— У вас, наверное, мания преследования.
Эва поспешно отвернулась к плите. Ну почему именно сейчас, когда она пыталась уязвить его, ей внезапно пришло в голову, что никогда в жизни еще не видела глаза такого небесно-голубого цвета!
— Ну, нет, — услышала она голос, такой спокойный, будто шел обмен комплиментами. — У меня не мания. Лучше это назвать высокоразвитым инстинктом самосохранения. Вроде вашего. Ведь вы явно что-то скрываете. Мне и раньше приходилось встречать нервных девушек, но вы натянуты как струна, сыграть можно.
Эва взяла яйцо и с силой разбила его над сковородой.
— Ничего, если не глазунья? — растерянно спросила она, глядя на растекшийся желток.
— Сядьте, я сам приготовлю завтрак.
Уолкер подошел ближе к плите. Эва невольно уставилась на него.
— А разве вы не для этого меня наняли?
— Скорее для того, чтобы кое-чему научить, — заявил Уолкер с непроницаемым лицом. — Дело в том, что, прежде чем начать готовить на электрической плите, стоит ее включить. Они, знаете, такие привереды, без тока не работают. У вещей, как и у некоторых дам, свои маленькие секреты.
Эва почувствовала, как на глазах у нее выступают слезы. Вот и этот норовит обидеть. Нет, плакать она не станет. Наплакалась из-за Дэвида. Доверяла ему, а он предал ее. А с Уолкером знакома меньше суток — слишком мало, чтобы довериться человеку. Она отвернулась и смахнула непрошеную слезу.
— Извините, — выдавила она, — должно быть, у меня начинается простуда, пойду возьму салфетки.
Он понимающе посмотрел на нее.
— Бесполезно, хитрюга, — усмехнулся он. — В конце концов я всегда докапываюсь до правды.
— Вас не касаются мои дела! — выкрикнула Эва и бросилась к двери.
Поймав девушку за руку, Уолкер повернул ее лицом к себе.
— Поглядите на меня, — мягко произнес он и привлек Эву к себе.
Не в силах больше сдерживаться, она прижалась лицом к его плечу и разрыдалась. Кенит молча держал ее в объятиях, а когда она стихла, дал носовой платок.
— Послушайте, — вздохнул он, — ну почему бы вам не позвонить жениху? Если у него есть хоть капля здравого смысла, он вас простит, что бы вы там ни сделали.
Эва откинулась назад и подняла глаза.
— Простит меня? — гневно вымолвила она. — Как это типично для мужчины — думать, что виноваты во всем только женщины! А вы, мистер Уолкер, вообще разбираетесь только в лошадях. И вряд ли имеете право давать советы о том, как мне жить.
Он сердито посмотрел на нее.
— Утром у вас было время лишь для небольшого душа, — шелковым голосом проговорил Кенит, — пора и ванну принять. — Ухватив Эву за талию, он открыл пинком дверь и выволок девушку наружу, к корыту-поилке для лошадей.
— Вы не посмеете! — закричала она, с ужасом глядя на темную воду.
— Видите ли, — вежливо ответил он, — я всего лишь простой работник, я здесь, в провинции, мы развлекаемся как можем.
— Я адвокат, — прорычала она, — а не объект для шуток!
— Да ну?! — саркастически воскликнул он. — Адвокат? А ведете себя так, что любой, глядя на вас, подумает: что за избалованная дамочка. Бедная, несчастная, а сама, небось, купается в роскоши!
— Может быть, я и происхожу из богатой семьи, — смутилась она, — и если меня баловали в детстве, это вина родителей. Но я приехала сюда по делу, а моя личная жизнь вас не касается.
— Вот как? — удивился он. — С тех пор как вы вчера вошли в мой дом, все, что касается вас, касается и меня. Никак не могу понять вас. Женщина мчится в наш медвежий угол за полторы тысячи миль от своего будущего мужа всего за неделю до свадьбы — не странно ли?
— Говорю вам, это мое дело! — упрямо проговорила Эва.
— Хотел бы в это поверить, — сухо ответил Кенит. — Особенно после того, как вы не оказали мне сопротивления, стоило вас только чуточку обнять.
Девушка покраснела до корней волос.
— Если бы в вас были хотя бы зачатки приличий, вы бы не посмели приставать к женщинам. Тоже мне, джентльмен!
— Кто вам сказал, что я джентльмен? — ухмыльнулся Уолкер. — Я простой ковбой. Так-то жизнь куда проще, а?
— Видела я вашу простоту в загаженном доме, — огрызнулась Эва. — Кстати, мы заключили сделку, и я свою часть выполнила.
Кенит снисходительно кивнул.
— Похоже на то. Если весь дом выглядит так, как кухня, тотчас перестану сожалеть о том, что впустил вас.
От такой беспримерной наглости мисс Блайт поперхнулась.
— Впустили? — переспросила она возмущенно. — Да вы просто шантажировали меня!
— Сделал вам одолжение, — поправил он. — Вы могли бы ночевать в лесу.
— Может, именно это я и сделаю, — с досадой заявила она, — уж поверьте. Держу пари, лес окажется куда чище, чем ваш дом. Мне потребовалось все утро, чтобы убрать кухню с кучей грязной посуды.
— Зато теперь вы не чувствуете себя моей должницей, — рассмеялся Уолкер, схватив девушку за руку и потащил ее в дом. — Вам надо принять душ.
Эва смахнула с глаз пряди рыжевато-золотистых волос.
— Как мило с вашей стороны проявить заботу, — фыркнула она, пытаясь вырвать руку. — Однако я и сама могу подумать о себе.
Уолкер насмешливо посмотрел на нее.
— Извините, мэм, но сейчас я не уверен, что вы способны включить горячую воду. Идемте.
Войдя в дом, хозяин распахнул дверь в кухню, но Эва внезапно озабоченно отступила назад.
— Да перестаньте же дергаться! — нетерпеливо произнес Уолкер. — Я пытаюсь сделать что-то для вас, а не с вами.
— Через парадную дверь, — буркнула она.
— Что? Да не сходите же с ума!
Эве показалось, что еще минута — и она лопнет от долго сдерживаемого гнева и бессилия.
— Это вы сошли с ума, — выдавила она. — Я только что отскоблила пол, и не хочу по нему идти!
Уолкер уставился на сверкающие половицы и одобряюще покачал головой.
— Да, конечно. Зачем же ходить по свежевымытому полу? Мы так долго попирали его ногами — теперь над ним надо летать!
На подбородке Кенита образовалась ямочка, и Эва с трудом сдержалась, чтобы изо всех сил не вмазать прямо по ней кулаком.
— Перестаньте же издеваться! — возмутилась девушка. — Я все утро провела, отскребая ваш грязный пол, — и теперь в него можно смотреться как в зеркало. А вы предлагаете сразу же затоптать его грязными башмаками!..
Она прикусила губу, сообразив, что слишком бахвалится. Что он теперь подумает о ней? Подняв глаза, Эва увидела в его взгляде неожиданную теплоту.
— Что ж, — тихо произнес он, — вот и прозвучала ваша тронная речь. На тему о том, что вы слишком хороши для того, чтобы убирать мой дом.
