— Он не делал ничего запрещенного. Я уверена в ном, как в том, что сейчас сижу здесь.
— Я понимаю, ты верна памяти отца, но то, что он отказался отвечать на мои вопросы, уже само по себе является признанием вины. У меня не было выбора, лишь позволить ему уйти.
— Почему вы не провели тщательного расследования? — спросила она, повернувшись к нему всем туловищем.
— Я поручил это своему помощнику Джереми Майллсу. Он вынес тот же вердикт, что и я. Твой отец перекачивал деньги в собственный карман.
— Я не верю! Мой отец очень осторожно обращался с деньгами, особенно с тех пор, как умерла мама.
— Сколько вам было лет, когда она умерла?
Мэдисон сжала руки в кулаки.
— Мне десять. Кайлу пять.
— Наверно, пришлось нелегко? Ты была совсем юной.
— Я справилась.
— Я делал все, что мог, чтобы помочь твоему отцу выпутаться, — сказал Деметриус, нарушив молчание. — Мне очень не хотелось терять его.
— Как и мне.
Деметриус обратил лицо к дороге, его брови слегка нахмурились. Понятно, Мэдисон верна памяти отца, но несправедливо, что в его смерти она винит именно его. Проклятье! Ему нравился этот человек. Деметриус сделал все возможное — да и Джереми тоже, — чтобы выяснить правду, но Билл Джонс унес свои секреты в мир иной.
Как только Деметриус заглушил мотор, Мэдисон выскочила из машины и бросилась к своему дому. Она уже была на полпути, когда он поймал ее за руку и развернул к себе лицом. Мягкий свет фонарей отражался в слезах, застывших в синих глазах.
— Пустите! — Она выдернула руку и повернулась к двери.
— Мэдисон. — Он удержал ее за свитер, и, когда поворачивал к себе, раздался треск, что-то разорвалось.
— Ну, посмотрите, что вы наделали! — вскрикнула она, нащупывая дырку под мышкой.
— Перестань выворачиваться и выслушай меня, — раздраженно бросил он.
— Я не хочу вас слушать, — она с ненавистью уставилась на него. — Я вас ненавижу!
Он несколько мгновений удерживал этот пылающий взгляд.
— Тогда, возможно, мне следует предоставить тебе еще одну причину, по которой ты сможешь ненавидеть меня еще больше. — Его глаза опасно сверкнули, когда он притянул ее к себе.
— Я не могу ненавидеть вас больше, чем ненавижу в данный момент, — отрезала девушка.
— А давай посмотрим, — сказал он, быстро наклонился и крепко прижался губами к ее рту.
Она почувствовала, как желание бороться внезапно прошло. Он так крепко прижал ее к себе, что она едва могла дышать, сердце билось дикой птицей, пойманной в силки. Деметриус силой заставил ее разжать губы, и тут же кровь забурлила, жар проник в каждую клеточку, побежал, заструился, разлился. Он бесцеремонно, не стыдясь своего возбуждения, прижимал ее к себе крепче и крепче.
Она почувствовала, как его рука скользнула под блузку на грудь, длинные пальцы сжались властно и требовательно. От наслаждения стало трудно дышать, воздух не проникал в горло, а его пальцы двигались, ласкали, пока из ее горла не вырвался крик наслаждения. Мэдисон почувствовала, что бессознательно прижимается к нему.
Деметриус оттащил ее подальше от уличных фонарей. Она вжалась в холодный бетон стены, их поцелуй затянулся. Вдруг он резко оторвался от ее губ, наклонился и жадно впился в нежный сосок. Если бы не его руки, девушка упала бы.
Где-то рядом по дороге проехала машина, раздался рокот мотора, и свет фар разделил их. Деметриус отступил назад, провел рукой по густым волосам.
Мэдисон поправила одежду, стараясь не смотреть на него.
— Мэдисон, — его голос звучал хрипло.
— Спокойной ночи, Деметриус. Она повернулась и исчезла в доме.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
На следующий день Мэдисон получила сообщение от секретаря Пакиса с просьбой прийти в офис в три часа.
Когда Мэдисон приехала, секретарь мистера Пакиса приветствовала ее уже более радушно, и даже вид поношенных кроссовок, линялых джинсов и пожелтевшей белой блузки не привел закаленную даму в замешательство.
Деметриус же нахмурился, когда Мэдисон вошла в кабинет. Он взял что-то со стола и подал ей без слов.
— Что это? — Она подозрительно взглянула на конверт.
— Кредитная карточка, которую я послал тебе несколько дней назад и которую ты по какой-то причине вернула. Судя по тому, как ты одеваешься, она тебе просто необходима.
Девушка гордо выпрямилась, игнорируя его протянутую руку.
— Мне не нужны твои мерзкие деньги!
Едва заметный нервный тик тронул уголок его рта.
— Я предлагаю тебе взять карточку и использовать ее, чтобы купить одежду, полагающуюся моей жене. Если ты этого не сделаешь, то мне придется каждое утро одевать тебя самому. — Он усмехнулся. — Поверь, ничто не доставит мне большего удовольствия.
Мэдисон нехотя взяла конверт и засунула его в карман джинсов.
— Садись, — приказал он. — Я должен кое-что обсудить с тобой.
Девушка опустилась на стул и скрестила руки на груди.
— Мой юрист подготовил несколько документов тебе на подпись. — Он вручил девушке несколько листов бумаги. — Когда наш брак закончится, ты получишь определенную сумму денег, и больше ничего, понятно? Конечно, никто не заставляет тебя подписывать, но, если ты откажешься, у меня не будет другого выхода, как возбудить против твоего брата уголовное дело.
Мэдисон не могла вымолвить ни слова. Она сидела, опустив глаза, отчаянно сожалея, что не может отплатить ему той же монетой.
— Я также желал бы, чтобы ты переехала из своей квартиры за день до свадьбы, — продолжил он. — Так как свадебная церемония состоится в Королевском Ботаническом саду на следующее утро, я думаю, это будет очень удобно. Я уже договорился с менеджерами отеля и организовал машину для перевозки твоих вещей. Гостиничный салон красоты к твоим услугам, если ты решишься привести себя в порядок. Я бы не хотел, чтобы ты страдала от смущения и неловкости за свой вид.
Мэдисон подняла глаза и увидела, что Деметриус держит газету, открытую на странице светских новостей. Она уставилась на свою фотографию, сделанную накануне в ресторане. Ужас — не самое сильное слово для описания того, что она увидела.
Рот ее походил на ловушку для мух, глаза блестели, как с похмелья. Вырез на кофточке почти обнажал грудь — откровенное приглашение к легкомысленным связям. Деметриус же выглядел вполне респектабельно.
— Я уверена, что соскребу золу с лица к этому важному событию, — процедила она сквозь зубы.
— Уж постарайся, иначе будешь держать ответ передо мной.
Решительный стук в дверь удержал ее от язвительного замечания.
