– Какую дверь? – Анна настойчиво добивалась ответа. – В нашем доме в Корнуолле?
Лотариан пожал плечами:
– Он мне сказал не больше, чем я вам. У меня сложилось впечатление, что он опасался рассказать мне все о ключе. Ну да, я предположил, что этот секретный ключ от потайной двери в его загородном доме. Признаюсь, я надеялся, что вы, девушки, знаете лучше, что означали эти таинственные слова.
– Мы ничего не знаем о потайной двери. – Мэри посмотрела на сестер взглядом, в котором ясно читалось: «Ну я же говорила вам об этом!» – Наш приход сюда оказался безрезультатным.
– Наоборот, мисс Ройл. У нас есть очень веская причина, по которой мы попросили вас прийти сегодня. – Гэллэнтайн нарушил молчание, прежде чем Мэри смогла что-нибудь вымолвить в ответ.
Дверь из коридора открылась, и в комнату вошла невысокая девушка с глазами лани. В руках у нее был поднос, на котором стояли чай и печенье.
Мэри ожидала, что Лотариан поднимет руку, чтобы Гэллэнтайн прекратил говорить, пока они не останутся одни. Но этого не произошло.
– Позвольте мне рассказать еще одну историю из вашего прошлого. Нечто такое, что вы все должны услышать. – Он поднес хрустальный бокал к губам и сделал несколько глотков бренди, прихлебывая при этом. – Это было в тысяча семьсот девяносто пятом году. Принц отправил вашего отца в Маргейт позаботиться о Марии… о миссис Фитцхерберт. Прошел месяц.
Взглядом Мэри следила за служанкой, которая накрывала маленький чайный столик. Она не произнесла ни слова, ни на кого не бросила взгляда, несмотря на необычайную историю, которую начал рассказывать Лотариан. Просто закончила свою работу и молча покинула комнату.
– В то время, – заметил Лотариан, сдвинув от волнения свои густые брови, – ходили слухи, что миссис Фитцхерберт заболела после того, как принц объявил о расторжении их союза и согласился жениться на принцессе Каролине.
Мэри затаила дыхание, ожидая, что этот рассказ о том, как они появились на свет, окажется вымыслом.
Она искоса посмотрела на Анну, самую уравновешенную из сестер. Но даже она смотрела на Лотариана с широко раскрытыми от удивления глазами – как и тогда, в детстве, когда папа читал им сказки.
Лотариан продолжил рассказ, останавливаясь, чтобы перевести дыхание или сделать глоток бренди:
– Нам всем было ясно, что Джордж по-прежнему сильно беспокоился о Марии, своей жене и избраннице сердца – так часто он называл ее, поэтому вполне в духе принца было послать своего личного врача, вашего отца, позаботиться о ней.
Лиливайт энергично кивнул.
– Но прошел месяц, чудовищно большой срок отсутствия вашего отца в городе, а от него не было ни единой весточки. Это совсем было на него не похоже. Я стал думать, что что-то случилось. Наконец решил послать письмо в Маргейт, в дом за городом, в котором жила миссис Фитцхерберт, чтобы узнать о его планах возвращения в Лондон.
Гэллэнтайн кивнул, соглашаясь со сказанным:
– Ваш отец был очень ответственным. Мы знали, что дела шли не так, как должны были бы идти. Весьма сожалею.
Лиливайт хлопнул рукой по бедру.
– Но вы можете представить мое удивление, когда письмо вернулось нераспечатанным! Мы вскоре узнали, что вашего отца больше не было в Маргейте. Он отсутствовал там уже несколько недель. На самом деле он вернулся в свой дом в Корнуолле и никому не сообщил, собирается ли приехать в Лондон.
– Но могло быть много причин, по которым он поселился в Корнуолле. – Мэри попыталась высвободить руку из цепких пальцев Анны. Наконец ей удалось это сделать. Она потирала запястье, обдумывая ответ. – Вероятнее всего, что миссис Фрейзер, экономка, нашла корзинку с тремя малышками на крыльце и ему необходимо было позаботиться о них… то есть о нас.
Лотариан вскинул брови так, что они стали похожи на травянистые холмики, покрытые снегом.
– О боже, вам рассказали такую историю?
– Да, в нашем доме это никогда не было секретом. – Мэри, прищурившись, переводила взгляд с одного джентльмена на другого. – И вы все должны признать, что мысль о том, что какая-то бедная сельская женщина оставила своих малышек на крыльце, чтобы их взял кто-нибудь, кто сможет о них лучше позаботиться, наиболее вероятна.
Гэллэнтайн покачал головой:
– Вот она тебя здесь и поймала. – Он направился за графином. – Кто-нибудь еще хочет бренди?
Оба джентльмена обрадовались этому предложению и подняли свои пустые бокалы. Сжимая графин изящными руками с длинными пальцами, Гэллэнтайн подошел к друзьям и наполнил до середины их бокалы.
– Спасибо, старина. – Лотариан сделал большой глоток, причмокнул губами, затем облизал их языком, словно пытаясь удостовериться, что допил все до последней капли, и многозначительно посмотрел на Мэри: – О да, согласен. История о брошенных детях, конечно, вероятна, и в нее можно поверить, но, как это ни печально признавать, ваш рассказ о том, как вы оказались на попечении у вашего отца, далек от правды. – Он два раза ударил ладонью по колену, чтобы его слова показались более убедительными.
Элизабет мягко дотронулась до руки лорда Лотариана:
– Тогда вы расскажете нам правдивую историю? – Она бросила тревожный взгляд на Мэри, затем добавила: – Правду, милорд, – ту, которая известна вам.
– О, позвольте мне. – Лиливайт сел поближе к сестрам. – Это такая драматическая история, и клянусь, что никто из вас, джентльмены, правильно не расскажет ее. – Он сделал глубокий вдох и взглянул на Лотариана, словно просил у него разрешения рассказать все самому. Только тогда, когда высокий лорд кивнул в знак согласия, Лиливайт начал свой рассказ. – Не имея сведений о том, почему исчез Ройл, лорд Аппертон, упокой Господь его душу, леди Аппертон и мы трое решили, что у нас нет другого выхода, как направиться в далекий Корнуолл самим и узнать о судьбе нашего друга.
– И что вы узнали, милорд? – В рассеянности Анна сжимала пальцами свои юбки, не замечая, что мнет их.
– Все. Однажды поздней ночью мы прибыли к нему без всякого уведомления. Ройл встретил нас в доме и предложил бренди. Он явно был расстроен нашим внезапным появлением. Помню, что понял это по его голосу и взгляду. Он каждую минуту хотел броситься к лестнице. Конечно, мы просто не могли знать, что там, наверху, были три малышки – вы, крепко спавшие в одной из спален. Он, очевидно, хотел сохранить это в секрете. С каждой минутой он нервничал все больше и в конце концов превратился в комок нервов. – Доктор снова и снова подливал себе бренди.
– Бог мой, Лиливайт. – Лотариан откинул назад голову, не удовлетворенный рассказом. – Ты слишком тянешь! – Он убрал со своей руки облаченную в перчатку руку Элизабет, положив ее ей на колени, затем поднялся, направился к камину и встал около него, опершись локтем о зеленый с белыми прожилками мрамор. – Ну, продолжай же, друг.
Лиливайт начал говорить быстро, словно боялся, что если остановится, то Лотариан подхватит эту историю и сам закончит рассказ.
