— Спешились! — начал командовать, едва только мы оказались внутри, Курт Стаккер. — Евдай, лошади на тебе. Базант, распредели людей по направлениям. Телегами перегородить здесь, здесь и здесь. Саджес, — а он был старшим у фельдъегерей, — твоя задача держать вот этот провал.
Тот представлял собой обрушенную часть стены, причем с противоположной стороны от той, откуда мы сюда и прибыли.
— Ты, ты и ты, — по очереди указал он на трех своих людей, — взобрались вон туда, и чтобы ни единого промаха!
Можно было не сомневаться — Курт послал на башню своих лучших стрелков. Затем последовал еще ряд приказов, быстрых и четких. После чего Стаккер посмотрел на меня, и неожиданно улыбнулся. И его улыбку нельзя было трактовать иначе: «Признаю, сарр Клименсе, в искусстве фехтования я вам проигрываю вчистую. Но будьте уверены, в том, чем занимаюсь сейчас, равных мне мало, если они есть вообще»
— Даниэль, мы будем принимать во всем этом участие?
Клаус сар Штраузен не то чтобы выглядел олицетворением мужества, но зная его прежнего, впору было удивиться: разница налицо. И тут же подумал: «Произнеси я все это вслух, обязательно получил бы от него укол за невольную тавтологию».
— В чем именно, Клаус?
— По всей вероятности, нам предстоит бой.
— Мы — стратегический резерв, — ответил я будущему наместнику Клаундстона. — Который пойдет в дело только в самых отчаянных обстоятельствах. Может случиться момент, когда надежда останется только на нас. Тогда мы и вступим в бой, неустрашимые и беспощадные. А пока у меня просьба: постарайся держаться подальше в стороне ровно столько, сколько у тебя получится.
Клаус не мог не понять иронии, но ситуация была не для взаимных пикировок, и потому он лишь кивнул.
Меж тем всадники приблизились на дистанцию ружейного выстрела, и остановились. Четверо из них спешилось, и неторопливо пошли по направлению к нам. Преодолев разделяющее нас расстояние примерно наполовину, застыли на месте. Один из них помахал над головой, очевидно, шейным платком. Знак того, что с нами желают поговорить.
— Трое из них дворяне, — нейтрально заметил Стаккер.
— Вижу. Виктор, Александр, составите мне компанию?
Иначе разговор может и не задастся.
— Охотно! — первым откликнулся сар Штроукк, а Виктор кивнул.
— Позвольте и мне, господин сарр Клименсе? — сказал Базант. — Чтобы уравняться, так сказать.
Голос у него такой же мощный, как и он сам — гулкий, как будто говорит в пустую бочку.
— Сам об этой услуге хотел вас попросить, — заявил в ответ я, хотя первоначально подумал, что хватит и троих.
Но Базант понадобится, если в течение разговора появится какая-либо информация, оценить которую может только он как бывший военный. Нет среди нашей троицы никого, кто имел бы к армии хоть какое-то отношение.
— Ну так что, господа, пойдемте? — оглядел я всех. Чтобы наткнуться взглядом на Синдея. — Господин Пронст, вы что, решили пойти вместе с нами?
— Клянусь, буду нем как рыба! — заявил тот в ответ.
Мгновенье подумав, я махнул рукой. Пусть идет, чем бы его желание не было вызвано.
— Господа, вы уж поосторожней! — напутствовал в спину Стаккер.
Знать бы еще наверняка, в чем должна заключаться наша осторожность.
Человек, который был главным среди парламентеров, выглядел типичным уроженцем северных провинций Ландаргии. Ростом они как правило выше среднего, практически поголовно светловолосы, и светлоглазы. Справедливости ради, подобных типажей хватает по всему королевству: те же Клаус или Александр именно такие и есть. Но имеются среди северян и некоторые характерные особенности, которые присущи только им. Это, прежде всего, широкое расположение слегка навыкате глаз.
И еще особенности произношения. Букву «к» они выговаривают так, что получается нечто вроде «кх», и почему-то трудно от этого избавляются. Северянин может прожить на родине всего несколько лет, затем переехать южнее, но до конца жизни его будет преследовать вот это «кх». Все меньше и меньше с течением лет, но останется до самой смерти. Впрочем, примерно та же картина обстоит и с южанами, ведь им трудно выговаривать твердое «л».
— Ксамир сар Регнок, — представился он, и сразу стало понятно, откуда он родом.
— Даниэль сарр Клименсе, — и они переглянулись: непременно, мое имя оказалось им знакомо. Что, впрочем, не говорило совершенно ни о чем.
Среди поклонников моего, не люблю этого слова — таланта, имеется и монарх Нимберланга Аугуст. Его королевское величество так прямо и заявил при нашей очной встрече несколько лет назад, будучи с визитом в Гладстуаре. Сразу же после того как мне удалось выиграть первый в своей жизни турнир по фехтованию. И еще он сделал предложение, от которого удалось отказаться — посетить с визитом его королевский дворец. Отказаться из самых практических соображений — за недостатком денег, которых у меня никогда толком и не было. В то время как визит в Нимберланг подразумевал огромные расходы. К тому же, кем я мог в нем предстать? Человеком, который умеет ловко размахивать шпагой? Для того чтобы Аугуст любовался тем, как я разделываюсь с очередным соперником? Умей тоже самое, но на скрипке, непременно бы согласился. Но я не музыкант, а быть шутом, чтобы развлекать пусть даже монаршую особу — увольте.
— Наслышан о вас, сарр Клименсе. И сожалею, что ни разу не приходилось видеть ваше исполнение.
— Ближе к делу господа, — перебил я. — Места неспокойные, и мне хотелось бы знать о вас как можно больше.
— Сарр Клименсе, а кто ваши спутники? — как будто не слышал вопроса, поинтересовался Ксамир.
— Виктор сар Агрок, — первым представился он.
— Клаус сар Штраузен, — неожиданно заявил Александр.
Да что там неожиданно, своим заявлением он ошарашил нас всех. У Базанта от удивления едва челюсть не отвалилась. Виктор и я все-таки сумели сдержаться.
Наши визави переглянулись между собой, заставляя меня насторожиться. И тут же расслабиться после следующих слов Ксамира.
— Вас-то мы и искали, господин сар Штраузен. Не поверите, как нам повезло: искать в этой бескрайней степи такой небольшой отряд — задача еще та. Теперь, уверяю вас, дорога в Клаундстон станет куда безопасней, ведь именно для этой цели нас и послали.
— Отец ничего подобного мне не писал, — продолжал отыгрывать роль Клауса Александр.
Я совершенно не понимал, для чего он все это делает. И еще мне совсем не нравился его вид. Произнося слова, Александр как будто делал над собой усилие.
— Все произошло уже после вашего отъезда из Нантунета, — пожал плечами сар Регнок. — А чтобы убедиться полностью, сейчас вам предоставят и само письмо.
— Ну разве что, — сказал Александр после паузы.
Мы переглянулись с Виктором, и в его взгляде было такое же непонимание, как и у меня.
