— Афелия, — он первый раз назвал меня полным именем, — Я не могу так рисковать. Возможно, твой учитель прав и тебе стоит сделать небольшой перерыв. Магиня — это не плохо. Зачем тебе степень магистра?
— Может потому что я хочу чего-то большего, чем прозябание в этой дыре, делая всевозможные микстуры от поносов.
— Мне жаль, но я помочь тебе ничем не смогу, — его голос и правда звучал опечаленно. — Если вдруг передумаешь, то мне выделили стол рядом с твоим приятелем. — Он понялся с дивана и направился к выходу, а я едва успела крикнуть ему в след:
— А если ты передумаешь, то я буду здесь, работать над составом зелья. — Он, не поворачиваясь, покачал головой и вышел за дверь, видимо находясь в неком недоумении от моей гражданской безответственности.
Я огорченно опустилась на кресло, раздумывая о том, что это был мой последний шанс и я его упустила.
Демоны. — я схватила со стола вазу и запустила ее в стену, выплескивая все мое раздражение. Естественно, она с грохотом осыпалась на пол, устилая все в округе мелкой крошкой осколков, а сверху, как на могилке, остались лежать полевые цветы, но мне было наплевать. Вздохнув три раза, успокаивая разбушевавшуюся магию внутри меня, но не чувствуя положительного результата, я направилась туда, где смогу скинуть требующую выхода силу. Моя лаборатория.
Котелок все также стоял немытым, после приготовления последней партии капель для детей, успокаивающих желудочные колики. Бытовое заклинание быстро отчистило от остатков грязи, а родниковая вода смыла остаток магии, заставляя котел блестеть.
Руки и магия сами выбрали ингредиенты, не советуясь с головой, отчего я не совсем понимала что именно готовлю, но зелье было именно таким, каким мне нужно. Я скинула скопившуюся энергию в котел, активируя связи, а голова отдохнула от постоянного напряжения, в котором я нахожусь последние несколько месяцев.
Приготовление зелья повышенной концентрации, а это было именно оно, затянулось на пять непрерывных часов, от чего, под конец, разболелась спина и ноги, но и бросить я не могла на половине пути. Пришлось доделывать, вливая вместе с магией остатки моей энергии и едва зелье было готово и разлито по бутылочкам, я поднялась к себе в комнату не чувствуя собственного тела и легла спать не снимая повседневную одежду.
В таком ритме прошло еще пять дней. С самого утра я готовила зелья для аптеки или для личных клиентов, идущих ко мне непрерывным потоком, а вечерами бралась за настолько сложные зелья, что с трудом доползала до постели, а иногда засыпала на диване в гостиной.
Надежда на то, что мне все-таки не придется признать поражение и остаться без статуса магистра, еще тлела в моей душе, но с каждым днем, огонек горел все слабее и слабее, заставляя меня кричать от бессилия.
Степень магистра могла бы открыть мне новые горизонты. К примеру, большинство заклинаний, используемых для приготовления на самом деле великих зелий, требуют именно затрат сил, доступных исключительно магистрам, но никак не магине. При переходе на новый уровень мастерства — от магини к магистру — мой магический потенциал увеличивается, позволяя задействовать отличные от первой степени потоки. У многих магов потенциал настолько низок, что им нет смысла проходить ритуал, зная, что новые способности у них не объявятся. Но у меня-то не так! Мой потенциал — огромен. Я помню, как во время поступления, когда провидцы проверяли возможный потенциал, собралась целая делегация, для фиксирования такого необычного феномена и по результатам этих самых тестов — мне светила прямая дорога в боевые маги, но зелья — мое все и даже в шестнадцать лет я прекрасно понимала, что отказаться от степени я не смогу.
— И чего ты нос повесила? — спросила Руби, вновь появляясь на пороге моего дома в среду, чтобы пригласить меня на совместный обед.
— Похоже я застряла здесь на всю жизнь, — я вышла на улицу, где во всю лил дождь — под стать настроению.
Унылая серость нагоняла на меня тоску, от чего я снова начала впадать в отчаянье.
В таверне было многолюдно. Народ, радуясь непогоде, собирался в компании, отмечая очередной прожитый день. Мы с Руби с трудом смогли выкроить себе местечко у стены, чуть в отдалении от большей части народа.
Меню не пестрило разнообразием, но мы сумели заказать вполне приличное рагу из телятины для меня и овощной салат для подруги. Пока готовилась наша пища, я молча смотрела в окошко, надеясь на лучик солнца среди непроглядной сырости.
— … а я тебе говорю, что убежал он от своей жены. Она баба-то со скверным характером.
— Зато с выдающимися данными, — хохотнул не сильно трезвый мужик за соседним столиком, балансируя с кружкой борматухи, едва не задевая меня, чем и привлекл к себе внимание.
— Это есть. Данные у нее и впрямь выдающиеся, — ответили такой же пьяный мужик. — И чего ему не сиделось на месте? — он ущипнул подавальщицу за пятую точку и засмеялся, хотя девушка никак не отреагировала на столь вопиющую наглость. У меня бы они уже давно ходили с рогами, как минимум.
— Как чего? — ответил собеседник, — Работы здесь для него не нашлось — всяко не большое море, в котором он раньше промышлял.
— Море не море, но рыбачить тоже можно, — я постаралась абстрагироваться от разговора и в полной мере насладиться сочной телятиной, со сладковатым привкусом моркови, специфическим запахом сельдерея и, конечно, картофеля, но все равно, раз за разом, я невольно прислушивалась к соседям.
— … А может он ушел вслед за своими приятелями, ну теми, что на самой окраине жили? Ни с кем не общались, ходили, одичалые какие-то.
— Ты про кого? — спросил тот, что щипнул подавальщицу.
— Ну жили у нас тут такие… в отдалении ото всех. Вдвоем все время. Пришли после войны, но ни с кем не общались. Знаю только, что с Суриком они из одного города.
— Ничего себе. А где сейчас те одичалые?
— Да вроде как пару педель назад ушли они куда-то. На рынок ходить перестали, да и лачуга их заброшенной стоит.
— Ты чего? — сказал собеседник, почти шепотом, — Это по их душу приехал столичный маг. Говорят, они какую-то запретную ворожобу творили, а как поняли, что ими в столице заинтересовались, дали деру.
— Чего думаешь, Сурик с ними заодно был? — мужик отхлебнул пива, вытирая рот не сильно чистым рукавом.
— Все может быть, — сказал назидательно второй — Он же, как и эти, пришлый был…
Дальше я вслушиваться не стала, полностью погружаясь в размышления. Значит пропал еще один человек и как бы мне хотелось, чтобы он просто сбежал от жены, но все мое нутро, включая многострадальную печенку, просто кричало о том, что все не так просто и эти исчезновения связанны. Если это так, то для Сурика может это плохо кончиться. Очень-очень плохо.
— Ты куда? — я поднялась из-за стола и направилась на выход.
— Мне надо в управу, — Руби кивнула и вернулась к салату, а я вышла из таверны и направилась обратно к центру.
