Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Она теперь жила совершенно одна в просторной двухкомнатной квартире на окраине Питера, которую сняла, оплатив проживание заранее за полгода. Причем занимала в ней только одну комнату, а вторая была такой же, какой оставили ее хозяева. У Насти, носившейся днями напролет по городу в поисках материала, просто не хватало ни сил, ни времени обживать еще одно, отгороженное от нее стенкой пространство соседней комнаты. Все, на что ее хватало в этой квартире, состояло в том, чтобы прийти на закате дня, умыться, перехватить чего-нибудь на кухне, если удавалось найти это что-нибудь в холодильнике, и завалиться спать. А утром встать, принять душ, поджарить яичницу, съесть ее, запивая кофе, и снова отправиться на работу. Словом, квартиру Настя не любила.
Но сейчас, после того, что приключилось с ней днем, неуютная квартира показалась ей раем, да и от рюмки водки она не отказалась бы. Прокофьеву просто трясло от происшедшего. У нее не укладывалось в голове, как с ней такое могло произойти. Главное, за что? И кто был этот сумасшедший тип, так дурно с ней поступивший среди бела дня в центре города, чуть ли не на глазах у людей.
Настя достала из сумки свой цифровой фотоаппарат фирмы «Кодак» и соединила его через шнур с USB-портом в ноутбуке. На экране компьютера появились фотоизображения, которые она тут же сохранила в отдельной папке под названием «Бандите».
— Ага, вот эта сволочь, которая меня чуть не угробила, — произнесла она вслух, присматриваясь к экрану.
— Кто же ты такой? — увеличила она изображение. — Вроде что-то знакомое, а с другой стороны — вроде никогда я тебя не встречала, не держала за руку и не разговаривала. Может, случайно у знакомых пересекались? Гм-м… Но где-то же я видела гада. Нет, не могу вспомнить. Что-то мешает.
На фотографии был мужчина лет пятидесяти пяти, среднего роста, крепкого телосложения, но определенно не занимавшийся разгрузкой кирпичей или какой-нибудь другой тяжелой работой. Интеллигентное и как бы холеное бородатое лицо, энергичный поворот головы… Ее смущала какая-то деталь в его внешности. Но она не могла понять, какая.
— И все же, где я его могла видеть? — не оставлял ее вопрос. — Что тут не так? Нет, не могу сообразить. Совсем голова не работает. Так саданул по ней, что чуть было вообще ума не лишилась. Сволочь, — выругалась она, глядя на фотографию. — Подонок, садист престарелый. Чтоб тебя переклинило так же, как меня, скотина.
Самое время было рассмотреть в зеркале собственное изображение. Настя подошла к стенному шкафу.
— О-о-о, вот кровоподтек на скуле. Едва заметен, но все же. Хорошо, что по кости пришлось. А если бы в глаз, посадил бы синячище на все лицо. Сволочь, — хлюпнула носом Настя, — чуть не изуродовал меня.
Она подняла футболку и посмотрела на свой правый бок, на который пришелся удар при падении из машины. Его словно пропустили через терку.
— Завтра будет гематома на всю спину, — констатировала Прокофьева.
Разбитые коленки, с которых она стащила разорванные джинсы, выглядели устрашающе. То же самое можно было сказать о локтях, не говоря уже об ободранных ладонях.
Настя поплелась на кухню и вывернула на стол аптечку.
— Слава богу, фурацилин есть, — пробормотала она, найдя нужный антисептический раствор в клеенчатой упаковке. — Хоть в аптеку тащиться не надо, и то хорошо. Молодец, что заранее запаслась, — похвалила себя Настя.
Прокофьева знала по опыту, что заражения крови у нее не будет. Она неоднократно, начиная еще с детства, и падала, и разбивала коленки, и все неприятности с нее скатывались, как с гуся вода. Но, исповедуя принцип «на Бога надейся, а сам не плошай», Настя всегда держала при себе аптечный минимум.
С раствором фурацилина и ватными тампонами в руках она и направилась в душ. Там перед зеркалом Прокофьева сначала обработала антисептиком раны, а потом стала под теплый дождик. Чтобы окончательно прийти в себя, ей понадобилось минут двадцать медитации под душем. Минут десять заняла еще сушка волос феном. Затем, переодевшись в чистое белье и накинув халат, она вернулась на кухню и заглянула в холодильник. Остатки текилы, нашедшиеся там, пришлись как нельзя кстати. Они были тут же использованы по назначению.
«Эх, хорошо, да мало, — подумала Настя. — Вот бы пришел кто, принес еще. Было бы в самый раз». Сама она, исходя из своего физического и психологического состояния, выходить из дома не собиралась. Но спать ей тоже пока еще не хотелось.
— Боже, сделай так, чтобы кто-нибудь пришел или хотя бы позвонил, — попросила она, обратившись к высшим силам, о которых всегда в случае экстремальных ситуаций вспоминала. — Ну давай, давай — помогай.
Правда, рассчитывать на персональный звонок уже не приходилось. Настин мобильный телефон развалился на части прямо на дороге, когда она столь неуклюже вывалилась из чужого автомобиля. Оставалось надеяться на то, что кто-нибудь из знакомых вспомнит ее домашний номер, что тоже было маловероятно, поскольку она почти никому его не давала, или каким-то чудом появится у нее на пороге. Сама Прокофьева никому звонить не хотела. Было не то настроение.
И чудо не заставило себя долго ждать. Под окном Настиной квартиры, которая располагалась на пятом этаже девятиэтажного дома, раздался храповитый шум мотора не слишком новой машины. А спустя несколько минут послышался звонок в дверь страдалицы Анастасии. Прокофьева сначала даже ушам не поверила.
— Кто бы это мог быть? Принесло же кого-то. А что, если это?.. Да нет, не может быть, тот мужик не мог меня вычислить так быстро. Хотя… — Настя на цыпочках подошла к двери и посмотрела в дверной глазок.
— Жар-птица! — облегченно воскликнула она и гостеприимно распахнула двери.
Что называется, с корабля на бал после вечерней смены с пакетом, нагруженным выпивкой и съестными припасами, к Насте заявилась ее не очень старая, но добрая знакомая Жанка по кличке Жар-птица.
Жанку Настя подобрала как-то на улице, когда еще снимала комнату на Суворовском проспекте. Случайно, возвращаясь поздно ночью пешком с какого-то мероприятия домой, она стала свидетельницей расправы, как ей показалось, клиента или сутенера с уличной проституткой, которую тот выбросил из машины в разорванных колготках и всю в слезах.
— Вали отсюда, шваль, х… тебе, а не денег, потаскуха чертова, — крикнул он и хлопнул дверью. А девушка, поскользнувшись, упала, вдобавок еще и разбив коленку. Из ее глаз вновь полились слезы, и она разревелась в полный голос от обиды и боли.
Настя помогла ей подняться на ноги, повела к себе, поскольку проживала тогда в десяти метрах от места уличного инцидента, накормила, напоила и спать уложила.
Умело разговорив эту простую девушку из провинции, которая стала, что называется, на стезю порока, Прокофьева обнаружила в ней добрую, не скурвившуюся душу. Прилипшее к Жанне Птициной погоняло Жар-птица в принципе правильно отражало то, что она собой представляла. В Жанке Жар-птице жизнь била ключом.
В первый день их знакомства с Жар-птицей Прокофьевой понравилось, как та в ответ на ее вопрос «Почему ты занялась проституцией» заявила:
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
