Долгими вечерами, пока он вытягивался перед телевизором с джин-тоником, короткие ленты беспокойства и недоумения наматывались друг на друга в его мозгу. Даже в ванной его одолевали вопросы.
«Как случилось, что она еще жива? Желудочковая тахикардия неизлечима… Я что, ошибся, предупреждая приемных родителей насчет ее неминуемой смерти? Кстати, о родителях, где эти люди? Что Марго делала в том доме?»
Доктор не мог спать. Я ошеломленно наблюдала за ним, когда он на цыпочках спускался по лестнице из своего кабинета в ранние утренние часы, его стол был завален медицинскими книгами и журналами. И мне хотелось поведать ему детальную разгадку этой загадки, исходя из того, что я знала лично и неоспоримо. У Марго не было желудочковой тахикардии. У нее было сужение аортального клапана, диагностика которого требовала трансторакальной эхокардиограммы или ультразвукового исследования сердца. В те дни УЗИ было такой же редкостью, как зубы у курицы.
Я похозяйничала на столе Кайла и открыла один из журналов на статье доктора Пирса Уолмара, профессора Университета Кардиффа, специалиста по ультразвуковой эхографии. Я немножко пошелестела страницами, чтобы привлечь внимание Кайла. В конце концов он приблизился к журналу, взял его и поднес поближе к лицу. Шел уже восьмой день с тех пор, как он потерял очки.
Он стал внимательно читать, время от времени откладывая журнал, чтобы поразмыслить вслух. Потом начал задавать себе вопросы. Что, если это вовсе не была желудочковая тахикардия? И что за процедуру предписывал доктор Уолмар? Эхо кардиографию? Технологии развивались так быстро, что у Кайла голова шла кругом.
Доктор Эдвардс провел остаток ночи, составляя письмо к доктору Уолмару, в котором описывал симптомы Марго и просил предоставить больше информации о том, как это лечить. Когда солнце начало подниматься над Ольстером, словно золотая медаль, он в конце концов уснул, лежа лицом на столе.
Лу, Кейт и Карина вернулись из Дублина. Нет, они не просто вернулись: они ворвались в дом через кухонную дверь, увешанные впечатляющим количеством пухлых чемоданов и во весь голос зовя Кайла.
Марго шевельнулась. Кайл сидел у ее кровати, перечитывая статью доктора Уолмара об эхокардиографии. Марго проснулась и обнаружила, что к ее голой груди приложен стетоскоп. Она быстро посмотрела на Кайла, потом на меня. Я заверила ее, что все в порядке. Она снова положила головку на подушку и зевнула.
Вопли внизу вынудили Кайла поспешно отложить стетоскоп.
— Теперь, Марго, — мягко сказал он, — будь хорошей девочкой и побудь тут минутку, пока я поговорю с женой и дочерьми. Они еще не знают, что ты здесь.
Марго кивнула и свернулась в клубочек. Она состроила мне рожицу, и я ответила тем же, но, когда она в следующий раз взглянула в мою сторону, то меня не увидела и подумала, что я исчезла.
Я же последовала за Кайлом вниз по лестнице. Карина и Лу, перебивая друг друга, подробно рассказывали о своем отдыхе.
Кейт сидела за кухонным столом и рассматривала свои ногти. Кайл, словно сдаваясь, поднял обе руки перед Кариной и Лу. И велел им вести себя тихо.
— А в чем дело, папочка? — спросила Карина раздраженно.
— Наверху, в гостевой комнате, маленькая девочка. — Кайл показал наверх.
Лу и Карина в замешательстве переглянулись.
— Что, папочка?
— Кайл, объяснись немедленно.
— Я все объясню, но не сию минуту. — Он уронил руки. — Она больна и, наверное, до полусмерти испугана шумом, который вы тут подняли. Мне хотелось бы, чтобы вы тихо поднялись наверх и поздоровались с ней.
— Но…
Он посмотрел через очки на Лу, и та плотно сжала свои красные губки. Я ухмыльнулась. Похоже, последние двадцать лет она вела веселый образ жизни. Кайл заслуживал медали, а возможно, палаты с мягкими стенами. Я не была уверена, чего именно.
Не говоря ни слова, Кейт поднялась следом за всеми, когда они двинулись к комнате Марго. Цвета, окружавшие Кейт, меня встревожили. Иногда она испускала темно-розовый свет, пульсирующий из ее сердца, но потом он переходил в кроваво-красный и вместо пульсации просто сочился из нее. Даже ритм изменялся: вместо оживленной вибрирующей пульсации — именно так ведут себя большинство аур, они текут, пульсируют, как сердцебиение, — свет становился летаргическим и тяжелым, как лава. Иногда он останавливался у ее горла, где словно горел. И я поняла: несмотря на кажущееся спокойствие, несмотря на внешнюю застенчивость, Кейт взбешена. Она кипит от сдерживаемой ярости. Я просто не знала почему.
И поначалу меня это не очень заботило. Ее прикид, вот что на самом деле привлекло мое внимание. Следуя за ней по лестнице, я заметила интерес Кейт ко всевозможной сатанинской атрибутике: черная футболка с красным рогатым демоном на спине, сережки-гвоздики в виде демонов и кое-что, о чем, я уверена, не знали родители, — четырехдюймовая татуировка на правой лопатке в виде перевернутого креста.
На половине подъема она остановилась. Лу, Кайл и Карина продолжали подниматься без нее. Кейт повернулась и посмотрела прямо на меня. Ее глаза были коричневыми, как сточные колодцы. Никакого тепла.
— Убирайся, — категорическим тоном заявила она.
«Она что, говорит со мной?» — подумала я.
А потом я увидела это — в точности то, что видела вокруг Кайла, — уровень эмоций Кейт имел связь с моей сферой. Но необычным было то, что ее связь походила на черное щупальце, связанное не только с моей сферой, но и с другой стороной. Со стороной, с которой я еще не встречалась.
Когда я поняла, что она и в самом деле обращается ко мне, что она может меня видеть, то взяла себя в руки.
— Боюсь, тебе придется со мной мириться, — ответила я.
— Хорошо, — сказала она, пожав плечами. — Но вряд ли тебе это понравится. — Она повернулась, продолжая подниматься по лестнице.
Я покачала головой и засмеялась, хотя была смущена. Ее проницательность сильно меня нервировала. Кто еще — или что — может меня видеть?
Карина обращалась с Марго ласково, как с живой куклой. Не успела Марго открыть рот, как Карина взяла ее под мышку и понесла в свою комнату. Там она вытащила содержимое ящика с косметикой и превратила Марго в миниатюрную королеву красоты. Лу, сложив руки на груди и притопывая ногой, выплескивала на Кайла поток едких жалоб. О чем он думал, притаскивая домой бродяжку? И на какое в точности время он ее сюда притащил? Что, если ее приемные родители-наркоманы явятся сюда ее искать? И так далее и так далее.
Кайл пытался объяснить, что это маленькая девочка, которую он лечил, когда она поступила в больницу в день своего рождения, осиротевшая и полумертвая, и что судьба снова свела их вместе. Он подумывал, не рассказать ли обо мне — странной женщине, встретившейся ему на дороге в шесть часов утра и велевшей вломиться в дом на другой стороне улицы и спасти Марго, — но решил этого не делать.
— Ты всегда так поступаешь, да, Кайл?! — завопила Лу. — Ты всегда должен спасать всех и каждого! А как же я? Как же Карина и Кейт?
