— Заманчиво звучит. Милый, а ты уже придумал, как будешь освобождать Параисо-Аки? У тебя есть план?
— Плана пока нет, но это пустяки, спасал же я Вселенную безо всякого плана, спасу и эту планету.
— Может, наймем армию и объявим им войну?
— Нет, провернем это дельце потоньше. У меня вроде бы уже появилась первая гениальная мысль на этот счет.
Стоит ли говорить, что близнецам наша затея пришлась по сердцу?
Джеймс возглавлял зоологическую экспедицию, которая собирала ядовитых гадов на мрачной, покрытой туманом планете Виниола близ безымянного красного карлика. Приняв наше послание по мгновенной ССВ-связи, он сдал свой зоопарк помощнику и на полной скорости помчался домой. Боливар в то же самое время изучал тюремную реформу, как говорится, изнутри, но, получив по «тюремному телеграфу» весточку из дома, бросил все, сбежал из гарантированной от побегов кутузки на Хелионе и прибыл домой лишь на считанные минуты позже брата.
В молодости всегда отменный аппетит. Зная это по собственному опыту, я терпеливо ждал в кабинете, пока близнецы поглощали приготовленный женой обед из девяти восхитительных блюд.
— Отец, да ты на себя не похож! — заметил с порога Джеймс.
— Верно подмечено, братишка, — подтвердил Боливар. — Темная кожа, черные волосы и усы, карие глаза, квадратная челюсть и широкие скулы… Тебя, отец, не узнать!
— И говорю я теперь на новом языке, — похвастался я на безукоризненном испанском.
— Потрясно звучит, — одобрил Джеймс. — На эсперанто похоже, и почти все понятно.
— Включите на ночь гипнофон, утром проснетесь с головной болью, но по-испански заговорите не хуже меня.
Вошла Анжелина, поставила на стол поднос с бутылкой рона и стаканами, села в свободное кресло.
— Спасибо, ма, — поблагодарил ее Боливар. — За ночь овладеем языком, а что потом?
— Потом отправимся на Параисо-Аки, родину этого божественного напитка. — Я разлил рон по стаканам, мы выпили, причмокивая от удовольствия. — Название планеты переводится как «Рай Земной». Сделаем же, чтобы планета не только называлась раем, но и стала им.
— Как? — в очередной раз поинтересовалась Анжелина.
— На месте разберемся. А пока взгляните на это…
Я нажал кнопку на подлокотнике кресла, стена плавно поднялась, и нашему взору предстала мастерская, посредине — огромный черный автомобиль. — С виду — старье старьем, — подметил наблюдательный Боливар.
— Спасибо на добром слове, я этого и добивался. Внешне автомобиль — точная копия того, что я сфотографировал на Параисо-Аки, деталька к детальке…
— Только в нем наверняка еще куча деталей, которых не было в оригинале, — подхватил Джеймс.
— Сообразительный у меня сынишка. В папу. Осторожно! Пока не объясню, как тут что работает, не прикасайтесь ни к одной кнопке, ни к одному переключателю. Такие вот машины на Параисо-Аки оснащены громоздкими, чудовищно неэффективными, да в придачу еще и ядовитыми двигателями внутреннего сгорания. На плодородных полях этой отсталой планеты выращивают сахарный тростник, из которого потом получают этиловый спирт. Думаете, из спирта готовят рон? Ничуть не бывало! Им заправляют автомашины. — Я поморщился, как от зубной боли. — В наш автомобиль вмонтирован миниатюрный ядерный двигатель. Он не только приводит машину в движение, но и питает радар, поворачивает стволы гранатометов и пулеметов, снабжает энергией лазеры в фарах и прочие механизмы, без которых на той планете не обойтись.
— Классная тачка, па, — похвалил Джеймс.
— Да, па, как раз то, что нам нужно, — поддержал брата Боливар. — Поздравляю!
— Спасибо.
— Ладно, с техникой разобрались. А вот что делать нам? — сказала Анжелина.
— Отдыхайте и готовьтесь. Измените цвет кожи и волос, выучите вариант испанского. Через два дня невидимый для любых радаров крейсер Спецкорпуса доставит нас на Параисо-Аки. Нас бросят там одних, беззащитных…
— Беззащитных? Я бы не сказал! — не вытерпел Боливар.
— …в десятках световых лет от ближайшей дружеской планеты. Четверо против целого мира. Против всемогущей государственной машины всепланетного тоталитаризма. Мне до слез их жалко…
— Ты, наверно, говоришь не о нас, а о тех, врагах, государственных людишках?
— Конечно. А теперь выпьем за нашу победу и за начало новой жизни на Параисо-Аки.
Глава 7
Одно дело сидеть со стаканом виски в руке на крыльце собственного домика и рассуждать, какие мы великие и непобедимые, совсем другое — остаться с тремя близкими людьми на враждебной планете. Признаюсь, даже у меня, бойца, покрытого шрамами схваток, сдавило горло при виде бесшумно взлетающего, и растворяющегося в ночи крейсера Спецкорпуса.
Так что же, мы обречены? Если так, виноват во всем только я.
— Ну, отец… — начал Боливар.
— Начинается потеха, — закончил за брата Джеймс.
Они весело рассмеялись. Их дружеские похлопывания по спине едва не свалили меня на землю и выбили, должно быть, из головы все сомнения.
Мы победим! Иначе и быть не может!
— Вы правы, ребята. Пора за дело!
Джеймс распахнул перед матерью заднюю дверцу автомобиля. Одетый в униформу шофера Боливар сел за баранку, завел мотор. Я расположился на заднем сиденье с Анжелиной, Джеймс — рядом с братом. На Джеймсе были черная рубашка, белые костюм и галстук-шнурок — любимая на Параисо-Аки одежда чиновников средней руки. Мы с Анжелиной облачились в пышные наряды богатеев, тщательно скопированные спецами Корпуса по маскировке со снимков в путеводителе.
Боливар надел темные очки, включил сцепление, и мы тронулись. Фары, с виду выключенные, излучали перед машиной не видимые невооруженным глазом ультрафиолетовые лучи, лишь темные очки воспринимали их.
Ночь выдалась безоблачной, быстрая езда в призрачном свете звезд хоть и была абсолютно безопасной, но все же приятно щекотала нервы.
— Почва здесь, как мы и думали, — сплошной камень, — сообщил Боливар. — Даже если корабль заметили и власти явятся сюда, наших следов вовек не сыщут. А вон и автострада. Пустая. Держитесь крепче, сейчас перемахнем через кювет.
Нас порядком тряхнуло. Повернув, автомобиль набрал скорость и стрелой помчался по ровной прямой автостраде.
— Километров через пять включи фары, — велел я Боливару. — Станем праздно катающимися на автомобиле законопослушными гражданами.
— Катим без остановок? — спросил Боливар.
— До берега — без. Если прибудем засветло, дождемся рассвета у обочины за развилкой и двинем вдоль побережья до самого туристского рая. Там перекусим, дальше — по плану.
