Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
– Дожмешь?
– А куда они денутся?! Нет у них аргументов еще пока против Кости Сапрыкина!
Аська подходит и трется щекой о мой небритый подбородок.
– Вот таким ты мне куда больше нравишься, господин Налскис, Егор-свет-Арнольдович. И для того чтобы и дальше нравиться, оставайся таким же, а не растекайся липким студнем по паркету в прихожей. Мне студень не то чтобы не нравится, я его просто терпеть не могу, понимаешь?! Неужели так трудно собраться, ведь до отпуска-то совсем ничего осталось? Ты давай, держись, Егор, скоро все это закончится, и мы, наконец, отдохнем.
Я хмыкаю, целую ее в щеку и ухожу в кабинет взбодрить себя очередной дорожкой кокаина.
А то заряд заканчивается уже.
Как у той батарейки из тупого рекламного ролика.
Неправильно все это.
А что делать, если по-другому просто не получается?
…После четвертой дороги и третьего стакана ром-колы я наконец-то смог себя заставить побриться.
После шестой и четвертого – одеться и вылезти на улицу, выкурить там, прямо у подъезда, стремительно мокнущую сигарету и юркнуть, как мышка, в теплое уютное чрево «Бэхи», скрываясь от мелкого, настырно лезущего во все швы и складки одежды холодного и склизкого, как губы покойника, октябрьского московского дождя.
Пора было ехать в редакцию «Нового журнала», там меня ждали ровно к одиннадцати.
Опоздать – дать повод.
И заодно еще один, хоть и маленький, аргумент.
И зачем тогда это делать, спрашивается?
…Когда мы запарковались на стоянке перед помпезным зданием-башней издательского дома «Новый журнал», мне почему-то очень долго не хотелось выходить из машины.
Да так сильно, что смог себя заставить только после – и при помощи – солидного глотка виски из фляжки.
Глотнул, выдохнул, открыл дверь и пошел.
И – тут же – оказался припечатанным мордой в асфальт, наглухо закрытым от постороннего мира надежными телами охранников. Причем тело одного из них как-то странно, резко и неестественно вздрагивало, и я почему-то не сразу понял, что это оттого, что в него прямо сейчас попадают тяжелые пистолетные пули, предназначенные лично мне.
Понял, удивился, успел обратить внимание на то, что асфальт отвратительно воняет бензином, а через одну из трещин в нем каким-то образом умудрилась пробиться упрямая зеленая травинка.
Потом получил чем-то тяжелым по башке и просто тупо потерял сознание.
И – все.
Глава 8
Дарий, чтобы скрыть от скифов свой уход, оставил в лагере собак и ослов. Слыша их лай и рев, неприятель думал, что Дарий остается на месте.
Секст Юлий Фронтин, «Стратегмы»
…Пришел в себя уже в палате, как потом узнал – в Склифосовского…
Причем, что самое поганое, – от дикой головной боли.
В голове будто колокол бьет.
Несильно, конечно, вроде бы.
Но один хрен, неприятно.
И язык распух настолько, что кажется, будто заполнил всю полость рта и сейчас вывалится наружу.
Вместе с шатающимися зубами, ага.
С трудом сфокусировал зрение и обнаружил недалеко от себя какое-то странное существо в зеленоватом балахоне с гладкой кожей, аккуратной прической на «прямой пробор» и в круглых «ленноновских» очках.
Это еще, блядь, что здесь за Гарри Поттер, думаю?
Я вообще где?!
Сделал над собой еще одно усилие, сосредоточился и – успокоился.
Доктор.
Причем даже мужского пола, судя по небольшой русой бороденке.
Субтилен, правда, что твои народовольцы конца позапрошлого века.
Но вроде – мужик.
По возрасту – где-то лет сорока, плюс-минус.
То есть – почти мой ровесник.
Нет, ну ни фига же себе.
Это вообще как, нормально?!
– Извините, – еле шевелю я распухшими и потрескавшимися губами, – а можно нескромный вопрос? Я вообще-то где?
– Вы вообще-то, – отвечает существо неожиданно густым басом, – в больнице. В институте имени Склифосовского. А я ваш лечащий врач, если вам интересно. Зовут меня Викентий Андреевич.
– Нет, – выдох у меня получается со свистом, – вообще-то, конечно, интересно. И даже очень приятно. Только что-то башка слишком сильно болит, поэтому воспринимаю все слабо. Как сквозь ватное одеяло вроде. А что со мной, кстати, не подскажете?
На какие-то мгновения на меня снова наваливается мучительная тишина.
Потом сквозь нее пробивается осторожное, чуть прерывистое дыхание.
– Да в принципе, – басит доктор Викентий Андреевич, максимально приблизив свои губы к моему уху, и без всякого моего на то разрешения неожиданно переходя на фамильярное «ты», – ничего страшного. Все пули, которые тебе предназначались, словил охранник. Только одна попала, в голову. Да и та по касательной. Царапина плюс сильное сотрясение, вот и все дела. Можешь благодарить Господа Бога, парня-охранника и крепкие кости собственного черепа. Кожу мы тебе уже зашили, теперь полежишь тут у нас дней пять и можешь спокойно себе выписываться…
Я делаю несколько осторожных вдохов-выдохов.
Вроде как – ничего.
Только башка почему-то болит все сильнее и сильнее.
– Вот так, – шепчу, – значит. А кто стрелял?
– А мне-то откуда знать? – удивляется он. – Я тебе что, следователь?
Мы оба опять на некоторое время замолкаем, и я слышу, как стучит по оконному стеклу палаты все тот же бесконечный осенний дождь.
Вот ведь, блин.
Даже и в таких ситуациях, оказывается, ничего в этом мире не меняется.
А я-то думал…
Говорить что-то совсем не хочется.
Совсем.
Меня крепко подташнивает, если честно.
И – башка уже просто разламывается.
– Хорошие у тебя парни, – помедлив, басит врач. – Спецназ какой, наверное?
– Спецназ, – соглашаюсь одними губами. – Бывший. Что с ними, кстати?
Викентий Андреевич хмыкает.
Как-то эдак, не по-доброму.
– Вспомнил, значит, – кривится он. – Не прошло и полгода. Один в холодной, пять пуль за тебя словил, из них три смертельные. Другой внизу, в палате для простых смертных. Недавно из реанимации перевели. Состояние средней тяжести. Жить, скорее всего, будет. Но инвалидом без соответствующего ухода и медикаментов останется почти наверняка.
У входной двери кто-то неожиданно громко и демонстративно прокашливается, Викентий Андреевич вздрагивает.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
