— И я тоже!
Какой же у нее сделался обиженный вид! Я злобно надкусила хрустящий хлебец, но, когда стала жевать, произошло неладное. Я сплюнула себе на ладонь крошки, слюну — и половинку коренного зуба.
— Черт! — крикнула я. — Чтоб больше тебя здесь не было!
— Я пойду наверх за вещами, — прошептала она и скрылась.
Я посмотрела на зуб, обтерла, как будто его стоило сохранить, нащупала языком место, где он сидел. Почувствовав, как подступают слезы, я устыдилась. Оплакивать сейчас сломанный зуб? До чего ж мне хотелось выплакаться, но, пока в доме эта девица, исключено. Я откинулась назад и крепко зажмурилась.
Направляясь к машине, я увидела Фундера, он держал над головой сложенную газету, несколько нарочито, точно испытывал неловкость из-за того, что ему неохота мокнуть.
— Я как раз собралась ехать, — сказала я, не глядя на стоящую около машины Перниллу.
— Мне вовсе не обязательно говорить с тобой сейчас, я хотел бы только взглянуть на личные вещи Халланда, на его письменный стол, его компьютер и тому подобное.
Я потрусила обратно, быстро воткнула ключ в дверь — и тут же представила себе пустой письменный стол Халланда. Куда подевался его ноутбук?
— Входи, входи. У меня в машине запасные ключи… кабинет Халланда наверху. Ты мог бы не трогать мои бумаги? Для кого-то это хаос, а для меня — порядок…
Он покачал головой. Я говорила слишком быстро, возбужденно, тут было что-то помимо дождя. В его взгляде словно бы читалось: о чем ты умалчиваешь? Я сунула руку в карман, где лежали те самые два ключа.
— Ну а уходя просто брось ключи в почтовый ящик, — прибавила я.
— Ты не хочешь спросить, обнаружили ли мы что-нибудь?
— По-твоему, мне надо спросить?
Я с ним — флиртовала? Я что, не могла нормально ответить на слова полицейского? Почему он такой загорелый — в мае? Он улыбался. С его волос уже капало. Я не походила на скорбящую. А была ли я скорбящей? Мне безразлично, что он думает. Мне не безразлично.
Я пошла к машине не раньше, чем за ним захлопнулась дверь. Пернилла переминалась под зонтом с ноги на ногу, и я поспешила отпереть дверцу.
— Если ты не успеешь на этот поезд, через час будет еще один, — сказала я тут же. — Но расскажи-ка, что там с этой комнатой. — Я подала назад, мимо проезжала машина, я переждала, потом дала задний ход, развернулась.
— Разве ты не знаешь?
— Не знаю чего? — Я резко затормозила. Сделала глубокий вдох. Снова завела машину, включила дворники, спокойствие.
— Почему ты остановилась? — спросила она.
— Я не остановилась.
Объехать велосипедиста, спокойствие, переключать скорость еще рано, вниз под гору, на асфальтированную дорогу.
— У тебя ведь есть права? — сказала она.
Дождь лил уже вовсю.
— У тебя у самой есть ключ от комнаты Халланда? — спросила я.
— Нет.
— А она заперта?
— Да. Иногда он приносит с собой компьютер и… да, он ее запирает.
— И часто он там?
— Ты разве не знаешь?
Я не ответила.
— Он был там две недели назад и должен был приехать вчера. Но я не всегда знаю, когда он приезжает. Он же отпирает сам.
— Я освобожу ее, как только смогу.
— Да, но это не… как я уже говорила, меня больше беспокоит оплата…
— Разумеется, я буду оплачивать комнату, пока там стоят его вещи. По всей вероятности, я выберусь в Копенгаген не сразу. Дай-ка мне свой адрес…
Вынув из сумки листок бумаги, она написала адрес и положила под ветровое стекло:
— Вот, тут еще и мой телефон. — И, отвернувшись, стала смотреть в окно.
Я ощупала языком образовавшийся кратер. Что это за комната? Как часто он там бывал? Каким образом это выяснить?
— Ну а как же с родами? — спросила она.
— Нет, в конце концов, хватит! Да что это с вами? Что, ни одна женщина уже не может родить без того, чтоб рядом была вся семья?
Она промолчала.
Здесь мне надо было повернуть. ТЬФУ ТЫ!
— Почему ты опять остановилась?
Я заново повернула ключ.
— Я не остановилась.
Слава богу, выехали из города. Прибавить скорость. Спокойствие. Сзади никого нет.
— Ты что, и вправду вообразила, что, когда будешь рожать, я буду там вместо Халланда? Ты ж меня совершенно не знаешь!
— Нет.
— Когда у тебя срок?
— Через два месяца.
— Ну так найдешь кого-нибудь, какую-нибудь подругу… или еще кого-то. — У лани, надо думать, куча друзей.
Она не ответила. Может быть, сидела и всхлипывала, только я не обращала внимания. Я прикидывала уже, где бы ее высадить. Во всяком случае, не перед самым вокзалом, где такси и автобусы. Я обычно слушаю в машине радио, но сейчас не решалась отпустить руль. Всю дорогу она сидела, отвернувшись от меня, и молчала. Дождь не перестал, но от стоянки ей придется пройти пешком. Я проехала в самый дальний конец, где, кроме нас, никого не было.
— Прощай, — обронила я и после паузы добавила: — Я позвоню, прежде чем ехать забирать вещи.
Она ничего не сказала. По крайней мере, я ничего не расслышала. Дождь лил ливмя. В зеркальце мне было видно, как она семенит к станции. Очаровательная, подумалось мне. Была ли я такой когда-нибудь? Плюсквамперфект, подумалось также. Давнопрошедшее время. Она стала перебегать дорогу, сейчас ее, наверно, собьет машина! Не сбила.
11
Ubi pus, ibi evacua (Где гной, там очищай)
Медицинская латынь
— Я позволил себе поставить воду для кофе! — сказал Фундер.
Он стоял на кухне с таким видом, будто он у себя дома.
— Давай-ка я сварю по-настоящему. — И я выключила чайник.
Когда я хотела зажечь газ, отказала зажигалка, я принялась лихорадочно ею щелкать.
— Наверное, нужен новый кремень? — сказал он.
— У тебя есть спички?
Спичек у него не было, но тут зажигалка дала искру.
— Это ж газ кончился! — сказала я. — Вот черт!
— Что-что? — переспросил он. — У вас газ в баллоне? Прямо на кухне? Кажется, теперь это не разрешается?
Открыв нижний шкаф, он взглянул на газовый баллон.
— А полный у тебя есть?
Я кивнула и хотела было показать на сарай в саду. Мне уже доводилось менять баллоны, вот только я не помнила, как это делается, однако сейчас необходимо было продемонстрировать способность к действию. Я прошла в подсобку и отворила дверь в сад, дождь не унимался. По дороге в сарай я подумала, что надо было захватить с собой пустой баллон. Теперь придется изобразить, что я всегда так меняю. Новый был тяжеленный, я с ним и так и сяк, в конце концов накренила и стала перекатывать на ребре, а Фундер так и не вышел. Потом вышел все-таки, на порог, а еще он отсоединил и вытащил из шкафа старый. Еще немножко — и я бы начала отряхиваться от дождя как собака, в шутку и от стеснения. Хорошо бы он подсоединил новый баллон, но я не решалась его попросить. Тут моя промокшая туфля заскользила по полу, я чуть не села на шпагат и попыталась уцепиться за его локоть, а он успел удержать меня за плечи, вернее, придержать, упасть я не упала, но потянула бедро, о, поцелуй меня, поцелуй, поцелуй! У меня брызнули слезы.
