так давно.
– Но ты не он! Ты не можешь быть им! – процедила сквозь пальцы женщина.
– Ну отчего же так категорично? – шутливо пожурил её его голос.
– Ричард умер давным-давно, – выдохнула она. – Семнадцать лет назад.
– Умер, – задумчиво произнёс мужчина. – Что ж, можно и так это назвать.
– Он утонул, когда пытался переплыть эту чёртову реку, чтобы доказать…, – она не договорила, слова застряли в горле, а воспоминание юности ожило с невероятной яркостью, захлестнув её нутро позабытой горечью.
– Чтобы доказать тебе свою любовь, – договорил за неё мужчина. – Что ж, не повезло ему.
– Но голос, манера говорить и смотреть так похожи… Как? Как такое возможно? – спросила она, силясь утихомирить подступившую истерику.
– Можешь считать это новым этапом, перерождением в нечто более иное, – ответил мужчина, продолжая мягко улыбаться.
– Но ты это не он, ведь так? – с сомнением спросила она.
– И да, и нет, – произнёс он. – Что-то во мне от него есть, но не всё. Скорее память его во мне.
– Память…. Но кто же ты такой? – Она сделал шаг к нему.
– Я всего лишь Смотритель Угрюмого Моста, вот кто я, – просто ответил мужчина. – Каждую ночь я восхожу на мост и слежу за живыми, оберегая их от слов мёртвых.
– Это ты прогнал голоса? – изумилась женщина.
– Ну. Прогнал, сильно сказано. Они сами покидают мой мост, как только завидят меня. Я им чем-то неприятен.
– Ты живой?
– Скорее живой, чем мёртвый, – усмехнулся он и в доказательство легонько ухватил ладонь женщины. Его пальцы распространяли тепло, чуть ли не обжигая заледеневшую кожу её руки. – Да ты безбожно замёрзла. Позволь, согрею.
И не дожидаясь специального разрешения, мужчина обхватил обе её ладони и заботливо принялся их растирать пальцами.
– Бедная Жанна, – вдруг произнёс он. – До чего довела тебя жизнь. До чего довела себя ты сама.
– О чём это ты? – Испугано встрепенулась женщина.
– После смерти Ричарда, когда вам было по восемнадцать лет, что-то изменилось в тебе. Что-то нарушилось, – говорил мужчина, нежно массируя кожу на её ладонях. – Ты смогла утишить боль, заглушила её временем и работой. Встретила мужчину, частично похожего на Ричарда, и, безусловно, любившего тебя до безумия. Родила прелестную девчушку. Всё шло хорошо. Но, что-то сломалось в колесе судьбы. Твоя добрейшая мать, страдавшая и мучившаяся от притеснений отца-алкоголика, в конце концов, покинула этот бренный мир, получив в избавление билет с пометкой «инфаркт». Да и папаша не задержался, сердечко дало сбой.
Она в оцепенении слушала историю своей жизни, теперь покоившуюся за спиной, дивясь всё сильнее осведомлённости незнакомца, но, не смея его прерывать.
– А после наступил самый чёрный день, – продолжал мужчина. Его тёмные глаза блестели и прямо смотрели на неё. – Машина с любимым мужем и обожаемой дочуркой угодила в дерево, из-за одного безрассудного лихача, грубо вылетевшего им на встречу. За один удар остановились два сердца.
И вновь женщина смолчала, но не от удивления, а от тяжкого воспоминания, которое вытащил в свет фонаря мужчина.
– Три года ты мучилась, бедная Жанна, три долгих года, – говорил он. – И работа была тебе не в радость. И дружба стала обузой. Ведь как можно спокойно бывать в семьях, где слышен детский смех и любовный говор пар? Ты отдалилась от людей, замкнулась в своём одиночестве, как улитка в раковине. Только улитка выглядывает из ракушки, чтобы поесть и сдвинуться с места, а ты так в ней и застряла. Отчаяние привело тебя на Угрюмый Мост месяц назад. С тех пор ты застряла в ночи, переживая вновь и вновь ужас.
– Что ты имеешь в виду? – Она замерла от его последних слов.
– Знаешь ли ты, почему мост этот называется Угрюмым? – спросил мужчина.
– Нет, не знаю, но я хотела узнать. Прежде, когда…
– Раньше это было любимое место самоубийц – удобная площадка для последнего старта, – ответил он, продолжая наглаживать её ладони. Холод отступил, но она не торопилась убирать из заботливых рук пальцы. – Но когда лимит достиг роковой черты, сюда прислали Смотрителя. Именно ему было поручено удерживать безумцев от последнего шага. Вразумлять и отговаривать.
– Но ты меня не отговаривал, – заметила она.
– Тебя отговорили другие, те, что мучили тебя месяц.
– Но они наоборот меня уговаривали прыгнуть! – возразила женщина и импульсивно вырвала ладони из ласковых мужских рук. – Они требовали моей смерти! Они могли меня убить.
– Нет, убить бы они не смогли, они всего лишь тени, – мягко заверил он её. – Но с ума свести могли. Их цель не убить, а переубедить. Правда понадобился месяц, чтобы ты наконец-то одумалась. Ты всегда была упрямицей, Жанна.
– Что значит месяц? – воскликнула поражённая его признанием женщина. – Я только сегодня пришла на этот чёртов мост. До этой ночи я и носа сюда не совала.
– Ай-ай-ай, – протянул он и виновато улыбнулся. – Это уже моя работа.
– То есть как? Объясни! – потребовала она. Пальцы вновь начал одолевать холод.
– Ну, как бы тебе сказать помягче, – начал он, уведя на краткий миг взгляд в сторону темноты. – Ты приходишь сюда каждую ночь, как заговорённая, стоишь и слушаешь то, что говорят тебе тени. А после прихожу я и стираю ночь из твоей памяти. И так каждый день. Мост, ты, тени и я. Заколдованный круг.
– Ты забирал мою память каждую ночь?! Целый месяц я сюда приходила? – Она в ужасе отшатнулась от собеседника и тут же упёрлась в жёсткий поручень.
– Да, признаюсь, это не по-джентльменски, – согласился он. – Но только так можно было тебя удержать.
– Но я, кажется, падала в воду, – сказала она, обрывки памяти заискрились с новой силой в ней.
– Нет, ты просто стояла, – уверил её Смотритель, добавив, – но то, что ты якобы падала, признаюсь всецело моя вина. Мне пришлось навязать тебе этот ужас, чтобы ты постепенно осознала, каково быть самоубийцей. Это не забвение после смерти. Это хуже. Никто не знает из живущих на земле, что каждый самоубийца обречён после смерти переживать свою кончину беспрерывно. Это самая худшая пытка из всех, что может достаться после смерти.
– Ты сотрёшь мне память? – еле слышно спросила она.
– Нет, милая Жанна, – его губы вновь мягко ей улыбались. – Теперь ты свободна и вне опасности. Иди себе домой и спи крепким сном.
– И я не забуду эту ночь и тебя? – Она смотрела ему прямо в глаза, которые оставались непроницаемо черны, как ночь за его спиной.
– Нет, не забудешь. Я не буду забирать твоё воспоминание, – отозвался Смотритель. – Пусть оно оберегает тебя каждый день от роковой ошибки.
– А тебе не одиноко здесь одному каждую ночь? – поинтересовалась женщина.
– Одиноко, но не так,
