Она божественно пахла его фантазиями.
– Чем обязан, уважаемый Линь? – голос Гуй Ли переливался вежливым посылом куда подальше.
Ведь не мог он не оценить, как собственнически подпирает заместитель специальной службы безопасности его жертву и что именно делает. Наглец не скрывал, что обнюхивает ее, вдыхает и бессовестно наслаждается.
Сестра красавицы тут же была пересажена с коленей Гуй Ли на колени соседнего арктика, а затем на колени его соседа. Подальше. Лифчик свалился до пояса и болтался в районе ее острых локотков, дразня мужское воображение.
Они не покрывали ее, пока. Но девушка находилась в стадии разгоряченной неги, когда уже можно нести в вип-зону. Конечно, это противозаконно, но и она не таухуа. Пьяная обнимашка всегда легкая добыча. Халявное услада без последствий. Можно положить девушку на живот, вытянуть ее ручки и накрыть собою, выкачивая Ци столько, сколько хочется.
От одной мысли об этом воображение любого из присутствующих мужчин не осталось бы в стороне. Арктики довершают дело руками, но с иньской Ци это двойное наслаждение. Такая разрядка уступала физическому контакту с обменом Ци, земные женщины не умели ее прокачивать. А без обмена Ци не нужен и сам контакт. Все равно, что секс в полном бесчувствии.
– М-м-м, – маняще постанывала Соня.
И от ее стона градус аппетита рос до небес. Окружающие и сидящие рядом мужчины пялились на открывшиеся прелести. Мысленно уже ласкали ее набухшие сосцы, облизывали маленькую упругую попку.
При виде передаваемой по рукам сестры, спасительница, стоящая перед ними, дернулась сначала назад и волнующе наскочила на Ниршана.
Случайное прикосновение разом обожгло его. Зазвучало в Ниршане реющим басом. Ян тянулся к Инь. Эйфория от ее присутствия затмила исходящее напряжение от соперников, сидящих за столом. Страсть потекла по венам Ниршана полыхающей жаждой прикосновения.
Затем девушка рванулась вперед. Он затормозил ее. Зацепил пальцы за пояс джинсов со спины, удерживая силой.
Ее глаза расширились от удивления, от страха. Красавица возмущенно обернулась, обмерла. Таких огромных глаз он не видел ни разу в своей длинной жизни.
– Долг оплачен, уважаемые, – сообщил Ниршан, демонстрируя всем своим видом миролюбие.
Небрежно бросил на стол чек.
Следующие пять секунд он наблюдал, как на лицах рождается возмущение и злость. Как выпячиваются грудные клетки, и запрокидываются головы в раздражении от того, что он стоит выше них. А им, как последним сосункам, приходится смотреть снизу вверх. Как сливаются мужские брови и сжимаются крупные кулаки, пока они смотрят на ничтожнейший клочок бумаги.
Еще бы, он отбирал кость прямо из пасти у голодной своры волков. Хотя кто-то мог сказать про конфетку, но сидящие за столом атлетические статуи на младенцев не походили. В воздухе запахло бешенством.
– Да к чему они тебе?! – вскипел Ли, покрываясь пятнами.
Ниршан оскалился.
– Сам знаешь.
– Ты никчемный подлец!
– И что во мне подлого?
– Все что говоришь и делаешь! Ты знаешь это? Ты толстокожий, эгоцентричный и некомпетентный ублюдок. Они наши! НАШИ!
Ниршан снова удержал красавицу на месте, ощущая, как она жгуче реагирует на накал ситуации, как вздрагивает от звуков, на миг перекрывших вой музыки.
– Тише, вьяна, – прошептал он ей в затылок, едва прикасаясь. Пахла она дивно. Затем посмотрел в выпученные налитые яростью глаза Гуй Ли.
– Давай по порядку. Я хочу, чтобы ты говорил конкретно. Очевидно, я сказал или сделал что-то такое, что тебя расстроило. Что именно из того, что я сказал, прозвучало не так? Из-за чего сложилось впечатление, что я эгоцентричен? Что из сделанного мной показалось некомпетентным? Или ты сейчас не о них, а о работе?
– Никто из нас никогда не поступал с тобой так, как ты сейчас! Ты это специально делаешь? Специально оплатил долг!
– Так же как и ты наложил операции, – взгляд его потяжелел втрое.
– Злобный сукин сын. Они обе мои!
– Ясно, – Ниршан усмехнулся, он ломал устоявшуюся игру. Понимал, и все равно ломал. Ради нее он полез бы в драку. – Я это сделал, потому что могу. Ты не оплатил счет. Что тебя так раздражает?
Гуй Ли допустил оплошность, ошибку, будучи хозяином заведения. Пока счет открыт, его мог оплатить любой арктик.
– Девушки наши. И долг передо мной. Зачем тебе портить с нами отношения, Ниршан?
– Это всего лишь таухуа. И деньги. В твоем клубе каждый день полно таких. Что еще я сделал? Может вспомнишь ситуации, когда я обидел или дурачил тебя, Ли?
Брюнет грохнул кулаками по столу, и все стаканы стоящие на поверхности, бокалы, тонкой работы кувшин, пепельницы с сигарами и салфетки подпрыгнули на несколько сантиметров, звучно рухнув вниз.
– Прекрати разыгрывать из себя идиота!
– Считай это одной из моих глупостей. Я заплатил за девушку, ты знаешь правила.
Гуй Ли задохнулся, красный цвет его кожи грозил превратиться в синий от гнева, клокочущего внутри. Задышал часто, отрывисто, с ненавистью глядя на блондина.
– Делай, что хочешь, но, сука, признай. Ты сделал это специально, не из-за нее.
– Полагаешь, я к тебе неровно дышу?
Тот вскочил из-за стола, переворачивая предметы, рванулся к нему, налетев на девушку. Она оказалась между ними прокладкой, тем звеном, на котором все держалось.
– Думаешь, забуду?! А ведь у нее нет долга. Только у сестры. Может быть, она сама выберет?! – прорычал он, демонстративно потянув ноздрями воздух возле ее головы, ведя носом вверх. Прикрыл глаза.
– Сладкая таухуа.
Ниршан грозно глянул на соперника.
– Не думаю, что ее волнуют твои поползновения, – одним движением встал перед ней, ощущая, как в груди бушует недовольство. Как шумит в голове от адреналина, смешанного с дофамином, а он весь объят возбуждением и гневом.
– Что скажешь? – спросил Гуй Ли девушку. – Я или он? Выбирай.
– Этот выбор сделал я, оплатив счет, – прорычали ему в ухо.
Они пару секунд убивали друг друга взглядами, а затем Гуй Ли отступил, упрямо вперившись взглядом в девушку.
– Раз сестра не может, пусть выбирает она. Я настаиваю!
Выбор
Арктики всегда играют с жертвами, как коты со змеями. Я видела такое много раз. У котов есть тысячи выражений мордочек, когда они поймали добычу. Лениво, с превосходством, без усилия они подбрасывают змею, и та колесом, спиралью, палкой летит вверх. Тем нравится смотреть, как жалкие безвольно падают перед ними и им нечего предложить. Взывать к сочувствию бесполезно. Я нервно кусаю губы и пытаюсь собраться с мыслями.
