– Я твоя воспитательница, – поправила Талиас, морща лоб. «Пекунша»? Это что, новое название должности или малышка сама придумала такое слово? – Я буду заботиться о тебе все время, пока мы остаемся на «Реющем ястребе», – пояснила она, после чего уселась в другое кресло. – Меня зовут Талиас. А тебя?
– Разве вам не сказали?
– Меня позвали в последний момент, – призналась женщина. – Пришлось поднапрячься, чтобы успеть в космопорт до отлета челнока.
– А, – немного растерянно протянула малышка. Наверное, раньше ей попадались более дисциплинированные воспитательницы. – Меня зовут Че’ри.
– Очень приятно, Че’ри, – улыбнулась Талиас. – Во что ты играла?
– Что? А. – Девочка прикоснулась к экрану. – Я не играла. Я рисовала.
– Вот оно что, – протянула Талиас. Значит, Че’ри любила рисовать, а сама она с трудом отличала рабочий конец стилуса от декоративного. Эта тема вряд ли поспособствует сближению. – Я не знала, что в «шмыг-тык» есть опция рисования.
– Это не настоящее рисование, – смущенно поведала девочка. – Я просто беру готовые кусочки и соединяю их в картинку.
– Надо же как интересно. Похоже на мозаику. Можно посмотреть?
– Нет. – Съежившись, Че’ри схватила квестис и прижала его к груди. – Я никому не показываю.
– Твое право, – поспешила заверить ее Талиас. – Если когда-нибудь передумаешь, мне будет очень приятно посмотреть твои рисунки.
– А вы любите рисовать?
– У меня плохо получается, – вздохнула она. – Но мне нравится любоваться искусством.
– Вы думаете, мое рисование – глупости?
– Конечно, нет. Такой талант всегда на пользу.
– Я же не по правде рисую, – напомнила Че’ри. – Просто передвигаю кусочки картинки.
– Ну и что, на это тоже нужен талант, – выкрутилась Талиас. – Так что никакие это не глупости.
Че’ри опустила ресницы:
– Моя предыдущая пекунша так говорила.
– Она ошибалась.
Девочка сдавленно фыркнула:
– Она считала, что никогда не ошибается.
– Уж поверь, – сказала Талиас. – Я на своем веку повидала столько этих «пекунш», что точно знаю, что она не права.
– Ладно. – Че’ри уставилась на нее. – Вы не такая, как остальные.
– Как твои остальные пекунши? – Женщина попыталась улыбнуться. – Наверняка не такая. Сколько их было?
Малышка снова опустила глаза.
– Восемь, – раздался едва слышный ответ.
Талиас передернуло от того, сколько боли в ее голосе.
– Ого, – тихо удивилась она. – Трудно, наверное, тебе пришлось.
Че’ри снова фыркнула:
– А вам-то почем знать?
– Потому что у меня было всего четыре.
Девочка уставилась на нее круглыми глазами:
– Вы – «идущая по небу»?
– Была раньше, – уточнила Талиас. – Но я помню, как это тяжело, когда у тебя забирают одну воспитательницу и назначают новую.
Че’ри снова съежилась и опустила взгляд.
– Я даже не знаю, что я делаю неправильно.
– Скорее всего, ничего. Я тоже много раз задавалась этим вопросом, но не нашла на него ответ. Правда, с одной мы не сошлись характером, и это мне видится единственной причиной.
– Они никогда не понимали, – выдавила девочка. – Ни одна из них.
– Потому что они никогда не были «идущими по небу», – объяснила Талиас. Хотя, если верить офицеру, который принимал ее на работу, раньше все воспитательницы были из бывших «идущих по небу». Она мимолетно озадачилась, почему традиция не сохранилась. – Когда мы уходим с этого поприща, мы почти никогда не возвращаемся.
– Так почему же вы вернулись?
Талиас пожала плечами. Не с руки рассказывать сейчас расстроенной малышке, что она прорвалась на корабль, чтобы вновь встретиться с тем, кого видела лишь раз в жизни.
– Я помню, как тяжела работа «идущей по небу», и подумала, что с таким опытом мне прямая дорога в воспитатели.
– Пока не уйдете, – пробормотала Че’ри. – Все они сбегают.
– Но это же не значит, что они так хотят, – встала на защиту неведомых коллег Талиас. – Для перевода может быть множество причин. Иногда «идущая по небу» и воспитатель не ладят между собой, как ты со своей предыдущей и я с той, о которой тебе говорила. Но бывают и другие причины. Иногда требуется воспитательница с особыми навыками, чтобы приглядывать за новичком. Иногда вмешиваются семейные разногласия – я имею в виду, между различными семьями. – Она прикусила губу. – А иногда за распределение отвечают просто лупоглазые дурни.
– Лупоглазые, потому что у них большие глаза?
– Лупоглазые, потому что у них мозги скок-жабы. Ты наверняка и сама таких встречала.
Че’ри робко улыбнулась:
– Мне нельзя обзываться.
– И то правда, не стоит, – согласилась Талиас. – Да и мне не следует. Но это не отменяет того факта, что у некоторых мозги, как у скок-жабы.
– Да уж. – Девочка прищурилась. – А долго вы были «идущей по небу»?
– Когда я отправилась в свой первый рейс, мне было семь, а когда в последний – тринадцать.
– Мне говорили, что я буду «идущей по небу» до четырнадцати.
– Так обычно и бывает, – подтвердила Талиас. – Но мое Третье зрение решило покинуть меня раньше срока. А тебе… сколько? – Она сделала вид, что присматривается к девочке. – Восемь?
– Девять с половиной. – Немного подумав, Че’ри уточнила: – Девять и три четверти.
– А, так ты уже опытная. Это хорошо.
– Наверное. Мы летим воевать?
Талиас помедлила. Некоторые темы было запрещено обсуждать с «идущими по небу», потому что Совет в своих умозрительных рассуждениях пришел к убеждению, что это их нервирует.
– Не знаю. Но нам с тобой беспокоиться не о чем, – сказала она. – Особенно на борту «Реющего ястреба». Им командует старший капитан Траун, а он – один из лучших воинов Доминации.
– Но они же не говорят мне, зачем я здесь, – упрямилась Че’ри. – У нас же нет врагов в какой-нибудь дали? Все говорят, что мы не воюем за границами Доминации. А если враг близко, то кораблю не нужна «идущая по небу».
– Правильное наблюдение, – похвалила Талиас, хотя внутри разрасталось неприятное предчувствие. Несмотря на то что карательная операция подразумевает молниеносность, перелет в несколько прыжков позволил бы их группировке добраться до места, не подвергая риску «идущую по небу». Так по какой же причине потребовалось их с Че’ри присутствие на борту? – Впрочем, под руководством старшего капитана Трауна мы справимся с любой задачей.
