Шли дни, и сырой холод английской зимы стал лишь воспоминанием. Трейси наслаждалась сверкающей синевой моря и неба, все более и более жарким солнцем. Большую часть свободного времени она проводила на палубе. Постепенно кожа девушки слегка загорела. Ей это очень шло, особенно по контрасту со светлыми волосами.
Свободного времени было много. После того как ее пребывание на борту корабля перестало быть новостью, команда словно сговорилась относиться к ней со снисходительностью и легким недоверием, как она и предчувствовала. Те, кто вообще обращался к врачу, делали это с явной неохотой, принимая от нее помощь только после того, как народные средства не помогали, причем любое улучшение состояния после этого чаще объясняли собственным крепким здоровьем. От такого отношения пациентов у нее опускались руки, но поделать с этим Трейси ничего не могла. Она сумела проникнуть в твердыню, укрепив позицию женщин в вопросе эмансипации. Нельзя же ожидать, что мужчины, подобные этим морякам, сразу и без возмущения воспримут вторжение в мир, который до сих пор был чисто мужским.
— Нужно только время, — заверил ее Питер, когда однажды днем Трейси призналась, что ощущает свое поражение. — Поверьте, в таком отношении нет ничего лично против вас.
Они стояли рядышком у поручней, бросая чайкам кусочки черствого хлеба и печенья. На горизонте виднелась темная полоска, быстро увеличивающаяся в размерах, — остров Мадейра. «Звезда» плыла мимо. Кейптаун был единственным портом, куда она должна была зайти, прежде чем отправиться в холодные воды Антарктики.
— Вас тоже возмущает мое вторжение в мужской мир? — поинтересовалась Трейси.
Прицелившись, она кинула кусочек хлеба мелкой чайке, но прямо в воздухе его перехватила крупная птица, которая, судя по внешнему виду, вполне могла обходиться без еды не меньше месяца.
— Ну и обжора! — вскричала девушка.
— Выживают сильнейшие, — заметил Питер. Он всмотрелся в разрумянившееся лицо собеседницы, ее блестящие глаза, прядь золотых волос, выбившуюся на ветру, и его собственная улыбка стала шире и теплее. — Разве по моему виду скажешь, что я возмущен?
— Нет, — призналась девушка. — Но, возможно, вы просто хорошо скрываете свои истинные чувства.
Питер ответил в том же легком тоне:
— В данный момент это мне ни к чему. Чего мне всегда не хватало во время плавания, так это женского общества. От того, что вы на борту, повседневная жизнь стала совсем другой. — Он ей улыбнулся. — Если уж на то пошло, я заметил, насколько короче мы оставляем бороды в этом сезоне, а сегодня утром даже видел, как Майк подравнивает свою. Вот уж действительно редкое событие!
Трейси засмеялась:
— Вы не ответили на мой вопрос, но все равно продолжайте. Это прибавляет мне уверенности в себе!
— Взгляните на себя как следует в зеркало, и уверенности в себе у вас будет хоть отбавляй, — мгновенно отозвался он. — Трейси, вы очень красивая девушка. Вряд ли я первый говорю вам об этом.
— Если это и так, то всех остальных я забыла. — Она скомкала бумажный пакет, в котором лежал хлеб, и показала его кричащим чайкам: — К сожалению, больше ничего не осталось.
Питер мягко спросил:
— Вы так говорите из скромности или вы действительно до сих пор мало встречались с парнями?
Трейси вдруг поняла, что в первый раз за двадцать четыре часа, если не больше, она вспомнила о Дереке, причем без особой боли. Конечно, когда-нибудь так и должно было случиться. Исцеление должно было прийти со временем. Вот только она не предполагала, что это может случиться так быстро. Так насколько же глубоки были ее чувства на самом деле?
— Если вы имеете в виду что-то серьезное, то да, действительно мало, — сказала она наконец. — В медицинском институте не было времени на романы с большой буквы.
— Но теперь-то есть. И у вас есть из чего выбирать — целый корабль моряков. — Питер улыбался, но в его голосе проскальзывала странная настойчивость. — Испытываете ли вы к кому-нибудь особое расположение?
Она сдержанно улыбнулась в ответ:
— Даже если бы и испытывала, что с того? Я здесь задержусь ненадолго.
— Это верно. — Выражение его лица изменилось. — Я все время забываю об этом.
После паузы Питер спросил:
— Вы уже решили, что будете делать, когда мы доберемся до Кейптауна? Вы примете предложение шкипера?
— Не уверена, что оно все еще действительно.
— Он больше не упоминал об этом?
— Ни слова, — покачала головой Трейси, но добавила справедливости ради: — Правда, и возможности не было. Я его вижу только в столовой.
— Он мог бы найти такую возможность, если бы действительно имел в виду то, о чем говорил, — заметил третий помощник.
— Возможно, его друзьям не хочется принимать меня, — предположила она, — а он не знает, как сказать об этом.
— Только не шкипер. Он не стал бы увиливать. Скорее он намеренно заставляет вас мучиться неизвестностью.
— Это что же, в наказание за беспокойство? — поинтересовалась она с мягкой насмешкой. — Неужели он на это способен?
— Я знаю не больше вашего. Но предсказать, как он себя поведет, действительно трудно.
— А кто-нибудь знает его?
— Если только Майк. Вам, наверно, уже известно, что они вместе плавали на «Звезде» как старпом и второй помощник, прежде чем… — Он замолчал, нахмурился и поглядел вниз. — Мы ложимся в дрейф. Какого дьявола?..
— Доктор! — К ним, запыхавшись, подбежал молоденький паренек, явно напуганный. — Вы нужны на корме, — выдохнул он, — один из ребят упал за борт!
Не успел он договорить, а Трейси уже мчалась по палубе в сторону кормы. Питер, задержавшийся, чтобы выяснить, где именно это случилось, догонял ее.
К тому времени, как они вдвоем добежали до места происшествия, у поручней собралась толпа. Трейси, не церемонясь, расталкивая мужчин, пробралась вперед как раз вовремя, чтобы увидеть, как на воду спустили шлюпку.
— Где он? — спросила девушка у ближайшего соседа. — Вы его видите?
— Вон там. — Палец указал на белесое пятно, то появляющееся, то исчезающее из виду, которое могло быть чем угодно. — За ним прыгнул Арне Хольст. Он хорошо плавает и не даст парнишке утонуть.
Арне действительно не дал ему утонуть, но уходили драгоценные минуты, пока тонувшего и спасателя подняли на шлюпку, а затем на корабль. Парень лежал с закрытыми глазами и посиневшим, заострившимся лицом. Он не дышал, хотя сердце еще слабо билось. Не теряя времени, Трейси склонилась над неподвижным промокшим телом и начала делать искусственное дыхание рот в рот.
Шли секунды, но он не проявлял никаких признаков жизни. Трейси не останавливалась, отказываясь признать поражение. От усилий у нее кружилась голова; юбка промокла от воды, стекающей с одежды парня, но она этого не замечала. Она не осмеливалась остановиться даже на секунду, чтобы проверить, бьется ли сердце. Нужно действовать, пока существует хоть малейшая надежда вернуть человека к жизни.
