Меня спасла дурацкая привычка, которую мама называла плебейской — распихивать деньги по карманам. Я прошёлся по всем пиджакам, джинсам и курткам, которые привёз с собой, и набрал порядочную кучку наличных. А потом беготня — поставить дверь, купить телефон и восстановить номер. Десять раз позвонить деду. Потом он мне десять раз — я безбожно опаздывал на работу. Дверь ставили ужасно громко — я чуть не умер. Мои лучшие туфли оказались беспощадно изжеваны Сатаной — ему удивительно подходит это имя. Я искренне ненавидел этот день, а он все не заканчивался.
В офис я приехал после обеда. На такси. Вышел на стоянке, постоял, покурил, опасаясь идти внутрь. К остановке, что находилась в паре десятков метров от здания, подъехал громыхающий троллейбус. На нем огромными буквами реклама какого-то спортивного мероприятия. Тоже мне, афиша на колёсах. Двери со скрежетом открылись, причём одна заела и её толкали изнутри. Не знаю, зачем я заинтересовался, видимо, чтобы оттянуть появление перед дедом по максимуму. Но, как выяснилось, стоял я не зря. Дверь, наконец, открылась, и из неё… вышел Кирилл собственной персоной. Вид его был весьма помят и измучен, а над глазом такой же фингал, как и у меня, может, даже внушительнее. Мы выглядели практически, как зеркальные близнецы, учитывая, что и без того достаточно сильно похожи внешне, что меня и бесило.
Кирилл приближался к зданию, решительно чеканя шаг. Меня увидел — скривился. Подошёл, поздоровался.
— Сигарету дай.
Я не стал показывать своё удивление, молча протянул сигарету. Даже что-то вроде сочувствия легонько кольнуло изнутри. Впрочем, я задавил этот проблеск в зародыше. Кирилл курил, жадно затягиваясь, словно всю жизнь об этом мечтал. Сигарета прогорела до самого фильтра, он посмотрел на неё с сожалением, будто прощаясь, и отбросил в сторону. Не глядя, но в урну попал.
— Пойдём сдаваться? — спросил я. Кирилл кивнул.
Мы шли в ногу, почти маршировали. Оркестр бы, и чтобы грустно наигрывал что-то вроде прощания славянки. Но закопают нас, похоже, без музыкального сопровождения. Охранник, дежуривший на вертушке, отвел от нас взгляд — неужели все настолько плохо? Хотелось снова на улицу, курить ещё пару часов без остановки, но бегать смысла уже не было.
В приёмной деда — Ленка: ангелоподобное существо, ростом полтора метра, с огромными голубыми глазами, светлыми локонами и тоненькой фигуркой. Но боялся Лену весь офис почти так же сильно, как деда. О, они были великолепным дуэтом!
— У себя?
Я говорил шёпотом, хотя я бы не удивился, если бы дед меня все равно услышал. Ленка кивнула, мило улыбнулась, одними губами ответила — ждёт. Кирилл вздохнул, я тоже. У дверей в кабинет мы замялись, стремясь пропустить вперёд друг друга. В итоге с шумом ввалились оба.
Я же не рассказывал вам о своём деде? Так они с Леной друг другу под стать. Ему семьдесят четыре, он сухонькой старичок с абсолютно седой головой. И он держит в своих руках огромную фирму с солидным оборотом и штатом людей. Порой мне казалось, что он вечен. Но в следующем году, на юбилей, он решил сложить полномочия. Но перед этим сделать из нас с Кириллом людей.
Мы вошли. Дед кивнул. Я гадал — спокоен ли он? Указал нам на кресла, мы с Кириллом сели и старательно разглядывали узор стерильно чистого и безбожно дорогого ковра на полу — дед питал к ним слабость.
— Молодцы, — похвалил он. — Один подрался из-за шлюхи — и провёл ночь в обезьяннике, второй надрался — и у него угнали машину.
— Её не угнали, — промямлил я.
— Она не шлюха, — в тон мне повторил брат.
— Шлюха! Угнали! — громогласно для своей субтильной конституции гаркнул дед.
Это ещё хорошо, что он не знал, как я провёл остаток ночи. И то, что все ещё, имея приличную сумму на том самом счёте, должен четыре тысячи соседке — матери одиночке. Иначе бы вовсе было худо. Я глянул на Кирилла и впервые ощутил к нему что-то вроде сочувствия. Мы были противниками, но одновременно словно играли в одной команде. Тем более мы сейчас похожи, как никогда.
— Так я из вас людей не сделаю. Что бы сказала на это ваша покойная бабушка? О, я знаю! Она бы сказала, что мужчину человеком сможет сделать только жена. Возможно, и меня она человеком сделала! Великая женщина. Не то, что эти ваши… не шлюхи.
Мы синхронно кивнули, подтверждая его слова, хотя помнить бабушку не могли — она умерла, когда мы были совсем маленькими. Но с дедом лучше соглашаться, особенно, когда он не в духе. Что мы и делали. Он же продолжил:
— Я поставил вас в жёсткие рамки, надеясь, что вы повзрослеете. Но вижу, что с вами так просто не получится. Вы слишком избалованы. Куда я смотрел раньше? Неважно… Так вот. Каждый из вас должен жениться в течение этого месяца. Причём жениться мало. Он должен кормить семью весь этот срок на свою зарплату. Все ясно? Может, тогда научитесь ценить то, что имеете. Да, все ваши траты будут отслеживаться.
Меня словно обухом по голове ударили. Какая, нахер, женитьба, если я три месяца как развелся? Кирилл, судя по всему, тоже был не в восторге.
— Нет, дед, — решительно сказал я, поднимаясь. — Поиграли и будет. Брак — уже за всякие рамки.
— Поддерживаю, — отсалютовал Кирилл и тоже встал, заметно поморщившись, видимо, побили его сильнее, чем меня.
Дед снова кивнул, сел в своё кресло — такой маленький и такой значительный. Улыбнулся. У меня что-то внутри похолодело.
— Идите, — благословил он. — Идите, дети мои. Но помните, у вас есть месяц. А ещё то, что доли в компании у вас нет. А я, порой, ставлю принципы куда выше родственных связей. И да — завтра я вас жду. Кто откажется первым, может забирать трудовую книжку и идти бухать дальше.
Мы вышли. Прошли по коридору, потом сели на ступеньках. Рядышком. Я достал сигарету, молча протянул вторую брату. Он вроде, ничего, такой. Честь шлюх вон защищает.
— Дед сошёл с ума, — констатировал я.
— Подтверждаю, — отозвался Кирилл.
Мы молча докурили, взяли свои котомки с документацией, которую нужно было развести по заданным адресам. Кирилл пошёл на остановку, я поехал к ресторану. Дед был прав. Машины не было. Угнали. Остаток дня я провёл в полиции, затем покупал машину, с печалью глядя, как тает остаток на когда-то солидном счету. Потом в спешке развозил то, что должен был ещё утром.
А потом ещё соседка отправила меня разменивать деньги. И я забыл купить соль.
Я думал, что не следующий день Кирилл не придёт. Просто махнет рукой на дедову блажь. На долю, на наследство. Заберет трудовую и свалит в закат. В конце концов, за последние годы он заработал достаточно, впрочем, как и я. Ну я то тут.
— Молодцы, — снова похвалил он. — Значит, согласны взрослеть всяческими, в том числе и не гуманными методами. Значит, время пошло. Очень надеюсь, что скоро наша семья разрастется.
Кирилл ругнулся, но шёпотом. Я — мысленно. Снова позвонить Лизке? Интересно, её устроит такая квартира? Пока, по крайней мере, в течение этого года мне больше нечего ей дать. Остаток на моём счёту вряд ли её удовлетворит. Дед все вещал, я напряженно думал. Надо жениться — значит, женюсь. Потом разведусь, когда дед успокоится — а это случится рано или поздно.
