Девушка заколебалась было, но Ф’лессан уже подхватил пять томов и пошел с ними к нужной полке. Девушка поспешно собрала оставшиеся.
— А твои исследования были удачными? — спросила она, когда все было расставлено по местам.
— Строго говоря, нет, — ответил он. — Но, возможно, я не там искал. Может, источника просто не существует.
— Среди всего этого? — Она жестом обвела ряды полок.
— Даже Игипс не знал всего, — кажется, эти слова Ф’лессана снова удивили Тай. — Ты понимаешь, конечно, что это не ересь: просто после Второго Переселения он уже не мог ничего записывать.
— Я знаю.
В этом простом ответе прозвучала странная нотка.
— Возможно, ответа на мою загадку и вовсе не существует, — прибавил молодой человек.
— На какую загадку? — девушка слегка подалась к нему. Ах, так она любопытна! Что ж, прекрасно.
— Инициалы, — он полез в поясной карман и извлек оттуда листок бумаги, — С. К.
Он разгладил листок и продемонстрировал его девушке. Она еле заметно нахмурилась в озадаченности.
— Я полагаю, это инициалы Стева Киммера, — прибавил он.
— Кого?.. — растерянно моргнула она.
— Это был настоящий негодяй…
— А! Тот человек, который пропал, украв скутер, после того, как Табберман осуществил свой запуск?
— Ты знаешь историю.
Она залилась краской и вздернула подбородок:
— Мне очень повезло, меня приняли в школу на Посадочной площадке.
— Правда? Надеюсь, ты оказалась лучшим учеником, чем я.
— Но ты к тому времени был уже всадником, — заметила она; слова Ф’лессана удивили ее настолько, что она даже посмотрела ему прямо в глаза. Глаза у Тай, как оказалось, были зелеными, необычного оттенка.
Он усмехнулся:
— Это вовсе не обязательно означает, что я был хорошим учеником. Если ты по-прежнему учишься, — он скосил глаза на книжные полки, — значит, ты получила хорошие навыки. Так что, ты осталась здесь после того, как закончила обучение?
Она отвела взгляд; должно быть, он снова сделал что-то, что ее встревожило, но даже не догадывался, в чем дело.
— Да, — после долгого молчания ответила девушка. — Мне повезло. Понимаешь, — с видимой неохотой объяснила она, — нас всех привез сюда мой отец. Из Керуна. Он принадлежал к цеху кузнецов и помогал… здесь.
— Да? — Ф’лессан надеялся, что это восклицание подбодрит девушку и поощрит к продолжению рассказа.
— Мои братья были у него учениками и подмастерьями, а меня и мою сестру мать повела в школу, надеясь, что нам повезет и нас примут. Моей сестре школа не нравилась.
— Ну, школа не всем нравится, — с шутливым раскаяньем проговорил он.
Девушка коротко взглянула на него, и что-то в ее взгляде заставило его сделать вывод, что для нее учение — то же, что воздух для огненной ящерицы-файра.
— Ну, и?.. — подбодрил он ее.
— Потом, во время последнего Оборота, когда все были так заняты в Админе, мастер Самвел послал меня работать в архив. Мой отец хотел найти хорошее место и основать свой холд, так что они все ушли отсюда.
По тому, как поникли ее плечи, как она опустила голову, Ф’лессан понял, что она их больше не видела и даже не слышала о них.
— Их кто-нибудь искал?
— О да, — быстро ответила девушка, вскинув глаза. — Т’геллан послал целое крыло…
Она снова опустила взгляд.
— И никаких следов? — мягко спросил он.
— Никаких. Все были очень добры ко мне. Меня взял в ученики мастер Вансор… я для него читаю. Ему нравится мой голос.
— Меня это не удивляет, — сказал Ф’лессан. Он уже заметил, каким выразительным может быть ее голос.
— Вот так я и оказалась на Рождении в Заливе Монако и запечатлила Зарант’у.
— Читая мастеру Вансору?
— Нет, — кажется, это замечание ее немного позабавило. — Ему нравится, когда кто-нибудь рассказывает ему о том, что происходит. Поэтому мы сидели с краю площадки Рождений…
Ф’лессан хихикнул:
— Да, я помню. Мастеру Вансору пришлось подтолкнуть тебя к Зарант’е. Ты не знала, что делать: откликнуться на призыв новорожденной или рассказывать мастеру Вансору, что происходит.
Улыбка, озарившая ее лицо и отразившаяся в глазах, была хорошо знакома ему: в ней было то счастливое изумление, которое испытывает каждый, кому посчастливится запечатлить дракона. Он улыбнулся в ответ; некоторое время оба молчали, погруженные в счастливые воспоминания о своих Запечатлениях.
— И ты по-прежнему занимаешься исследованиями? — спросил Ф’лессан, указывая на оставшийся на столе старинный том.
— Почему нет? — с кривой усмешкой спросила она. — Это такое же хорошее занятие для всадника, как и любое Другое… А в Хартии ты не пробовал искать? — немного помолчав, прибавила она.
Ф’лессан моргнул:
— В Хартии?..
Девушка махнула рукой в сторону особого шкафа, где хранился оригинал Хартии Перинитской колонии.
— Киммер ведь был одним из первых колонистов, верно? — проговорила она. — Наверное, он ставил где-нибудь свою подпись, разве нет?
Ф’лессан вскочил на ноги так стремительно, что едва не опрокинул стул. Его порывистое движение удивило и немного напугало девушку.
— Почему же мне раньше не пришло в голову?.. — трагически возопил он и метнулся к герметичному шкафу, где хранился самый древний, самый драгоценный документ на планете.
Форт-холд с торжественными церемониями вернул Хартию на Посадочную площадку. Долгое время никто не знал, что хранится в прочном контейнере, который стоял вместе с другими сокровищами холда и успел покрыться слоем пыли, пока в конце концов Игипс не рассказал людям о его содержимом. Только Игипсу был известен шифр цифрового замка. Внутри, в воздухонепроницаемом контейнере, оказалась древняя Хартия. Тщательно исследовав ее, мастер Бенелек заключил каждую страницу бесценного документа в специальную прозрачную пленку. Теперь Хартия хранилась за прозрачными толстыми стеклами, изготовленными мастером Морилтоном; механизм, устройство которого было предложено Игипсом, переворачивал страницы, когда это требовалось кому-нибудь из читателей.
— Заглавные буквы должны быть похожи, верно? Печатные или написанные… — пробормотал Ф’лессан. — Твои исследовательские способности гораздо лучше моих. — Он бросил на девушку одобрительный взгляд. — Давай-ка заглянем в конец… контрактник, контрактник… — почти беззвучно шептал он, пока механизм переворачивал последние страницы, где были подписи колонистов; некоторые из них представляли собой неразборчивые каракули.
Подписи были разделены на три раздела: в первом — подписи основателей, составлявших Хартию, во втором — имена всех контрактников, а в третьем были записаны все
