Книга Император - Денис Старый

— Я читала «ведомости» и была к тому готова. Мы многое пережили и много наделали глупостей, ребенок в том не виновен. Да, я собираюсь больше уделять внимание и своим детям и не забуду о Милоше, — отвечала Екатерина.

— Нет, дорогая, дети будут под моим контролем, их воспитание и обучение. Ты отдавай им материнскую ласку, и там посмотрим, как жить станем далее, — я улыбнулся, появилась некоторая легкость. — Ты не будешь императрицей, коронован буду только я. Так же подпишешь письмо, в котором целуешь крест, что не станешь регентом, чтобы не случилось, тем более императрицей. И как только начнешь общение будь то с гвардейцами, с чиновниками, если того не потребуют порученные тебе дела… отдельная келья в Покровском монастыре будет постоянно свободна.

— Ты жесток! — задумчиво сказала Екатерина.

— Я думаю, что проявляю милосердие! Меня до все еще терзает вопрос зачем ты меня прикрыла? Но об этом после, — я попытался встать, но сделал это столь неуклюже, что плюхнулся в кресло.

— Ха-ха! Прости, я напряжена и потому смеюсь! — поспешила оправдаться за свое веселье Екатерина.

— Подай вон те бумаги! — я казал пальцем на синею папку в шкафу.

Екатерина встала, бросила на меня смешливый взгляд, после подала папку.

— Тут, — я не стал реагировать на изменившееся настроение жены. — Прожекты университетов. Я собирался поручить это дело Ивану Шувалову, но он пока не в состоянии работать. В ближайшее время я собирался организовать три университета. Один в Петербурге, один в Казани, один в Крыму. Денег на это дал Шувалов. Четыреста тысяч рублей можно использовать только на организацию. Поручаю это дело тебе. Переписывайся с кем угодно, но нужны профессора, присматривайся к студеозусам из Московского университета. Чему учить и как я вижу университеты — все это изложено в бумагах. Справишься, будут еще прожекты. Пока ты ограничена в передвижении, по сему думай, что и кому поручить. Все назначения согласовывать со мной.

— Вот так, не отправил в монастырь, так закрепостил! — сказала Екатерина, впрочем, без особого осуждения.

— Ступай! Нам еще нужно научиться жить не вместе, но рядом! — сказал я и попытался выдавить из себя улыбку, получилось плохо.

— А тебя повязка на глазу даже красит! — сказала Екатерина и вышла из кабинета.

— Ага! Любительница одноглазых! Своему Потемкину об это расскажешь! — пробурчал я. — Или не расскажешь, скорее всего.

Ее топили, но она не утонула, надеюсь не потому, что является тем, что не тонет. Ее отсылали, но она возвращается. Делает так, что я остаюсь благодарен за спасение и тем самым выторговывает себе индульгенцию. Но, вот же… сильная женщина, может без всяких своих закидонов и послужит для России.

А еще мне стали доступны некоторые документы взаимоотношений Петра Великого и его сына Алексея. Мальчик так и рос с кучей комплексов, обделенный женским, да и отцовским вниманием. Вырос не рыба ни мясо, только характера и хватило, чтобы пойти на подростковый конфликт со всемогущем папой. Чем все закончилось, знаем! Пусть мои дети видят мать, видят не любовь, так сотрудничество. А я обложу Екатерину такими условностями и вниманием, чтобы знать не то что о ее действиях, но и о мыслях. В нормальной семье должен воспитываться нормальный, а, может и более великий, чем я, правитель Российской империи.

*………*………*

Предместье Праги

3 марта 1752 года

— Господин Бутми, играйте! Что ж вы остановились? — деланно возмутился король Пруссии. — Своему господину, принцу Лотарингскому вы более охотно играли сию пьесу для клавесина.

— Ваше величество, но эта пьеса сочинена именно для господина, — ответил личный музыкант командующего австрийскими войсками принца Лотарингского.

— Считайте, Жозе, что теперь я ваш господин. Познакомлю вас с несравненным виртуозом Бахом. Хотите с сыном и тогда играйте мне, а хотите с отцом… тогда отказывайте мне (Иоганн Себастьян Бах умер в 1750 году). Думаю, вам есть чему поучиться у этих великих музыкантов. Хоть на этом свете, хоть на том, — сказал Фридрих Прусский и повелительно махнул рукой своему адъютанту, чтобы тот выпроводил за дверь трофей в лице личного музыканта командующего австрийскими войсками Жозе Бутми.

Вчера произошла битва, которая, вероятно, воздет в историю, как битва за Прагу. Карл Лотарингский был сокрушен непобедимой мощью прусской армии. Фридрих не стал задерживаться на границе Силезии и Богемии, и четырьмя корпусами вошел на территорию Австрии. Сходу были заняты практически не охраняемые австрийские позиции, расположенные на возвышенностях Зиска и Табор. После этого прусская армия, не совершая рекогносцировки, начала атаку со стороны Просекских высот. Австрийцы долго не замечали приближения прусских колон и линий, которые скрывались в пологе тумана и шли максимально бесшумно.

Австрия была не готова к войне, точнее сказать к войне этой зимой. Только формировались и вооружались дивизии. Только вступил в свою должность командующий Максимилиан Улисс граф Браун. Кроме того, Австрия испытывала серьезный недостаток в гранычарах [Воинские формирования австрийской армии, состоящие из сербов и хорватов]. Дело в том, что часть гранычар ранее отправилась в Российскую империю, пополняя формирующиеся полки соплеменников на территории России. Часть гранычар устремилась к себе на родину, в Сербию, так как становилось все более очевидным, что сербский народ готов поднять восстание против владычества османов. После прихода нового султана турки стали вести себя более жестко в отношении покоренных народов. И недавняя победа России над турками еще больше побуждала славян к сопротивлению, тем более, что ни для кого не было секретом, что русская эскадра обосновывается в черногорском городе Катар и оттуда снабжает сербские партизанские отряды оружием…

— Позовите мне фон Винтерфельдта, — повелел король.

— Ваше величество! — буквально мгновенно материализовался генерал.

— Ханс, вы озаботились своим любимым делом, рекогносцировкой? — игриво спросил Фридрих.

Король уже со вчерашнего вечера находился в превосходнейшем расположении духа. Австрийцы оказались слишком неподготовлены к сражению. Даже, имея меньше конницы, чем могло бы быть, ибо Зейдлиц все еще не соединился с войсками короля, прусской армии удалось излюбленным косым строем вынудить австрийцев принять линейный бой. Австрийская армия, не успевшая провести боевое слаживание между войсками, порой вызывала недоумение у Фридриха, иногда перерастающее в откровенные издевки короля, относительно боевой выучки противника. Прага была почти беззащитна. По тем данным, что сообщали Фридриху, принц Лотарингский, спешно отступая, позабыв даже прихватить с собой своего лучшего музыканта, увел не больше семи тысяч австрийских войск. И сейчас Фридрих, упиваясь своим величием, снизошел до мнения генерала пехоты Винтерфельдта.

В свою очередь генерал откровенно не понимал, зачем Фридрих постоянно пытается с ним советоваться. Ханс Карл рекомендовал своему королю более вдумчиво и сестемно подходить к вопросам вербовки сдавшихся саксонских войск под Пирно. Король его не послушал, приказывая срочно привести саксонские войска к покорности и влить их в состав непобедимой прусской армии. Винтерфельдт совместно с генерал-фельдмаршалом Шверином советовал королю провести разведку австрийских позиций, но король вновь сделал все по своему разумению, и прусские войска пошли в атаку в предполагаемом направлении. Наверняка, эта счастливая звезда Бранденбургского дома, что прусаки вышли именно там, где более наиболее желательно атаковать неприятеля [здесь и ранее художественная обработка реальной битвы под Прагой].

— Так, что, мой верный генерал, будете ли отговаривать меня заходить в город? — спросил король, лукаво прищуриваясь.

Чаще всего Фридрих оставался серьезным с невозмутимо решительным лицом. Сегодня же он вводил своим игривым настроением в ступор всех, с кем общался.

— Считаю, Ваше величество, — Винтерфельдт лихо щелкнул каблуками. — Нам необходимо стремительно отрезать Прагу от всех коммуникаций, выставить тридцатитысячный, может, чуть более многочисленный, заслон в направлении Вены и пытаться входить в сам город.

— Что с вами, Ханс? — усмехнулся король. — Вы хотите угодить своему монарху? Разница между нашими мыслями лишь в том, что я собираюсь уже завтра выдвинуть пушки. И, если утром мы будем вести обстрел окрестностей города, то обедать я намерен в самой Праге.

— Как будет угодно Вашему величеству. Натиск и неожиданное для врага решение чаще всего приводят к успеху.

— Смелось и решительность берет города! — выдал афоризм Фридрих Великий. — Я вас больше не задерживаю.

Король упивался своей победой, как и всей войной. Прага, несомненно, будет прусской, как и вся Богемия. Пополняя свои ряды