Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
Вторая поездка была более долгой, но упасть мне не грозило при всем желании. На этот раз меня настолько плотно подпирали со всех сторон, что, даже если бы я реально свалилась в обморок, заметили бы это не сразу. Как бы там ни было, на волю я вырвалась живая и счастливая от близости долгожданной встречи с эри Люмец (и, возможно, с антрепренером).
Запертый главный вход меня не остановил, и я направилась к служебному. Благо вчера выходила именно через него.
— Заполните карточку! — потребовал седовласый усатый мужчина в униформе.
— Я вчера была у вас, вы можете проверить…
— Так положено! — пресекли мои попытки сэкономить время.
Я решила, что мое время мне тоже дорого, поэтому все заполнила и помчалась по коридору, украшенному настенными магическими светильниками, оформленными как подсвечники. Что ни говори, а роскошь в «Корона д’Артур» была во всем, начиная от красных ковровых дорожек под ногами (даже в служебных коридорах) и шелковистых завитков на обоях. Которые так и манили погладить их рукой, потому что действительно напоминали шелк.
Ух, какая же красота!
Я постучала в уже знакомую дверь с тяжелыми резными ручками, вошла.
— Эри Люмец, добрый день!
Секретарь, стоявшая у шкафа с распахнутыми дверцами, обернулась. Глаза ее расширились.
— О… эри Армсвилл…
— Я зашла вернуть свою пьесу. — Я улыбнулась и шагнула к столу. — И, возможно, я бы могла сама переговорить с антрепренером о ней?
— Эри Армсвилл, боюсь, это невозможно… — Секретарь смотрела в пол.
Я тоже туда посмотрела — может, она уронила что-то и ей нужно помочь?
На полу ничего не обнаружилось, поэтому взгляд мы подняли одновременно.
— Ничего страшного, — ответила я. — Думаю, я могла бы переговорить с ним уже после рассмотрения пьесы, и…
— Вы не поняли, эри Армсвилл. — Эри Люмец глубоко вздохнула. — Я не смогу принять у вас пьесу. Совсем.
То есть как — совсем?!
— Почему?!
— Потому что вчера… — Она понизила голос и посмотрела на меня в упор. — Вы, должно быть, все понимаете.
Потому что вчера пьесу забрали идиоты из Следственного управления, которое все надо разогнать поголовно?! А заодно их светлость, я не знаю, как он разгоняется, но окажись он сейчас здесь…
— Эри Люмец, — я постаралась придать своему голосу как можно больше спокойствия (что в сложившихся обстоятельствах было крайне сложной задачей), — вчера со мной произошло страшное недоразумение…
Я хотела сказать «странное», но «страшное», кажется, больше подходит.
— Вчера, когда было совершено нападение, я оказалась не в то время и не в том месте. Я просто пыталась спасти ребенка, понимаете? И бросилась туда. А кое-кто…
… «С ватой вместо мозгов»…
— Будучи крайне возбужденным…
Нет, это не то.
— В общем, меня ошибочно обвинили в том, чего я не совершала. Пьесу мне вернули и даже извинились, но, вне всяких сомнений…
— Эри Армсвилл, — эри Люмец вздохнула и расправила несуществующие складки на платье, — вчера, когда к нам приехали люди из секретного сыска…
— Откуда?!
— Из Тайной канцелярии. — Она вновь опустила глаза, а потом снова взглянула на меня. — Эрн Горах, заместитель антрепренера, и так пребывал в не самом лучшем расположении духа, но когда все это случилось… Последний раз он так кричал, когда его бывший секретарь опрокинул на него чайник с кипятком, засмотревшись на щиколотки Лючии Альхэйм. Словом, вашу пьесу не станут рассматривать, даже если я ее возьму. Мы не можем так рисковать репутацией театра, вы понимаете? Мне очень жаль.
В том, что эри Люмец действительно жаль, сомнений не было. Равно как и в том, что теперь меня даже поломойкой в «Корона д’Артур» не возьмут, не говоря уже о драматурге. Вот только в последнем эри Люмец точно была не виновата, все произошло из-за того, что один… самовлюбленный серан решил, что мне есть какое-то до него дело! Да если бы он мне сейчас попался, я бы собственноручно нахлобучила ему на голову ту схему и укомплектовала пьесой. А после пошла бы на рудники, да, но с гордо поднятой головой!
— Мне тоже очень жаль, эри Люмец. — Это все, на что меня сейчас хватило, чтобы выйти вместе с пьесой за дверь, мысленно посылая на голову его светлости все схемы, которые только можно себе представить.
Нет, он не самовлюбленный серан, он… я даже слов не могла подобрать, а все, что могла, употреблять в приличном обществе было не положено! Хотя какое мне дело до приличного общества. Тем более что оно мне теперь не светит. А все из-за него, из-за него, из-за него!
Ну и что мне теперь делать?
«Ехать домой», — подсказал внутренний голос.
Похоже, он прав. Денег у меня осталось на несколько дней, и не сказать, чтобы много. Поэтому сейчас мне самая дорога на вокзал, за билетами на ближайший поезд до Гриза. Городка, где я родилась, выросла и, похоже, буду всю жизнь составлять букетики, пока не состарюсь. А мои пьесы горой перейдут к детям… если, разумеется, они когда-нибудь у меня будут. Потому что все знакомые мне мужчины, пытающиеся за мной приударить, испарялись с моих горизонтов, как только узнавали, что я нишу и собираюсь переезжать в Барельвицу.
Вот даже не знаю, им столица не по вкусу была или грамотная жена?
Все, за исключением одного…
Ладно! Что толку сейчас об этом думать. Надо возвращаться и уже дома решать, что делать. Возможно, через пару лет в «Корона д’Артур» забудут об эри Армсвилл, за пьесой которой приходили из Тайной канцелярии, потому что один серан (чтоб его собственный лев сожрал!) возрешил, что мне сдалась его персона!
За эмоциями я даже не заметила, что уже пролетела полквартала, а дальше… Дальше мне надо было возвращаться, потому что вокзал совершенно точно в другой стороне. Или нет? Я не настолько хорошо ориентировалась в столице, но знала, что из трех городских вокзалов (Северного, Южного и Центрального) Центральный ближе всего. К счастью, на нем можно было купить билеты и на южное направление тоже, и не надо было тащиться на другой конец города.
Мимо Центрального вокзала мы, кажется, даже проезжали на магобусе. Да, точно — мне в другую сторону. Развернувшись, я зашагала обратно. Пришлось опять пройти мимо «Корона д’Артур», мимо широких ступеней, с которых вечерами, должно быть, льется яркий свет, а из-за дверей, из роскошного холла, доносится шуршание платьев и голоса. Сердце сжалось, и я мысленно отвесила себе подзатыльник.
Не время вешать нос, Алисия!
Вот когда твою пьесу все-таки возьмут, тогда будешь ныть, сколько пожелаешь, хоть по десять раз на дню. А пока — идем на вокзал!
— Скажите, я правильно иду на Центральный вокзал? — уточнила у пожилого эрна, рассматривающего скульптуру на небольшой площади перед музеем.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
