Хатчлеты тихо и печально вздыхают, когда стражники покидают главную магистраль и сворачивают на Кейстранский пролет с его неровными тропами. Я сердито кошусь на голову Джоньи и дергаю Яндора за поводья, заставляя его остановиться. Обеспокоенно посмотрев на увеличивающуюся дистанцию между нами и остальной делегацией, Саенго тоже замирает. Никто не замечает нашего отставания.
Саенго хватает меня за руку, достаточно грубо, чтобы это не привлекло мое внимание.
– Сирша, рассказывай.
Я забираю из ее рук записку, снова всматриваюсь в слова, а затем сминаю бумагу в кулаке и засовываю обратно в свой карман. Чтобы успеть добраться до чайного дома к полуночи, Джонье придется скоро уйти. Наверняка он уже придумал какое-нибудь оправдание и получил разрешение офицера Болдиса.
– Я доберусь до чайного дома первой.
Выпускной меньше чем через месяц. Меня бросят в какой-нибудь закоулок королевства вместе с королевской армией, оставят гнить на каком-нибудь отдаленном от цивилизации сторожевом пункте на шесть лет, пока мой срок обязательной службы не закончится. А потом что? У меня нет семьи, нет дома, нет никаких талантов, я умею только сражаться.
Если я не стану Тенью, я останусь никем. Пустым местом.
А я так устала быть пустым местом.
Глава 3
Мы остаемся на Кейстранском пролете, поджидая, пока между нами и делегацией офицера Болдиса окажется достаточно большое расстояние, чтобы, когда кто-нибудь заметил наше отсутствие и отправился на наши поиски, мы были уже далеко. На миг я раздумываю, не повернуть ли обратно к Вос-Тальвину, чтобы потребовать объяснений от Кендары лично, но она ни за что не станет терпеть такое нахальство с моей стороны.
– Тебе следует вернуться, – говорю я, когда Саенго косится через свое плечо уже в десятый раз, если не больше, за последние несколько минут. – Боюсь, на этот раз наказанием нам не отделаться.
Щеки Саенго снова краснеют, когда она вспоминает о том, что я одна была наказана за наше общее опоздание.
– Возможно, – говорит она, ее голос звучит с надеждой. – Но кому-то же нужно тебя прикрывать. Что ты собираешься делать, когда мы доберемся до чайного дома?
– Занять место Джоньи, конечно же. – Талонский чайный дом находится на расстоянии половины дня пути к югу отсюда, если идти прямо, вдоль Кейстранского пролета. У нас есть преимущество. Если повезет, я перехвачу сообщение, которое так хочет получить Кендара – от «мужчины с перекрещенными мечами» – до того, как Джонья нас вообще поймает.
Известно, что в прошлые годы ученики Тени порой рушили планы друг друга, а иногда и вообще убивали друг друга, чтобы конкуренция на место подмастерья Тени стала меньше. Сама Кендара убила двоих своих соперников, когда тренировалась под руководством предыдущей Тени.
Поэтому среди своих учеников она решила оставить имя каждого из них в тайне. Ей не нравилось, что подобные перебранки и стычки привлекали много ненужного внимания, особенно учитывая, если один из погибших учеников оказывался ребенком какой-нибудь важной персоны. А также она предпочитала, чтобы ее собственные ученики концентрировались на тренировках и обучении, а не на том, чтобы зарезать друг друга. Однако она ясно давала понять, что, если один из нас раскроет свою личность, другие ученики могут распоряжаться этой информацией как пожелают. Зная Кендару, это можно считать все равно что разрешением действовать.
Однако я беспокоюсь сейчас не о том, разрешено ли мне расстраивать чужие планы, а о последствиях всего этого.
Правила в Гильдии королевы куда более строгие, чем в Гильдии принцев. Когда я впервые открыла рот, не получив на это сначала одобрения – просто чтобы задать вопрос, не имея никакого злого умысла на душе, – офицер ударил меня так сильно, что я потеряла равновесии и упала. Он хотел, чтобы позор от моего неуважительного поведения видели на моем лице все, пока не заживет. После этого я быстро уяснила свое место и как мало оно тут значит. Студенты вроде Джоньи получают наслаждение при любой возможности напомнить мне о своей власти, прижимая меня к углам, когда рядом нет Саенго, или рассказывая всем ложь, которая принесет мне еще одно наказание или порку.
Покинуть же свой пост? Это хуже, чем любое вранье и наказание, какие Джонья выдумывал для меня за все годы. Гильдия принцев обязательна для детей от одиннадцати до тринадцати лет, но поступление в Гильдию королевы происходит на добровольной основе. Когда я поступила по просьбе Кендары – поклялась служить королевской армии и должна буду получить наказание, если нарушу свою клятву.
Если меня тут же не отчислят или не заклеймят как дезертира, мне, скорее всего, выдернут все перья, а косу отрежут, понизят в ранге до первокурсника.
Но если я ничего не сделаю, то потеряю Кендару, а с ней и цель, ради которой я все это терпела и проходила. Нет такого наказания в Гильдии, которое окажется хуже, чем это.
Красть миссию Джоньи – опасная затея, но я обязана рискнуть. Обязана доказать Кендаре, что она должна выбрать именно меня, что лучше меня нет никого среди ее учеников. Вся моя жизнь, мое будущее зависит от этой миссии.
Когда мы приближаемся к красной крыше чайного домика, день почти подошел к концу. Полумесяц висит низко в небе, такой тусклый, что в его свете мало что видно. Чайный дом состоит из двух этажей, это здание с темными колоннами и очень живописной изогнутой крышей, края которой напоминают выставленные в разные стороны когти. Его невозможно не заметить даже во мраке, и путешественники любят останавливаться здесь, чтобы отдохнуть или перекусить.
Мы договорились, что Саенго останется снаружи с дрейками и будет начеку, если Джонья вдруг появится раньше времени. Если только он не нашел короткий путь, то мы прибыли раньше. Прежде чем уйти, я глажу Яндора по его мощной челюсти. Он тяжело дышит от долгой дороги, но все равно добродушно склоняется под моей рукой.
Взмахнув крыльями, Милли опускается рядом с загонами, чтобы составить компанию Саенго. Она направляется к корытам с водой. Я снимаю перья со своей косы и бросающийся в глаза красный пояс Гильдии, дающий всем понять, что я студентка четвертого курса обучения. И то и другое убираю в свой рюкзак и вытаскиваю длинный серый шарф, который приобрела по пути сюда, чтобы прикрываться от накрапывающего дождя. У меня болят ноги, и мышцы жутко жжет от синяков. Но я лишь прикусываю язык, чтобы отвлечься от ноющей боли и направляюсь внутрь чайного домика, мысленно молясь, чтобы Сияющая Сестра приберегла для меня немного удачи.
Я небрежно заматываюсь шарфом, закрывая волосы и шею, так чтобы никто не глазел на мое лицо и не видел ворот моей серой униформы, и вхожу. Внутри чайного дома царит полумрак, свет излучают лишь один-единственный камин и несколько масляных ламп, которые отбрасывают мигающие тени во все стороны. Зал почти пуст. Столики расставлены четырехугольником вокруг платформы, где должны обычно выступать артисты, чаще всего это музыканты с двухструнными лютнями или сказители, которые пересказывают старинные сказки под убаюкивающие мелодичные песни.
