осталось даже на то, чтобы нормально ответить.
Падаю на заднее сиденье автомобиля и через полминуты вырубаюсь.
Просыпаюсь в незнакомой спальне на чужой кровати. Голова почти не болит, только во рту сушит. Вижу на тумбочке стакан с водой, жадно его опустошаю, после чего отправляюсь на поиски своего спасителя.
Денис, в обычной футболке и штанах, работает за компьютером в соседней комнате. Останавливаюсь, наблюдаю за тем, как он что-то усердно печатает, иногда хмурится и сжимает пальцами переносицу. Мне страшно вдохнуть и потревожить его, отвлечь от важного дела. Сердце стучит сильнее, когда я изучаю Дениса, любуюсь его красивым профилем и мускулистыми руками. В какой-то момент он чувствует моё присутствие и оборачивается. В груди становится горячо и терпко от его оценивающего серого взгляда.
— Прости, что потревожила, — пытаюсь разрушить окутывающую нас тишину. — Я тебе очень благодарна…
— Ты сегодня что-то ела? — перебивает меня Денис.
— Да, утром.
— Ясно, — он недовольно сдвигает брови. — Сейчас закажу нам что-нибудь перекусить и нормально поговорим, хорошо?
— Зачем? Я домой поеду, — не на шутку пугаюсь я.
— Руслан в курсе, что ты здесь. Он должен скоро приехать. Не дури: тебе необходим покой и сытная еда. Приставать я не буду, тебе ничего не грозит. Просто доверься мне, хотя бы на один вечер.
Денис улыбается краешком губ, говорит мягко и уверенно, в его взгляде — искренность и теплота. Я устала бороться, поэтому готова рискнуть ещё раз. Всё же он друг Руслана и вряд ли сделает со мной что-то плохое. Нельзя всю жизнь убегать от мужчин.
— Хорошо. Я бы не отказалась от огромной пиццы.
8
Денис
Я снова растворился в работе. Отказывался от встречи с Русланом, потому что не хотел видеть ни его, ни Юлю. Особенно Юлю. Две недели назад я довёл её до панической атаки, и этот ужасный поступок помог мне протрезветь. Я словно увидел себя со стороны: наглый злой мужик, который силой пытается подчинить себе девушку лучшего друга. Пользуется физическим превосходством, чтобы найти подтверждение своей дурацкой теории о продажности женщин.
Но это не вся правда. Я собирался поцеловать Юлю не для того, чтобы разоблачить её или выставить изменницей перед Русланом. Она зацепила меня с первой же встречи, поэтому я действительно хотел поцеловать её. Хотя бы на секунду забыть о своих сомнениях в её честности, о том, что она девушка моего друга, о том, что я женат на своей работе и давно потерял веру в людей — отчаянно желал выбросить весь лишний мусор из головы и почувствовать тепло Юлиных губ.
В итоге она укусила меня, а потом побледнела, села на корточки и раскачивалась из стороны в сторону, дышала слишком часто, жмурясь и мотая головой. Я сразу понял, что с ней. Знал эти симптомы по своей сестре — та тоже могла утратить связь с реальностью, обнимать плечи руками и с ужасом смотреть в одну точку. Поэтому я быстро сориентировался и помог Юле прийти в себя.
Конечно, паническая атака ничего не доказывает. Юля может быть корыстной стервой, которая решила встречаться с моим другом ради денег. Но только я не маленький мальчик, чтобы забываться, терять над собой контроль и капризно топать ножкой, когда что-то идёт не по плану. С Юлей не получалось быть сдержанным, я хотел как можно скорее удостовериться в собственной правоте. Позже осознал: меня испугал внезапно возникший интерес к ней, поэтому я сразу начал искать в Юле пороки, чтобы разочароваться в ней и забыть.
В итоге разочаровался в себе. Будь Юля хоть трижды корыстной и продажной женщиной, это не даёт мне никакого права подавлять её, действовать силой, доводить до панической атаки.
Я решил отступить. Руслан не дурак, пусть сам разбирается со своей жизнью. А я прекращаю творить херню и оправдывать скотское поведение святыми мотивами. Друга решил спасти от алчной стервы — ага, конечно, смешно до колик в животе.
Как же я удивился, когда увидел Юлю в том же рыбном ресторане, где мы ели устриц две недели назад. Она сидела у окна, бледная, измождённая, с каким-то пустым потерянным взглядом. Отвечала на мои вопросы рассеянно, хмурилась и прикасалась пальцами к вискам. Не мог оставить её одну в таком состоянии, отвёз к себе домой. Ещё в ресторане написал Руслану о том, что случилось. Он попросил присмотреть за Юлей, объяснил, что никак не может освободиться в ближайшее время из-за встречи с важными людьми.
И вроде бы Руслан поступал правильно, но мне почему-то стало обидно за Юлю. У неё явно что-то случилось, а поддержки ждать не от кого. Мне она вряд ли доверится после того злосчастного недопоцелуя.
Заказываю пиццу и захожу в гостиную. Юля резко оборачивается: глаза огромные, перепуганные, она пытается изобразить улыбку, хотя сама белая как мел.
— Еду доставят через полчаса, — спокойно сообщаю и присаживаюсь на кресло подальше от неё. Держу дистанцию, чтобы дать привыкнуть к себе. — Как ты? Голова больше не болит?
— Нет, я в порядке, — глухо отвечает Юля, избегает зрительного контакта. Она напоминает дикого котёнка: забилась в уголок, со страхом глядит по сторонам, вся напряжена до предела, но при этом очень хочет мне довериться. Всего пару минут назад она согласилась остаться у меня, и в открытом взгляде сиял жизнерадостный огонёк. Неужели успела передумать, пока я звонил в службу доставки?
— Юль, ещё раз повторяю — тебе нечего бояться. Нас разделяют несколько метров, я не собираюсь на тебя нападать: как-то не воодушевляет перспектива оказаться в травмпункте с порванной губой, — намеренно ёрничаю, чтобы она расслабилась.
— Понял, что нельзя принуждать девушек к поцелую?
— Я вёл себя отвратительно, больше это не повторится.
— Неужели поверил, что я не корыстная легкодоступная стерва? — в глазах Юли загорается надежда. Хотел бы её обмануть, но не могу.
— Нет. Пока нет, — всё же уточняю, когда вижу разочарование в искристом взгляде. — Но мешать вам с Русланом больше не буду. Ваши отношения меня не касаются. Я изначально был не прав, когда грубил тебе, предлагал бросить друга и продаться мне за айфон.
— Не ожидала от тебя таких слов, — Юля наконец-то смотрит мне в глаза. Происходит какая-то грёбаная магия: я превращаюсь в истукана, почти не дышу, лишь жадно впитываю каждую эмоцию, отображающуюся в зелёно-коричневой радужке, и изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не подойти к этой хрупкой девчонке и не обнять её.
— Сколько тебе лет? — грубо спрашиваю, отводя взгляд.
— Двадцать пять. А что?
— В первую встречу подумал, что тебе
