Что? Это как? Разрешить ему копаться в моей голове? Бр-р-р… А с другой стороны… Он ведь просит — ну ладно, требует — а мог бы и насильно вломиться, как… тот. Который не просто меня поимел, но и, получается, бросил умирать вместе с его ребёнком. Нет, МОИМ ребёнком. Этот урод обрёк нас на смерть. Я должна знать, кто он. И ради этого знания даже позволю незнакомцу заглянуть в мою голову. Ну пока ещё незнакомцу.
— Как вас зовут? — спрашиваю у хмурого мужчины.
— Хм, можешь звать меня Рок, девочка, — произносит он, склоняясь ближе. — Не бойся, больно больше не будет.
Сглотнув, я осторожно киваю. И внезапно просто выпадаю из реальности. Нет, это не больно. Но всё равно жутко. Прийти в себя и осознать, что понятия не имеешь, что с тобой творилось последние… не знаю сколько времени. Сумерки стали ещё гуще. Вокруг уже почти темно. Я по-прежнему сижу на руках у мужчины, верхом на коне, прижимаюсь щекой к широкой груди, слышу мерное биение чужого сердца, вдыхаю мужской запах, который почему-то мне сейчас кажется неуместно и излишне привлекательным, и даже не нахожу в себе моральных сил выпрямиться и оторваться от него. Но надо ведь. Наверное. Только глаза уже сами собой закрываются.
— Вы увидели что-то? — сделав над собой усилие, спрашиваю у… Рока.
— Да. Из твоей памяти действительно кто-то попытался стереть воспоминания о том дне, когда ты… встретила куарда, — задумчиво отзывается мужчина, даже не глянув на меня.
— Всего лишь попытался? Но я ведь не помню ничего. И потом я постоянно чувствовала внутреннее сопротивление при малейшем стремлении разобраться в происходящем.
— Это из-за внушения. Мы иногда прибегаем к нему, чтобы не раскрываться перед жителями других миров. Убираем желание докапываться до истины. Твои воспоминания не исчезли. Я могу до них добраться, но это несёт определённые риски. Мы поговорим об этом позже. А сейчас тебе лучше прекратить бороться с собой и поспать.
— Можно ещё один вопрос? — бороться с собой уже действительно невмоготу, но оно ведь грызёт изнутри. Он не отвечает, но я всё равно спрашиваю: — Почему мне было так больно? О перестройке каких каналов вы говорили?
— Ты уверена, что хочешь слышать это прямо сейчас? — после минутного молчания интересуется Рок.
— Да.
— Я нашёл тебя почти мёртвой. Твой сын… не ощущался совсем. Полное энергетическое истощение. Решил тебя подпитать. И лишь тогда понял, что ты беременна, когда ребёнок впитал мою силу, что было бы невозможно не находись он на грани, — от этого рассказа мне становится дурно, по коже пробегает озноб, напоминая, тот страх и бессилие, с которыми я плелась через лес неизвестно куда. — У вас сейчас общие энергетические каналы, ты настроена на своего ребёнка. А ему для нормального развития нужна ещё и подпитка от отца, которую он всё это время не получал. Моя сила для вас чужая, вам пришлось перестраиваться. Отсюда и боль.
— А эта подпитка… она больше не нужна? — выхватывает моё сознание настораживающий момент в его словах.
— Ещё как нужна, — обрывает мои надежды Рок.
— Но… как я найду этого урода?!! — от возмущения я даже про желание спать забываю. И силы нормально сесть появляются.
— А он тебе уже и не нужен, — насмешливо хмыкает мужчина, наконец повернув ко мне голову. В сгущающейся темноте черты его лица уже почти не различимы, но взгляд ощущается остро. — С большой долей вероятности, вы теперь даже не сможете принять его энергию. Поэтому тебе придётся пожить в моём доме, Соломия. Так получилось, что твоему ребёнку теперь для выживания и развития необходим я.
Шок — это по-нашему. Ошарашенно хлопая глазами у чувствуя себя выброшенной на берег рыбой, я таращусь на мужчину. Он смотрит в ответ, и в его молчании я отнюдь не чувствую довольства ситуацией. Нет там этого довольства от слова совсем. Получается, Рок, решивший спасти полуживую девушку, найденную в лесу, неожиданно сам связал себя с её ребёнком. И ведь не бросил, довёл дело до конца. И, кажется, даже собирается продолжить это самое своё доброе дело, чем бы оно не было продиктовано. Капец, попал мужик. И как теперь мне в этой ситуации быть?
— Соломия, хватит на сегодня вопросов. После перехода и подпитки тебе и твоему ребёнку необходим сон, чтобы восстановиться. Поговорим, когда проснёшься.
Он перехватывает поводья одной рукой, а второй неожиданно накрывает мой лоб. Я ещё пытаюсь что-то возразить, но глаза сами собой закрываются под гнетом усталости и чужой воли. Мелькнувшую мысль, что мне таким образом просто но капец, как эффективно, заткнули рот, я додумать уже не успеваю.
Глава 3
Сквозь дрёму я слышу женские голоса. Где-то совсем рядом. Незнакомые. Вызывающие странное царапающее чувство какой-то… неправильности, несоответствия моим внутренним алгоритмам, словно я не должна их понимать, но почему-то понимаю.
— Нет, Кьяри! Хозяин приказал никого не пускать и нечего мне мозги пудрить, — с раздражением и холодной сталью в голосе произносит одна. — Мой тебе совет, не нарывайся. Будешь и дальше выслуживаться перед сьерой Эмари, нарушая приказы адамира, вылетишь вместе с ней.
— Что ты несёшь? — испуганно лепечет вторая. — Я просто принесла завтрак гостье.
— Неси обратно. Такого приказа не было, — довольно жёстко чеканит её суровая собеседница.
Слышится щелчок закрываемой двери, едва слышные шаги. Приближающиеся. Надо посмотреть, что это за цербер такой. И на чьей страже? Неужели на моей? Поворачиваю тяжёлую голову, разлепляю сонные глаза и смотрю на входящую в комнату девушку. Довольно высокая, в строгой белой рубашке и тёмно-синей длинной юбке с высокой талией. Тёмно-русые волосы собраны в строгую высокую причёску. На мне останавливается взгляд светло-карих глаз.
— Доброе утро, сьера Соломия. Меня зовут Жозелин, адамир Шаера назначил меня вашей компаньонкой.
— Доброе утро, — осторожно киваю ей, невольно морщась. Что ж так голова болит?
Девушка замечает мои гримасу, но слава небесам, кажется, не принимает на свой счёт, а подходит ближе и берёт с прикроватного столика стакан с какой-то жидкостью, с виду похожей на грейпфрутовый сок, и протягивает его мне.
— Выпейте, вам станет легче.
— А почему мне плохо? — интересуюсь, подозревая, что эта вся такая с виду компетентная особа ответ должна знать.
— Ваш мозг так реагирует на обучение, — как ни в чём не бывало объясняет… компаньонка.
— Какое ещё обучение? — ошарашенно переспрашиваю я.
— Адамир позаботился, чтобы вы понимали местный язык. Процесс уже почти завершён.
Тут-то до меня и доходит, что именно меня царапало в услышанном. Язык, на котором они говорили и на котором я сейчас тоже разговариваю действительно не мой родной. Слова, хоть и понятные, на слух совершенно не знакомы, непривычны. Получается, мне устроили экспресс-обучение. Вот так и пускай в голову незнакомцев. Полиглотом можно стать.
