Слезы вновь покатились по лицу, и я осела, прижавшись спиной к холодному стеклу, подняла глаза. Золоченый потолок с огромными резными плафонами, витые колонны с четырех сторон огромной кровати со сбитым в кучу серебристым покрывалом, гора окурков на маленьком столике, брошенное полотенце на полу — здесь никто не навел порядок. При взгляде на кровать меня передернуло — вот и место моей казни, если конечно хозяин сочтет меня достойной своих простыней, а не этого мозаичного пола или рабочего стола. Я до сих пор слышала его хриплый голос: «Мое».
Я поднялась и пошла вдоль стены, проводя пальцами по холодным металлическим барельефам. В самом центре золотился огромный черненый дракон, зажавший в страшных лапах горящую ветвь парибуса. Я уже знала — герб де Во, видела в книге. В красно-оранжевом пламени мерцали всполохи, имитируя живой огонь. На мгновение показалось, что можно обжечься, и я одернула руку.
В стене напротив виднелся еще один залитый светом проем. Я осторожно заглянула: низкая стальная кровать с наваленной кучей цветного тряпья, зеркало во всю стену, встроенный столик с вереницей щеток для волос и маленьких стеклянных баночек. Я не стала рассматривать свое отражение — не хочу. Какая теперь разница?
В голове мелькнула отвратительная догадка, но я отмахнулась от нее — не хочу произносить это даже в мыслях. Что он с ней сделал?
Я закрыла глаза, сглотнула пересохшим горлом и вернулась в кабинет. Безумно хотелось пить, но я не увидела ничего, похожего на графин. Наверняка, здесь есть все, но я не знала имперских технологий. На Норбонне жили просто: купленная вода в бутылках — самый дорогой ресурс, двери на скрипучих петлях, самые обычные стальные ключи, которые поворачивались в замке. Здесь двери открывались иначе — маленькой светящейся полочкой, утопленной в стене, по которой нужно провести пальцами.
Я подошла к столу, дотронулась до сенсорных кнопок на рабочей панели и нажала наугад — с легким щелчком выдвинулся нижний ящик стола: на полированном дне лежал короткий пистолет в жесткой черной кобуре. Сердце бешено заколотилось: взять оружие, направить в сердце — и все закончится. А Лора… Лора. Она висела незримыми кандалами на моих тонких слабых руках. Я будто ощущала вес ее жизни. Не сомневаюсь — они сделают то, чем грозили. Я потянулась дрожащей рукой, потрогала холодный металл. Опасная маленькая вещь, способная решить все проблемы. Свет внезапно погас, корабль ощутимо тряхнуло, и я упала на пол, прищемив пальцы качнувшимся ящиком.
12
Флагман тряхнуло. Я удержался за край стола, но Сенатор выронил бокал, залив красную мантию. Через несколько секунд тускло загорелись аварийные огни, вновь налилась синим затухшая проекция карты. На приборной панели покраснела и запульсировала топливная шкала.
Капитан Квир обернулся к Лоренсу:
— Мой генерал, они сняли силовое поле. Поврежден топливный отсек.
— Процент повреждения?
— Три процента, мой генерал, но пробит температурный компенсатор.
Лоренс выругался и вывел над столом схему топливного отсека. Компенсатор обозначился красным квадратом, рядом с которым стремительно росла температурная шкала.
Вновь затрещала сирена, по периметру запульсировали красные огни.
— Выслать техников.
Квир нажал на кнопку селектора:
— Три бригады техников к шестому температурному компенсатору. Остальные — на восстановление силового поля.
— Критическая цифра, капитан? — Лоренс нахмурился и потер подбородок.
— Восемьсот двадцать пять градусов по фавелу, мой генерал.
Я посмотрел на проекцию: двести три, но цифра росла на глазах. Достигнув критической температуры, топливный отсек взорвется ко всем чертям.
— Де Во, — Лоренс сосредоточенно поджал губы, — снимите крейсеры. Мы должны успеть сесть на Форсе.
— Есть, мой генерал. Сколько у нас времени, капитан?
Квир раздумывал несколько секунд:
— Не больше установленных суток, полковник, при условии, что техники хорошо сработают.
Я отсалютовал Лоренсу, велел Винсу следовать за мной и направился на стартовую платформу.
Двадцать восемь часов… Энергетическая сеть, расставленная четырьмя тяжелыми крейсерами, не удержит флагман, но без силового поля может нанести серьезные повреждения. Без кораблей сопровождения мы почти беспомощны. Двадцать восемь истребителей на весь этот летающий золоченый гроб. И четыре мы уже потеряли. Сенатор был силен в переговорах, интригах, подковерной игре. Но коварный ум политика уживался в нем с совершенной глупостью придворного сноба. Там, где разум призывал прислушаться к советам, гордость императорского брата вопила: «Я так хочу» и топала жирной ножкой. Он был свято уверен, что на сенаторский флагман напасть просто невозможно.
В штанах все еще было тесно, несмотря на время, проведенное на мостике. Как же все не вовремя! Здесь дело жизни и смерти, а я все еще думаю об этой чертовой сучке и гадаю, насколько она окажется узка. Когда перед глазами вновь всплыли отменные сиськи, я нервно тряхнул головой и едва не ударил себя по щеке, чем вызвал сдавленный смешок Винса, идущего позади.
— Тебе смешно, капитан? — я прибавил шаг.
Он хмыкнул, но я чувствовал, что едва сдерживается:
— Не особо, мой полковник. Мы по уши в дерьме. Но, даже если посадите меня за это на гауптвахту… да, мне смешно.
— А мне не слишком.
— Без баб война потеряла бы половину своей прелести, мой полковник. Есть ради чего побороться за жизнь.
Я остановился и обернулся:
— Где ты набрался этой пошлости, Винс? В казармах? Или твоя маленькая норбоннка так задурила тебе голову, что это можно назвать любовью?
Торн пожал широченными плечами:
— Кто знает, мой полковник. Но если нам суждено свариться в этой консервной банке, я бы предпочел сдохнуть, насаживая ее на свой член.
Хотелось съездить по роже, чтобы он стал прежним, но едва ли это поможет. Тем более, сейчас.
— Не забывайся, или я могу счесть это изменой за пораженческие настроения. Мы выбьем корабли и благополучно сядем на Форсе.
Хотелось бы в это верить, но здравый смысл велит остерегаться поспешных утверждений. Истребителей слишком мало, и я просто не могу перебирать тактики методом проб и ошибок.
Мы вышли на стартовую площадку и поднялись в командный пункт. Сели у мониторов внешнего наблюдения и развернули карту. Я повернулся к Винсу:
— Ты хорошо рассмотрел, это сионские крейсеры?
Торн приблизил изображение, повертел проекцию и сосредоточенно кивнул:
— Старые модели. Три баллисты и одна эктоплазменная пушка на каждом. Есть вероятность, что пушки не рабочие, по крайней мере, очень на это надеюсь. В них контейнерный тип накопителей заряда. Последний завод, производивший такие накопители, взлетел на воздух на Лигур-Аас. По вашей милости, полковник.
