– А это правда, что тебе совсем нельзя выходить замуж, если ты монахиня?
– Я уже замужем.
– Ого! А Бог об этом знает?
Амариллис засмеялась.
– Бог и есть мой жених.
– Значит, твой жених живет совсем далеко.
– Почему же? Небеса прямо над нами.
– Да, само собой. Но ведь ты не умеешь летать.
Она взглянула на обитель Амариллис:
Или все-таки?..
– Я никогда не пробовала.
– Стоит попробовать. Если ты невеста Бога, ему ведь хотелось бы, чтобы ты была рядом с ним.
– Все монахини – его невесты.
– Я думала, у человека может быть только одна жена. – Потом Шаша кивнула, потому что поняла. – Он же Бог. Конечно же, ему не обязательно придерживаться своих же правил.
От таких слов сестра Амариллис потеряла дар речи. Карл быстро попрощался, желая притвориться, что ничего особенного не произошло.
* * *
Следующая книга, тщательно упакованная, предназначалась для доктора Фауста, который утверждал, что был почетным профессором, хотя никогда не получал высшего образования. Он был умен, но у его родителей не хватало денег на его образование. Поэтому он пошел по стопам отца и деда и стал регулировщиком на железной дороге. Каждый день ему приходилось выслушивать жалобы на неэффективность, некомпетентность и недоброжелательность. Выглядел он таким нервным, как будто за ним следили. Кроме того, он жутко боялся собак. Особенно пуделей. При этом ему все-таки хотелось бы иметь постоянного спутника – умного, верного, выдающегося пса. Такой наверняка бы подошел для ученого человека вроде него. Это противоречие Фауст, несмотря на всю свою мудрость, разрешить не мог.
Подобрать ему имя было слишком просто. Доктор Фауст читал исторические трактаты, чтобы опровергнуть их по как можно большему числу пунктов в как можно большем количестве писем, которые он посылал авторам и их университетам. Он рассказывал об этом Карлу, по обыкновению, совершенно вне всякого контекста. Его объяснения были ветвистыми, как реки с множеством притоков. В какой-то момент доктор закрывал дверь, покачивая головой.
* * *
Госпожа Длинныйчулок в этот раз приготовила для него нездоровую игру слов («заразум»). Между посещениями Карл всегда чувствовал особую связь между миром и самим собой. Он никогда особо об этом не думал, как не думал и о своей дороге. Сегодня все было иначе. Шаша почти ничего не говорила, но все-таки она была рядом, и это все меняло. Он спрашивал себя, почему она вообще здесь, с ним. Об этом же спрашивала себя Шаша.
– Почему ты не играешь с другими детьми? Разве так больше не делают?
– Делают, конечно.
– Но не ты?
– И я тоже.
– Но не сейчас?
– Не-а.
– У тебя нет друзей?
– Еще чего!
Карл был хорошо знаком с такой манерой вести разговор – по общению со своими стажерами. Даже пара слов давалась им с трудом. Они таким образом, вероятно, экономили энергию для других дел.
– И кто же они?
– Алекс, Лейла, Симона, Анна, Ева-Лина, Тим. Хотя нет, с Евой-Линой больше не дружу, она стала совсем глупой выскочкой. Можно я передам следующую книгу?
Карлу нравилось передавать покупателям празднично упакованные книги. В такие моменты, хотя и совсем чуть-чуть, он чувствовал себя Санта-Клаусом – хотя и никогда бы в этом не признался.
– Нет, так не пойдет.
– Ну пожалуйста! Всего разочек!
– Прости, но нет.
– Пажалста-пажалста-пажалста!
– Может быть, в другой раз. Точно не Эффи Брист.
– Нет, я хочу сейчас! Тогда я никогда не буду больше надоедать, обещаю.
– Это шантаж.
– Я знаю. Сработало?
Показался дом Эффи Брист. Карл покачал головой.
– Нет. Но ты можешь сама позвонить в дверь.
– Это совсем не одно и то же!
– Когда передаешь книгу, она не издает такой приятный звук, как звонок в дверь.
Карл был прав, раздался мелодичный колокольный звон Биг-Бена.
Вскоре Эффи, слегка запыхавшаяся, открыла дверь:
– Здравствуйте, господин Кольхофф! – Она заметила Шашу: – Вы сегодня привели с собой внучку?
Эффи протянула ей руку.
– Нет, я Шаша. Я ему помогаю. Старикам всегда нужно помогать!
Карл давно уже не чувствовал себя молодым. Но он никогда еще не чувствовал себя настолько старым, как в этот момент. Как будто Шаша повесила на него табличку с надписью: «Самостоятельно уже не справляется».
– Я очень люблю детей, – сказала Эффи.
– А у вас есть дети? – Шаша считала, что это простой вопрос. Чтобы на него ответить, нужно всего одно слово – «да» или «нет». Но для Андреа Креммен это было не одно слово и даже не книга, а целая библиотека.
– Пока нет, – сказала она, излагая кратко всю эту библиотеку.
Карл снял рюкзак с плеч и расстегнул его, чтобы достать последнюю на сегодня книгу.
– Можно я ее передам? – спросила Шаша сладким лавандово-медовым голосом.
– Пускай ребенок передаст книгу. Это, кажется, много для нее значит.
Карл колебался. Он всегда сам – от начала и до конца – доставлял книги, и ему впервые нужно было нарушить этот порядок. Впервые за десятки лет. Все менялось, менялось слишком быстро для него. Ему казалось, что руки отказывают ему. Они прошли только половину пути к маленьким ручкам Шаши.
Наконец она взяла книгу и протянула ее Эффи слишком поспешно и бесцеремонно.
– Разворачивайте скорее! Я всегда быстро открываю свои подарки, потому что хочу поскорее увидеть, что там. – Шаша засмеялась. – А сейчас я хочу узнать, что там у вас.
Это была «Дочь Сумеречной Розы», продолжение популярного романа. Если верить аннотации на обложке, в нем была еще более драматичная история очень талантливой юной садовницы, которой пришлось расти в полном жестокости сиротском приюте.
– Эта книга, наверное, очень печальная, – сказала Шаша, увидев на обложке девушку, которая шла через шторм по болоту с низко опущенной головой. Эффи перелистала страницы.
– Да, печальная. Но еще и очень правдивая. В любом случае, я очень хочу поскорее ее прочесть. – Она посмотрела на Шашу. – Ты принесешь мне книгу в следующий раз?
– Обязательно, – сказала Шаша, – если он мне разрешит.
– Вы ведь обязательно ей разрешите, да?
Карл засмеялся.
– Посмотрим.
Эффи снова посмотрела на Шашу.
– У господина Кольхоффа это значит «да».
