первого раза. Сегодняшний вечер не только для секса, но еще и для того, чтобы узнать друг друга лучше. А этого не выйдет сделать, если буду думать только о том, что скрывается под ее платьем.
Мы подъезжаем к ресторану, и я отдаю ключи парковщику. По пути к столику замечаю, как многие парни поворачиваются поглазеть на Ноэлль. Но я не ревнивый тип и взгляды меня не задевают. Более того, я даже понимаю их. Ноэлль относится к тому типу женщин, при появлении которой оживает любая комната. Она могла бы зайти в ресторан в спортивных штанах и футболке, и все равно бы на нее сворачивали головы.
— Всегда хотела тут побывать, — оживленно произносит она после того, как мы заказали напитки. — Спасибо, что пригласил меня. Приятно провести время вместе, когда не нужно работать.
Я киваю.
— Не стоит. Это же благодаря тебе я понял, что нужно иногда отдыхать.
Она сидит напротив с улыбкой на губах, от чего внутри все сжимается. Ее медовые глаза искрятся в свете свечей, подчеркивающие высокие скулы.
— Давай договоримся. Никаких разговоров о Griffin Real Estate Investments этим вечером, — предлагает она, бросая на меня взгляд из-под ресниц.
Я поднимаю бокал.
— Договорились. За веселье, — соглашаюсь я, и мы чокаемся.
— Мне вот интересно. Кем ты хотел стать, когда вырастишь? — спрашивает девушка, складывая перед собой руки и подаваясь вперед.
Мне требуется мгновение, чтобы подумать.
— Наверное, мне всегда хотелось быть бизнесменом. Я постоянно читал The Economist и the Wall Street Journal, поэтому это казалось естественным.
Она вскидывает бровь.
— Серьезно? В пять лет никто не хочет быть бизнесменом. Наверняка было еще что-то, чем ты хотел заниматься, что-то глупое, когда ты был совсем маленьким.
Я молчу, пока официант ставит на стол закуску — дюжину свежих устриц.
— Ну было кое-что, — смущенно улыбаюсь я. — Я писал стихи о любви.
Она хмыкает.
— Стихи о любви? Типа розы красные, фиалки синие?
Смеюсь.
— Начиналось так, но потом я развился как писатель и перешел к хайку. В третьем классе я даже выиграл любительский конкурс поэзии.
Она улыбается, ее глаза широко распахнуты.
— Классно. Почему перестал? — Она задумывается, игриво сощурившись. — Или втайне ты знаменитый поэт, который притворяется большим начальником?
— Жаль разочаровывать, но нет, — пожимаю я плечами. — Наверное, когда я перешел в среднюю школу, то старался хорошо учиться, а потом заметил девочек и перестал писать.
— А мне напишешь стих? — просит она и отпивает вино.
Я мотаю головой.
— Поверь мне, стих от меня тебе получить не хочется. Я далеко не Хемингуэй.
— Может, когда-нибудь, — украдкой бросает она.
— Может, — соглашаюсь я, глядя в ее медовые глаза. — Если тебе повезет.
Она шутливо шлепает меня по руке.
— А что насчет тебя? — Я откидываюсь на стуле. — Кем хотела стать Ноэлль Сент Джеймс, когда вырастет?
Она улыбается, щеки алеют.
— Только не смейся, — предупреждает она.
— Даже не посмею, — обещаю я, поднимая руки.
— Ну… — Она ненадолго замолкает. — Я хотела быть клоуном.
Я прыскаю от смеха, прикрываясь бокалом вина.
— Правда? В цирке?
Она кивает.
— Я постоянно носила грим. Даже несколько раз так ходила на дни рождения в начальной школе. Все были в восторге. Я была отличным клоуном.
Я смеюсь, представляя, как маленькая Ноэлль с красным носом надувает шарики и крутит из них животных.
— И что пошло не так? Почему не стала клоуном?
— Чем старше становилась, тем меньше меня притягивала гламурная жизнь клоунов, — улыбается она.
— У моего сына, Чарли, скоро день рождения, может, я смогу тебя заказать, — шучу я. — Верну тебя в игру.
— Поверь мне, тебе на меня денег не хватит, — подмигивает она мне, и я снова смеюсь.
— Кстати о Чарли, расскажи о своих детях, — просит она и проглатывает устрицу. — Чарли старший, да?
— Чарли пять, — киваю я. — Скоро шесть. Он чудесный. Любит помогать маме по дому и заботиться о сестрах.
Улыбка Ноэлль отражается в ее глазах. Вино начинает играть в крови, и я чувствую себя легче, чем в последнее время.
— А девочкам сколько?
— Оливии и Алексис исполнилось три пару месяцев назад, — отвечаю я и отпиваю вино. — С ума сойти, как они быстро растут. Эта парочка еще принесет неприятностей. Они уже с характером.
Ноэлль смеется — так легко и игриво.
— Люблю таких девчонок, — говорит она. — Надеюсь как-нибудь с ними познакомиться.
— Я тоже на это надеюсь, — признаюсь я, смотря в ее искренне заинтересованные теплые глаза.
Я и представить не мог, что она выскажет желание познакомиться с моими детьми. Но, возможно, это просто вежливость, пытается поддержать беседу.
Мгновение мы удерживаем взгляды друг друга, мое сердце колотится в груди. Я давно не чувствовал такой связи с женщиной. Время с Ноэлль можно сравнить с большим глотком воздуха после того, как чуть не утонул.
Официант приносит основное блюдо, прерывая нас, и я отворачиваюсь от нее, чтобы поблагодарить его. Он ставит передо мной бифштекс на косточке, а перед Ноэлль — хвост омара.
— М-м-м, — стонет она после первого укуса. — Очень вкусно.
Ее тихий сексуальный голос тут же возвращает меня к стонам в моем офисе, когда я целовал ее бедра. Волосы на руках встают дыбом, и меня словно пробивает током. Кашлянув, я пытаюсь отвлечься от нарастающего напряжения между ног.
Непринужденная беседа продолжается на протяжении ужина, и я не могу не отметить, что столько я ни с кем не смеялся уже много лет. Обычно я так расслабляюсь только с детьми, но у Ноэлль талант заставить меня чувствовать себя расслабленным и беззаботным. Что, будучи сверхцелеустремленным генеральным директором огромной компании, бывает редко.
Парковщик пригоняет машину, и я помогаю Ноэлль сесть, наши руки соприкасаются, когда собираюсь закрыть дверь. Сердце екает, и я, сглотнув, иду к водительскому месту. Весь вечер я пытался сдерживать свое желание, но это становится делать все сложнее. В буквальном смысле. Не знаю, хочет ли она поехать ко мне, и давить совсем не хочется. Как бы я ее не желал, это должно быть обоюдным решением. Но про себя я молюсь, чтобы она тоже хотела поехать ко мне.
— Так, — заговариваю я и завожу машину. — Ты устала? Могу отвезти тебя домой или…
Она поворачивается, чуть подается ко мне, и ее грудь становится заметнее в вырезе платья.
— Я не устала, — выдыхает она.
Ловлю взгляд Ноэлль и наклоняюсь к ней. Положив ладонь на ее шею, притягиваю ее ближе. Как только ее губы касаются моих, я пропадаю.
Она подается еще ближе, захватывая мою рубашку и сжимая ее в кулаке, и притягивает к себе. На ее языке чувствуется
