Книга Фортуна на стороне мертвеца - Стивен Спотсвуд

Наслаждаясь вседозволенностью вечеринки в масках, гости потеряли из вида миссис Коллинз. Около полуночи они обнаружили, что из-под двери личного кабинета покойного Алистера Коллинза идет дым. Дверь оказалась заперта изнутри. Когда ее взломали, огонь из камина уже охватил комнату. Но что гораздо ужаснее, за столом покойного мужа сидела миссис Коллинз, забитая до смерти.

Полиция сбита с толку и не понимает, каким образом убийца покинул комнату, совершив это кошмарное деяние. По словам одного полицейского, пожелавшего остаться неназванным, «эту дверь можно запереть только изнутри. Окно зарешечено. И нет никаких тайных проходов. Мы проверяли. Настоящая головоломка».

Лейтенант Натан Лейзенби отказался комментировать текущее расследование, но сказал, что у полиции есть несколько многообещающих зацепок и он рассчитывает вскоре поймать виновного.

«Вскоре» растянулось на две недели. По-видимому, дело и впрямь оказалось «настоящей головоломкой».

В газетах не описывались события того вечера. Ни хронологии, никаких анонимных высказываний гостей. Ничего.

Отсутствие подробностей пробудило мое любопытство. Либо кто-то воспользовался своим влияним, чтобы замолчать события, либо полиция взяла след и старается не спугнуть добычу. Учитывая, что за две недели не появилось и намека на возможный арест, я бы поставила на первый вариант.

Когда часы пробили час дня, я взяла на кухне чашку с крепким кофе, поднялась на второй этаж и постучалась в дверь спальни мисс Пентикост. Ответа не последовало. Но это меня не смутило, и я вошла.

— Доброе утро, — бодро произнесла я, отдергивая тяжелые шторы и впуская в комнату серый ноябрьский свет. — Хотя уже не доброе утро, а добрый день, но пожелания те же самые. В котором часу вы легли?

По центру комнаты стояла большая кровать с балдахином. Из-под толстого пухового одеяла послышалось бормотание:

— В шесть.

Я поставила кофе на ночной столик у кровати и там же оставила газету, стараясь не задеть стеклянный глаз, уставившийся на меня из своего гнездышка, скомканного из белого носового платка.

— А в это время в ноябре уже встает солнце? — поинтересовалась я. — Я-то ранняя пташка, но не настолько. Разве что этого не требуют дела, или если засижусь допоздна. Но все равно мне ни разу не удалось увидеть, как вы уходите спать. Правда, если я не ложусь до такого времени, то лишь из-за чего-то экстраординарного, тут уж не до того, чтобы смотреть на часы.

Она снова натянула одеяло и угрожающе уставилась на меня, хотя угрожающий вид ей придавала пустая глазница. Однако эффект скрадывался волосами, которые после сна выбились из косичек и завивались мелким бесом.

— Ты нарочно меня мучаешь? — прошипела она.

Я натянула улыбку и покачала головой.

— Просто принесла кофе и сообщение о потенциальных клиентах, которые прибудут в три. Думаю, перед тем вы захотите принять душ и привести в порядок волосы.

— У нас нет на сегодня визитов.

— Не было, — сказала я. — А теперь есть.

И я вышла.

Такое поведение может показаться странным любому, чья должность называется «помощник», за это можно и места лишиться. Но порой лучший способ помочь мисс Пентикост — это разбудить ее, накормить и поставить в вертикальное положение, чтобы она занималась работой, которой посвятила жизнь.

А кроме того, если бы я сказала, что наши потенциальные клиенты — брат и сестра Коллинзы, она могла бы мгновенно отказаться от встречи или попросить ее перенести, а потом снова зарылась бы под одеяло.

Мы с мисс Пентикост имели некоторое предубеждение насчет высших слоев общества. Я обвиняла их во всех бедах, как любой выходец из семьи работяг из маленького провинциального городка. Ее мнение основывалось на том, что богатым куда реже требовались ее услуги. Однако в мои задачи входило сводить ее с редкими клиентами, способными выписать чек на пятизначную сумму, даже не вспотев от натуги.

В конце концов у нас имелись расходы, включая мое жалованье. Через час она вошла в кабинет — приняв душ и позавтракав, в темно-синем твидовом костюме и скрученными в привычный узел косами на голове. Трость она оставила наверху, а значит, либо сегодня «хороший день», либо просто упрямится. Она села за стол, и я ввела ее в курс дела, включая освещаемые газетами скандалы в семействе Коллинзов и все их неприятности.

Когда я закончила, мисс Пентикост медлила целых две секунды, а потом спросила:

— Есть ли причины заняться этим делом, помимо банковского счета клиента?

— Их банковским счетом не стоит пренебрегать, — ответила я. — По крайней мере, судя по стоимости их акций из последнего выпуска «Уолл-стрит джорнал». Но если вас не интересуют презренные деньги, присутствует также настоящая загадка запертой комнаты. Загадка запертой комнаты! Как часто вы с таким сталкиваетесь?

— Я не так увлечена бульварными романами, как ты.

— А как насчет жестокого убийства женщины, которое не сумела раскусить полиция? Вы просто обязаны призвать преступника к ответу!

— Вокруг столько убийств, требующих моего внимания, — возразила она. — Причем в более приятных семьях, которым не по средствам нанять частного детектива.

Я развела руками, признавая поражение.

— Сдаюсь. Видимо, мне придется позвонить им и отменить встречу.

Я потянулась к телефонной трубке, но застыла, словно внезапно что-то вспомнив.

— Ах да, еще вот это.

Я вытащила из кармана жилета газетную вырезку и небрежно бросила ее на стол. Мисс Пентикост осторожно взяла листок и изучила его.

Статья была написана на третий день после убийства. Я обвела имя на первой странице. Добравшись до него, мисс Пентикост встрепенулась. Ну, или, по крайней мере, приподняла одну бровь, а это означает высшую степень волнения.

— Почему я раньше этого не видела?

— Вы по самые косы зарылись в дело Пальметто и не следили за газетами. А кроме того, это статья из «Инквайрер». Обычно мы не читаем желтую прессу. Удивительно, как я вообще ее заметила.

— А мы уверены, что это правда? Они могли все выдумать. Ты сказала, что в других газетах не было списка гостей.

— Возможно, — признала я. — У меня никого нет в «Инквайрер». Но за пару дней и двадцатку наверняка сумею кого-нибудь найти. Хотя нет. Это будет новый человек, так что придется потратить сотню. Тогда можно будет только скрестить пальцы и верить, что это правда, ведь «Инквайрер» есть «Инквайрер», в конце концов. Они и на родную мать состряпают поклеп на первой полосе, лишь бы продать тираж. Или…