Мара заказала у официантки коктейль и принялась терпеливо ждать назначенной встречи. Пауза дала ей возможность еще раз хорошенько обдумать сделанный телефонный звонок. Она уверяла себя, что предстоящая встреча позволит ей лучше разобраться в местной ситуации и узнать, дошли ли до китайской администрации какие-либо слухи насчет пропавшей карты. Впрочем, она честно себе призналась — это был лишь предлог.
Мара заметила, как он приближается к ней, пересекая зал, что было нетрудно, учитывая его рост. Сердце у нее подпрыгнуло, хотя прошло больше пяти лет. Все-таки, наверное, зря она ему позвонила.
Он был «черным ирландцем», как кое-кто его называл, и умел хорошо трепать языком. Его некогда иссиня-черные волосы были теперь подернуты преждевременной сединой. Тем не менее время не приглушило румянец на его щеках и блеск в глазах. За годы, что они не виделись, он, казалось, похудел и стал более жилистым.
— Сэм Макилрат.
Мара поднялась и начала отвешивать поклон, как при встрече с Полом, но Сэм крепко ее обнял.
— К чему эти китайские поклоны? Лучше обними меня!
Мара ответила на объятие, хотя ей было неловко после стольких лет, затем опустилась на стул. Сэм уселся напротив нее. Теперь, когда он смотрел ей в глаза, она не знала, что сказать. Сэм заговорил первым.
— Я чуть не рухнул на пол в кабинете, когда услышал сегодня твой голос.
Мара рассмеялась:
— Приятно видеть, что хоть что-то в этом мире не меняется — ты, как всегда, работаешь за полночь.
— От старых привычек нелегко избавиться, — сказал он, внимательно ее разглядывая. — Выглядишь потрясающе. Мне нравится твоя стрижка.
Она тронула рукой недавно укороченные каштановые волосы. «Больше не спрячешься», — мысленно сказала она, чувствуя себя почему-то голой. Особенно рядом с Сэмом. Они встречались раньше, когда она училась на юриста в Колумбийском университете, а потом работала первый год в фирме «Северин». Сэм, питавший высокие амбиции в политике, получил от государственного департамента пост своей мечты и уехал в Китай, даже не задумавшись. Ни об Америке, ни о ней.
Когда первое смущение прошло, они забросали друг друга вопросами. Хотя годы и обида разлучили их, они вновь понимали друг друга с полуслова, заканчивая начатую фразу другого. А ведь Мара почти успела забыть об этой их способности. К удивлению, она чувствовала себя комфортно, словно вновь оказалась в своей прежней шкуре. Какое облегчение снова стать самой собой рядом с тем, кто ее хорошо знает. Она больше не тосковала по нему, ей просто не хватало той невинной доверчивой девочки, какой она была когда-то.
Они расспрашивали друг друга о родственниках, о работе, о некогда общих друзьях. Они говорили обо всем, кроме личной жизни. Мара сказала себе, что он просто ничего не хочет знать, хотя на самом деле ей не хотелось, чтобы он спросил, как у нее дела на личном фронте. Она бы не вынесла унижений, если бы пришлось рассказывать о предательстве Майкла Рорка — и не кому-нибудь, а Сэму. Хотя наверняка он и так в курсе.
— Я слежу за твоей новой карьерой, — сказал Сэм.
— В самом деле?
Она напряглась, ожидая услышать, что ему известно.
— Газеты только об этом и писали, даже здесь. Что ж, должен сказать, дело, связанное с картиной «Куколка», стало сенсацией.
«О нет, — простонала она про себя. — Что он может знать?»
Хотя прошедшие годы смягчили боль и теперь она рассматривала пережитое как подарок, позволивший начать новую жизнь, Мара предпочитала не обсуждать детали с Сэмом.
А Сэм не выпытывал у нее подробности, избавив от неловкости. Вместо этого он сказал:
— Итак, дело «Куколка», видимо, привело тебя к теперешнему новому приключению. Я хотел бы узнать о нем.
Мара обрадовалась возможности заговорить о работе. Она рассказала Сэму о своих сотрудниках, о том, какие цели они преследуют, подробно останавливаясь лишь на их усилиях по урегулированию споров и принятию новых законов.
Сэм улыбнулся, глядя на нее:
— Ты просто светишься, когда рассказываешь о своей фирме. Как приятно это видеть. Когда ты работала на «Северин», твои глаза так не сияли.
— То, чем мы занимаемся сейчас, совершенно не похоже ни на одно дело из тех, что я вела в «Северине». Отдача огромная.
— Ты, безусловно, завоевала здесь много сторонников, когда лоббировала в правительстве США принятие закона по ограничению ввоза археологических находок, ссылаясь на Конвенцию о культурных ценностях.
— Правда? — удивилась Мара, так как считала, что ее усилия по возврату украденных артефактов могут сделать ее непопулярной в определенных кругах Китая.
— Правда. Мои китайские знакомые пришли в восторг. Они надеялись, что если США поддержат законопроект и запретят один из рынков сбыта китайского антиквариата, тогда, возможно, прекратится археологический грабеж.
Мара воспользовалась упоминанием о китайских контактах Сэма и повернула разговор на его карьеру. До нее доходили слухи о его быстром восхождении по служебной лестнице с приходом новой азиатской администрации, и она знала, что он не упустит шанса похвастаться.
Темы для обсуждения начали иссякать, и тогда Мара заложила основу для своей просьбы. После такой доверительной беседы заранее заготовленный комплимент прозвучал бы фальшиво. Тогда она напомнила себе, какую боль он ей когда-то причинил. Как он оборвал их почти восьмилетние отношения одним кратким телефонным звонком. Ей стало полегче. Нагнувшись через стол, как заговорщик, она улыбнулась и сказала:
— Ты, вероятно, знаешь все закулисные истории, что происходят в китайском правительстве?
Сэм самодовольно ухмыльнулся. Она предполагала, что он откликнется на лесть, но все равно слегка огорчилась.
— Думаю, ни один иностранец не может знать все. Так что я знаю столько же, сколько любой иностранец.
Мара отпила из своего стакана и хитро посмотрела на Сэма:
— А ты не мог бы кое-что для меня разузнать?
— Конечно, почему бы и нет, — сказал он, великодушно разводя руками.
Мара рассказала ему о карте и попросила узнать по своим каналам, дошли ли до китайской администрации какие-либо слухи.
Сэм откинулся на спинку стула, впервые отстранившись от нее.
— Тебе известно, Мара, что китайское правительство намерено выкупить свое прошлое. Они только что заплатили миллионы на аукционе, вновь приобретя сокровища, разграбленные британскими и французскими войсками сто сорок лет тому назад в Летнем дворце Пекина, — речь идет о бронзовых головах животных, некогда украшавших фонтан-зодиак. Они ни перед чем не остановятся, лишь бы вернуть свое культурное наследие, отыскать символические артефакты, связывающие их былое превосходство с теперешней силой.
Мара настаивала.
— Я вовсе не прошу тебя утаить от китайцев карту. Просто сообщи мне, знают ли они о ее обнаружении. И о ее краже. Сделаешь это для меня?
