Мудрец соединяет все сущее в гармоничное целое. Он не терзает себя мрачными сомнениями, он смиренен и исполнен достоинства.
Чжуан-цзы Каждое жизненное событие, даже самое болезненное, всегда предоставляет человеку выбор: его можно либо проклинать и называть несчастным случаем, либо радоваться ему и считать его удачей. Я твердо убежден, что к счастью ведет только один вариант из этих двух. Выбрав его, вы станете счастливым сами и принесете счастье окружающим. Я понял, что плохих событий в жизни просто не бывает. Эта мысль пришла мне в голову, когда однажды я оказался валяющимся в грязи на дне глубокого оврага.
Мы с моим сыном Паксом собирали камни для ландшафтного сада. Мы отправились в каньон в Малибу, где я заметил интересный камень, возвышавшийся над краем оврага. Я вылез из грузовика и увидел, что этот камень, двадцати дюймов длиной, торчит из склона оврага, глубина которого составляла тридцать пять футов. Держась за камень, я спустился в овраг и начал искать опору, чтобы как-нибудь подцепить камень и вытащить его. На мне были мягкие спортивные туфли с гладкими подошвами, а глинистые склоны были влажными от утренней росы.
Камень весил более сотни фунтов, но я все же сумел подцепить его. Я навалился на рычаг, надеясь выкатить камень на дорогу. Но тут поскользнулся, и мои ноги заскользили вниз, хотя я пытался удержаться руками за склон оврага. Я не знал, что камень не оказался на дороге, а катится вниз вслед за мной, то и дело подскакивая из-за своей треугольной формы.
Камень ударил меня плоской стороной прямо по макушке. Я рухнул на дно оврага с такой силой, что сломал левую руку и повредил оба колена. Синяки не проходили потом очень долго. Я лежал в грязи лицом вниз, не мог ни дышать, ни двигаться, потому что получил компрессию позвоночника. Меня парализовало.
Как вы думаете, какая мысль пришла мне в голову, когда я лежал в грязи, парализованный и неспособный дышать? Прежде чем рассказать вам, мне нужно вернуться назад во времени, чтобы мой ответ приобрел для вас определенный смысл и вы поняли, что я имею в виду под философией, основывающейся на законах Вселенной.
В юности у меня не было никакого морального кодекса. Моя мать, Беа, родилась в 1900 году в Нью-Йорке, в бедной немецкой семье. Когда ей было пятнадцать, ее изнасиловали и она забеременела. Ее выдали замуж за старика, и жизнь превратилась в ад. Моя мать ненавидела мужа за то, что он делал с ней, а он ненавидел ее, потому что она оказалась сильной и решительной женщиной и могла за себя постоять.
В первые два года брака она пришивала пуговицы к рубашкам, чтобы заработать несколько пенсов. Через три года развелась, но за это время стала очень жесткой женщиной и вступила на преступный путь. За несколько лет она сколотила целую банду, которая занималась угоном машин в Нью-Джерси, а в Нью-Йорке на нее работала группа мошенников. Когда в стране был введен сухой закон, она стала бутлегершей и снабжала местные клубы контрабандным виски.
Когда родился я, мать нашла для меня единственно возможное, на ее взгляд, занятие. Я должен был стать таким же, как она. Она всегда требовала, чтобы я называл ее не мамой, а по имени, Беа. Когда мне было три с половиной года, она намертво вдолбила в меня главное жизненное правило. «Никогда не говори правды, – твердила она. – Правду говорят только дураки. Если ты будешь это делать, впутаешься в неприятности». Ее девизом были слова: «Никогда не говори правду, если можешь удачно солгать». Я обманывал и крал, и меня за это только хвалили.
Мать научила меня воровать в магазинах, когда мне было четыре. Это была одна из ее любимых игр. Мать твердила, что никому нельзя доверять, особенно женщинам, и учила меня не уважать власти. Она объясняла, что основное правило заключается в полном отсутствии правил, за исключением одного, «золотого» принципа: «Правила устанавливает тот, у кого есть деньги». Когда я стал старше, все мои занятия вполне можно было назвать противозаконными.
К счастью, я страшно любил читать. Я прочел сотни книг, и в них описывалась совсем другая жизнь. Когда мне исполнилось двадцать пять, я начал понимать, что Беа, эта прекрасная женщина, которую я нежно любил, запрограммировала меня на абсолютно неправильную жизнь. Я шел по пути, который неизбежно вел меня к несчастью. Я неизбежно причинил бы страдания и тем, кто меня окружал. Сначала мне было трудно это понять, потому что моя мать добилась успеха и даже занялась политикой на местном уровне.
