— Ты иногда бываешь такой злой.
— Наверное, но я говорю о них чистую правду, — отвечает она. — А вот ты предпочитаешь думать обо всех только хорошее.
— Вовсе нет. Но ты несправедлива. Ты только…
Элис громко зевает и приглаживает волосы.
— Может, я и несправедлива. Ну и что? Мир вообще несправедлив, Робби. Поверь, я многое знаю о таких людях. Они точно такие, как мои родители. Грустные, ожесточенные. Уродливые. Их вечно интересует, как живут другие, потому что их собственная жизнь невыносимо скучна. Это понятно по их глазам. Я их чувствую за сотни километров. — Она вытягивается на диване, футболка приподнимается, и виден загорелый живот. — Короче, эта беседа мне надоела. Мы уже сто раз говорили об этом, хватит. Я очень устала. — Она посылает нам воздушный поцелуй и уходит из комнаты.
Робби и я улыбаемся друг другу, слушая, как Элис, раздеваясь, что-то бормочет у себя в комнате.
— Не позволяйте себе лишнего! — кричит она. — Спокойной ночи, малыши! Ведите себя прилично.
— Спокойной ночи, Элис.
— Хочешь посидеть на веранде? — через некоторое время спрашивает Робби.
— С удовольствием.
Он ставит для нас стулья, и по выражению его лица я понимаю, что он что-то хочет мне сказать.
— Я хочу задать тебе один вопрос, — говорит он наконец.
— Давай, слушаю.
Он вздыхает.
— Мне очень неловко об этом спрашивать, и я пойму, если ты не захочешь ответить. Не стесняйся, просто скажи, что не желаешь обсуждать эту тему.
— Хорошо, — смеюсь я. — Не постесняюсь.
— Можно спрашивать?
— Валяй.
Робби оборачивается и смотрит на окна дома.
— Элис доверяет тебе? Он рассказывала что-нибудь обо мне? Она говорит о своих чувствах?
— Нет.
— Нет? — Робби смотрит на меня с надеждой.
Но правда заключается в том, что Элис вообще очень редко вспоминает о Робби. Конечно, она говорит о нем, ну, например, когда у нас есть какие-то совместные планы. Но она никогда не говорит о своих чувствах к нему. Как-то я спросила ее, любит ли она Робби, но она только рассмеялась в ответ. И хотя было понятно, что Робби испытывает к ней серьезные чувства, мне всегда казалось, что они с Элис все давно выяснили.
Но Робби не задавал бы мне таких вопросов, если бы ему все было ясно. Понятно, что он рассчитывал на иные отношения, большие, чем Элис могла ему дать. Мне вдруг захотелось предостеречь его и посоветовать поискать себе другую подругу, если он хочет каких-то серьезных отношений. Но, само собой разумеется, я этого не говорю, просто не могу. Ведь я действительно не знаю, что Элис думает о своих отношениях с Робби, может, она и любит его, просто пока не понимает этого или боится своих чувств. И я не имею никакого права советовать или предупреждать.
— Я ведь знаю ее всего три месяца, Робби, — говорю я.
— Но вы так подружились, проводите вместе так много времени, — возражает он. — Ты хотя бы имеешь какое-то представление, что она обо всем этом думает?
— Но она ничего не говорила. Правда. И я правда знаю не больше, чем ты. — Я озадачена. — А в чем ты хочешь увериться? В том, что Элис тебе не подходит? Ты сказал, что у нее какие-то нездоровые наклонности. — Я колеблюсь, пытаясь подобрать правильное слово. — Ты же сам видишь все ее недостатки. Глаза у тебя открыты?
— Уж скорее у меня открыто сердце. — Он грустно улыбается. — Иногда я просто ни о чем не думаю, и тогда все хорошо. А иногда я начинаю думать обо всем плохом, что есть в наших отношениях, и тогда понимаю, что отношения с Элис делают меня несчастным. Я притворяюсь, что все хорошо. Но на самом деле хочу большего.
Он снова вздыхает.
— Извини. Я не должен был задавать тебе такие вопросы. Это ужасно, когда люди начинают советоваться о своих отношениях с кем-то третьим. Ненавижу, когда вот так начинают расспрашивать меня.
— Ничего страшного. Все в порядке. Я просто не знаю, что тебе ответить. Но почему ты не спросишь Элис? Поговори с ней серьезно и спроси, чего она хочет.
— Я пробовал. Я все время спрашиваю, что она чувствует, чего хочет. Но она мастерски уходит от ответа. Я говорю, что люблю ее, а она смеется и меняет тему разговора. А если я начинаю разговаривать с ней серьезно, она раздражается.
— Может, тебе надо спросить о самом главном? — Я улыбаюсь и кладу руку ему на колено. — Спроси ее, хочет ли она выйти за тебя замуж, родить детей и жить счастливо, пока смерть не разлучит вас? — шучу я.
— Я бы женился на ней. Правда. Я был бы рад, если бы она забеременела и родила бы мне шестерых красавчиков-малышей. Мы купили бы дом, я ходил бы на скучную работу, заботился о них, любил их. — Он снова вздыхает. — Я ведь люблю ее. Такой, как Элис, больше нет. Она красивая, веселая, шикарная… В ней так много энергии и задора. Она может заниматься самым скучным делом так, что это превращается в развлечение и удовольствие. Каждый день она превращает в праздник. Без нее все кажется пустым и безжизненным. Все остальные на ее фоне какие-то невыразительные.
— Ну и дела! Вот спасибо.
— Черт. Прости, я не тебя имел в виду.
— Да все в порядке. Я просто шучу. Надо же, как интересно. Ты по уши влюблен!
— Да. По уши. В девушку, которая боится обязательств и ответственности.
Интересно, прав ли он? Я всегда считала, если человек говорит, что он боится обязательств, то это просто попытка уйти от нежелательных отношений. Просто деликатный способ объяснить человеку, что ничего не выйдет. Не говорить ему открытым текстом: «Я тебя не люблю». Но насчет Элис Робби, пожалуй, прав — в ней на самом деле есть какая-то тайна, несмотря на всю ее открытость и сердечность, она все равно остается загадкой.
— Это она так сказала? — спрашиваю я.
Робби, глубоко задумавшись, смотрит на пляж.
— Робби?
— Прости, — спохватывается он. — Что?
— Это Элис сказала тебе, что боится обязательств? Или ты сам так решил?
— Да не говорила она такого, бог с тобой, — смеется он. — Ты можешь представить, чтобы Элис сказала что-то подобное? Ничего такого она не говорила, но это ведь очевидно, разве нет?
— Не знаю.
— Нельзя сбрасывать со счетов ее маму, — говорит он. — Ее настоящую маму. Поэтому Элис так осторожна в любви.
— Ее настоящую маму? Что ты имеешь в виду?
— О черт! — Робби смотрит на меня озадаченно. — Она тебе ничего не говорила?
— Нет, ничего. Ее удочерили?
— Да, но я не могу… Прости, она сама расскажет тебе. Если захочет.
— Ты уже почти все рассказал, — говорю я. — Настоящая мать отказалась от Элис, и ее удочерили? Я знаю, что она не любит своих приемных родителей.
