Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
– Мне нужно выпить чего-нибудь горячего, – заявила Шелби.
– Температура твоего тела, возможно, понижается из-за отсутствия волос, – пошутил Бен.
Он прослушал в колледже все доступные курсы по естественным наукам, и все же не знает ничего о человеческих эмоциях. Любовь для него – тайна, подобная некоему экзотическому, инопланетному пристрастию. Думаешь, что ты на Земле, а на самом деле пребываешь где-то среди звезд.
Шелби сложила шарф вдвое и намотала его на голову.
– А ты, похоже, становишься ниже из-за своего идиотизма, – парировала она его выпад.
Девушка улыбнулась, во всяком случае, так показалось Бену. Он готов был сделать все, что она попросит. Даже такую явную глупость, как ограбление ночного магазина. Оставить позади всю прежнюю жизнь и пойти вслед за ней к какой-то далекой цели, искать чуда.
– Возможно, так оно и есть, – согласился Бен.
Наверно, Бен действительно был идиотом, поскольку не понял, что с ним происходит, когда стоял под окном у Хелен. Он думал о тех временах, когда на нее заглядывался. Шелби тоже его манила, но он боялся ее реакции, если бы она узнала, что он шпионит за ней. С Хелен это проходило гораздо проще. Однажды поздним вечером он наблюдал, как Хелен в своей спальне болтает по телефону. Она лежала на спине совершенно голая, закинув ногу на ногу. Девушка была такой красивой, что казалась нереальной.
Его глаза были закрыты, и он вспомнил Хелен такой, какой та была. Бен четко услышал эхо ее голоса, когда она разговаривала по телефону с Шелби, обговаривая с ней какие-то планы на уик-энд. Ее кожа была белоснежной, ее волосы – цвета роз. Такой она всегда виделась ему. Некоторые вещи лучше всего запоминаются именно так, как ты хочешь запечатлеть их в своей памяти, как эта дорога, эти звезды, эта девушка, которая идет рядом с ним в холодную ночь, глядя вдаль.
Глава 2
В тот день, когда Шелби и Бен Минк переехали в Нью-Йорк, Бен уронил на ногу книжную полку и сломал три косточки. В приемном отделении госпитального центра «Белвью» они сидели так долго, что кто-то успел взломать замок в их квартире и украсть принадлежавший Бену телевизор. У Шелби никакой собственности не было вовсе. Понятное дело, именно Шелби забыла повернуть ключ в замке второй раз. Но Бен ее не винил. Он не дал волю раздражению и не повысил на Шелби голос, хоть ему и пришлось носить гипс и терпеть боль целый месяц.
Бен просто сказал: «Добро пожаловать в городскую жизнь» и начинал распаковывать всё, что не успели разворовать, главным образом одежду, кастрюли и сковородки, полученные от матери, а также обеденный стол со стульями его двоюродной бабушки Иды – такой уродливый, что никому в здравом рассудке не пришло бы в голову его украсть. Доброта Бена только усилила убеждение Шелби, что он сделал неправильный выбор. Она знала, что совершает ошибку, еще до того, как все это началось. Шелби переехала с Беном в тесную квартирку-студию на Десятой авеню, потому что дома, на Лонг-Айленде, так и не смогла вырваться из плена навязчивых состояний.
Бен – человек открытый и доброжелательный. Он почему-то в нее влюбился, а когда предложил переехать в Нью-Йорк, то Шелби, недолго думая, согласилась. Она по-прежнему не могла понять, что он в ней нашел, но спрашивать об этом ей не хотелось. Бена и Шелби соединили судьба и скука. Их отношения начались с чтения друг другу глав «Человека в картинках». И теперь Шелби винила Рэя Брэдбери за то, что она обманом была втянута в интимные отношения с Беном. Его истории заставили ее что-то почувствовать краешком сердца. Близость с Беном прошла плохо: им было тесно на односпальной койке в подвале. Секс представлялся Шелби как нечто сделанное по-быстрому на кафельном полу, к которому тебя грубо прижимают. Но Бен был нежен, и это ее взволновало. Шелби не знала, как ей реагировать, – как-никак это дом ее родителей.
Однажды в постели Бен шептал, что любит ее, а она думала о снеге, который шел за окном. Шелби слышала шаги матери на лестнице: наверно, она несла вниз корзину с бельем. Стиральная машина была на расстоянии каких-то нескольких футов от них. Шелби в панике закричала: «Не спускайся сюда!» – словно она паковала кокаин или сдавала свою койку проституткам. Мать взбежала вверх по ступенькам и захлопнула дверь.
– Не переживай, – сказал Бен. – Я хочу познакомиться с твоей мамой. – Чтобы успокоить Шелби, Бен похлопал ее по спине, но она едва сдержалась, чтобы не оттолкнуть его.
Бен натянул одежду. Он вовсе не шутил, что хочет сделать все как положено. Выйдя через заднюю дверь, он прошел через двор, обогнул дом, позвонил с переднего крыльца и представился Сью. Шелби с матерью до сих пор смеются из-за того, что на нем были башмаки Шелби, которые он надел впопыхах. Бену пришлось бродить по дому, пока Сью Ричмонд готовила чай с печеньем.
Они с Шелби были вместе всю весну, иногда разговаривали, иногда просто занимались любовью. Шелби предпочитала, чтобы свет был выключен, чтобы не видеть, как он восторженно смотрит на нее полными любви глазами. Бен – романтик.
Бен очень сентиментален. «Ведь это только секс», – каждый раз думает Шелби. Но насколько это не похоже на то, что проделывал с ней санитар на полу душевой комнаты, говоря ей отвратительные сальности! Это было нападение, а не секс. Ей приходилось абстрагироваться от своего тела, хотелось отрешиться от него, и именно тогда она, по-видимому, утратила душу. Где-то там, в больнице, ее душа парит над лежащими в постелях пациентами, запертыми в палате, где Шелби провела несколько ужасных месяцев.
Бен разыскал квартиру, оплатил аренду и нанял фургон для мебели.
Шелби в конце концов согласилась жить вместе с ним, потому что вполне уверилась, что она жертва пространства, местности и времени. Все, что ей нужно, – уехать из города, чтобы бежать от своего прошлого. Но это пока не сработало: беспокойство не покинуло ее и на Манхэттене. Она словно притягивает к себе печаль, трагическое мироощущение. Покажи ей розу – и она заметит только осу в центре цветка. На городских улицах на нее наводят страх банальнейшие обстоятельства: ребенок с пурпурным синяком на щеке, глядящий на нее из детской коляски; пожилая женщина с тонкой, как бумага, кожей и в большом, не по росту пальто, способная передвигаться лишь с помощью ходунков на колесах; кот с одним оторванным ухом, пересекающий аллею. Неужели никто больше не видит всю эту боль, растворенную в воздухе Манхэттена?
На кровати в их новой квартире Шелби терзали те же навязчивые мысли, что и в подвале родительского дома. Она продолжала принимать ативан три раза в день.
Когда Бен обычно возвращается домой из фармацевтической школы на 125-й улице, Шелби делает вид, что все в порядке. Она своего рода степфордская жена, хотя их отношения официально не зарегистрированы. Они курят дурь и заказывают на дом китайскую еду. Бен рассказывает, как прошел у него день, но Шелби его не слушает.
Все идет прекрасно. Шелби старается не смотреть в глаза курьера китайского ресторана «Хунань», который всегда погружен в тихую великую печаль, сколько бы ему ни давали чаевых. Она берет печенье с предсказанием со дна сумки и бросает его в стеклянную чашу, которую держит в чулане. У нее нет никакого желания узнать будущее.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
