Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
После того как первая выставка обошла Британские острова и Европу, казалось, каждый отель, гостиница, хостел, пансионат, кафе-мороженое, магазин для сувениров и забегаловка с жареной картошкой и рыбой испытывали прилив новых лиц, каждый паром, парковка и проселочная дорога кишели незнакомым транспортом.
Пещеры словно призывали людей беззвучным свистом, и туристы со всего мира снова прибывали, сотрясая внешние края Южного Девона, – учтивые, неразговорчивые и непримечательные. «Мы попали на карту – скоро все изменится!» – казалось, все вокруг дышало этим девизом, верило в него, жило по нему; и на время возможным показалось все. Даже в Редхилле, бесполезном и нищем сателлите Брикбера – измученной серой деревеньке, влачащей существование в окружении последних работавших ферм, – начались преобразования, прежде казавшиеся невозможными.
На глазах Кэт гостиницы у бухт ремонтировали, опустевшие магазины обретали новых хозяев, дороги расширялись, совет раздавал гранты на развитие, возрождались древние праздники, едва остававшиеся в памяти, а для открытия рыбного ресторана прибыл знаменитый повар. Время от времени на горизонте даже появлялся круизный лайнер, медленно проплывавший мимо берегов, теперь называвшихся «Побережьем каннибалов».
И все-таки самые заметные перемены происходили вдали от собственно пещер. А вокруг них, на тридцати квадратных километрах холмистой местности и там, где морской туман заполонил прибрежные ложбины, деревня оставалась такой же, какой была задолго до открытия старых рудников и задолго после их закрытия.
Несколько туристических троп вело в направлении Редхилла, но они оказались слишком трудными, и экскурсии с гидами там не прижились. Фермеры, будто издавна стоявшие на страже местных земель, просто обновляли заборы, делая их выше, и жили, в общем, так же, как и всегда, образовав вагонфорт вокруг пещер.
Но из всего этого периода открытий и нового потенциала Кэт больше всего запомнилась ночь после пресс-конференции в Плимуте.
Ее разум (разум, стремившийся защититься от мирских смятений Лондона, где некогда жил) говорил: при раскопках нашли ее прошлое, заразив воображение Кэтрин содержимым тамошних могил.
* * *
«Холодная каменная могила, устланная костями.
Скелет человека, рассыпавшийся вокруг полуразвалившегося черепа гиены. Жуткая рябая голова в объятии тонких рук.
Красная королева.
Crocuta crocuta».
Кэт застыла где-то на грани между сном и явью, и в ее мыслях, как обычно, проплывал монтаж событий дня. Она будто проматывала телепередачу, иногда останавливаясь и запуская воображаемые диалоги: как все могло пойти иначе, как должно было пойти, как пошло бы, если… И постепенно в мутном и темном эфире открытого космоса в ее разуме всплыли они – те изображения иного – и приняли ясные очертания.
Перед глазами вращалась костяная статуэтка с головой шакала – тот возбужденно вздернул морду, будто бы влажную. При виде безногого изображения с прямой осанкой из закоулков разума даже зазвучала какофония нападающих псов.
За этим последовала другая сцена: бесформенное стадо огромных мощных зверей, одного из которых схватили за горло, бросили на толстые колени и наконец повалили на грязный бок с грохотом, от которого вздрогнула замерзшая земля под… «нею»?
Толпа жадных черных голов немедленно стала раздирать поваленное животное.
«Рык, перерастающий в смех…
Черный камень в грязной руке срезает плоть с человеческого лица – будто рыбу разделывают».
Кэт резко проснулась. Ей-то казалось, что она спит и видит сон (хотя видение было слишком живым для ночного кошмара). До начала кошмара она тонула в удушающей тьме, удаляясь от спальни и постели, а потом будто пропустила ступеньку – и провалилась во внутреннюю бездну, а там на нее обернулась каменная звериная голова и ухмыльнулась. Но «расчленение трупов»…
Кэтрин села на постели. «Расчленение», «гастрономический каннибализм» – когда она только входила в конференц-зал в тот день, подобные термины не являлись частью ее сознания. Теперь в словарном запасе Кэт появился новый раздел для зверств и кровопролития.
Ей потребовалось несколько секунд смотреть на вновь украшенный потолок спальни, чтобы очистить разум, кишевший столь гнусными паразитами.
Без сомнения, в тот день в Плимуте воображение Кэтрин выцвело и покрылось пятнами, а теперь воспоминания об увиденном в презентации PowerPoint воплотились в бредовых сценах, выдуманных ею самой. Эти видения оказались куда яснее, чем снам полагается быть, но у Кэт не хватило любопытства, чтобы спросить себя, почему.
Проснувшись от первого кошмара, она заметила, что свет в спальне все еще горел: их со Стивом сексуальная борьба оказалась более страстной, чем обычно, и они так устали, что не выключили электричество.
Стив лежал, повернувшись к Кэт худой спиной, и спал сладким посткоитальным сном. Слышалось его приглушенное, но глубокое дыхание.
Увидев Кэт после работы в костюме и на каблуках, ее бойфренд тут же затащил ее в постель, на что Кэтрин улыбнулась. Эту часть своего гардероба она редко раскапывала после того, как годы назад уехала из Лондона, но костюм и аксессуары взбудоражили либидо Стива, как будто Кэт стала другой, новой, любовницей.
Возможно, эти же одежды пробудили в ней самой воспоминания о ярких огнях давней – оставленной – жизни в столице. После переезда в Южный Девон Кэт поторопилась закрыть эту книгу и лишь изредка пролистывала некоторые главы.
Свою карьеру она бросила на самом пике, но это – даже не половина всего. Всякие сожаления были обманом, потому что причина этих сожалений – не всё, и никогда не была всем. Но старый мундир, надетый на пресс-конференцию, тут же стал обузой, в швы которой зашили плохие воспоминания. Вновь открылись личные гробницы, спрятанные в ложном поле разума Кэт – ее падения и позора, а самыми коварными воспоминаниями оказались мысли о Грэме, ее экс-бойфренде. Поэтому всю дорогу домой Кэтрин злилась и скрежетала зубами, как и всегда при мысли о Грэме.
Из лондонского прошлого Кэт обычно вспоминала непроходящий насморк, головные боли, будто от прострелов, и ломки без этанола; она забывала есть, то не спала, то спала двадцать часов подряд, то думала и тараторила со скоростью компьютерного процессора, то – что случалось гораздо чаще – тупила и заикалась, как дерьмовое интернет-соединение. И усталость – до костей, до глубины души.
Но секс со Стивом изгнал, хотя бы на время, гнусные мысли о пещере и Грэме, привезенные домой, хотя она сама понимала: чтобы на следующий день быть хоть насколько-то работоспособной, обязательно нужно поспать. Закрыв глаза, Кэтрин попыталась снова уснуть и во второй раз отключилась, будто ее засосало в темноту под кроватью. Ее сны наполнились новыми любопытными образами.
«Каменный топор в форме маятника – в слабом свете воспоминаний он имеет почти фиолетовый цвет. Края отбиты для остроты.
Шипастое костяное шило.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
