал, опираясь на руки, отряхнул их и взглянул на девушку, до которой не так и далеко оставалось пройти. И только сейчас Джин заметил, что она просто молча смотрит на него. Будто удостоверившись в том, что Медзолл в порядке, она снова подняла голову и продолжила петь. Слова ее каждый раз отдавались коротким эхом по помещению, из – за чего по телу все время пробегали мурашки.
– Он сказал, у меня соперниц нет…
Для него эльфийка без зла я,
Но солнца алого утешный свет
Диктует выйти вновь из края.
Когда умру, не станет он грустить,
Не крикнет, обезумевши:" Вернись! "
Но вдруг поймет, что невозможно жить
Без крови лику и душе без:" Прикоснись.. "
Вокруг Медзолла стали появляться духи, которые выглядели, как те самые некие фигуры, которые напали на карету: плащ, опущенный до ступней, немного развевался, словно на ветру; руки они держали на груди, держа в них крест, размеров с ладонь, а рукава свисали чуть ли не до пояса, оголяя тощие кисти рук. Так же, как и девушка, они были с белой аурой, которая постепенно менялась на красный цвет, пока не сменилась полностью, оставив несколько тонких белых линий.
– Он говорил:" Ты ль Джину диктовала
Страницы Ада? " Отвечала:" Я ", – продолжала петь девушка, – И показалось, что много иллюзий
А я знала – их только три!
Около дуба воздух безвкусен
Прошептал:" Со мною умри! "
Страшный могильный тон подхватили и те, что только недавно появились, недвижимые со своих мест.
– И та, что сейчас прощается с милым, -
Пусть лезвие врага мыслью переплавит
Будучи детьми клялись и вам, и клялись могилам,
Что покориться никто нас не заставит!
Последнюю строчку все они наиболее эмоционально прошептали, будто у меня в голове и после нее последовал оглушительный рев, похожий на Дракона. Все, кроме девушки, растворились в воздухе, сгорая ярким пламенем, а она так и осталась с поднятой головой, но вскоре перевела взгляд на Джина и прошептала:" Помоги ". После этого и она растворилась, понемногу исчезая. Через некоторого время, когда в помещении никого кроме Джина не осталось, нависла гробовая тишина, прерываемая частым дыханием Медзолла.
– Чт.. Что это было? Но.. Почему мне знакомо это место, будто я здесь уже когда – то был?.. – уже вслух произнес Джин, но на удивление получил ответ.
– Почему? – перед ним появилась темная фигура, аура которой была настолько яркая, что Медзоллу пришлось закрыть глаза рукой и смотреть в пол, – Ты меня бросил, хотя ты клялся! – столь яркое свечение прекратилось и тогда Джин убрал от лица руку и поднял голову, но увидел, как некая фигура с черной аурой замахивается на него мечом, и вот – вот сейчас отсечет голову юноше.
Сначала Медзолл сгорбился, закрывая голову руками, но потом выпрямился, будто узнав кто это, и посмотрел ему в глаза.
– Аргвел.. Это ты? – юноша спокойно спросил того, опуская руки и становясь к нему лицом, не боясь меча, – Значит… Мне суждено тут умереть, – юноша закрыл глаза и прошептал напоследок, – Прости меня…
Разъяренный крик сменился женским голосом прямо перед тем, как некий отсек бы голову Джину, уже опуская с силой свой меч.
– Проснись! – быстрая и резкая фраза, произнесенная шепотом, заставила юношу прийти в себя.
Время вокруг остановилось и все стало исчезать, растворяясь. А некий, который хотел убить Джина, распался на много прозрачных кубиков, исчезнувшие вместе с основной картиной помещения. Спустя мгновение, Медзолл очнулся в своем измерении, глубоко вдохнув воздух. Его движение уже ничего
