— Вы были ему чем-то полезны? — предположила я.
— Верно, просто необходимы. Мы неплохие пророки.
— И кто же напророчил Азазоту победу в его начинаниях? — я стала медленно приподниматься.
— Не спеши меня судить, Нисса, он бы не отступил от задуманного, — Древний встал одновременно со мной.
— И ты все сделал для этого?
— Мне пришлось пойти на многое, — согласился Ньярлатхот. — нелегко из миллиардов было выбрать одного, в котором не угас зов крови.
— С моим то счастьем! — я скривилась в подобии улыбки.
— Разве ты не получила, что хотела?
— Похоже, каждый из нас получил, что хотел, — я повернулась к Древнему спиной, и наблюдала, как рассеянные блики огня из камина бросают причудливые тени на потолок и стены, — вот только, как же люди, которые погибли?
— Тебя это все еще беспокоит? — удивился Древний, — жаль, что ты стала Древней, так и не перестав быть человеком в душе. Слишком мягкая, себе во вред.
— Но разве тебя не устраивает быть рядом с тем, при ком ты можешь делать то, что считаешь нужным?
— Ты полагаешь, что я отвел тебе роль марионетки?
— Марионетки, способной убивать, — я напряглась, спиной ощущая его приближение.
— Ты не понимаешь, — я с удивлением обернулась, услышав в его голосе непривычные для меня нотки, — но скоро ты узнаешь все, что тебе необходимо.
— Хотелось бы не затягивать, а то ведь у меня может не хватить терпения, — небрежно бросила я, отходя на безопасное расстояние от Древнего, — и еще, — я вызывающе посмотрела на него, — никогда больше не смей звать меня Ниссой.
Мне показалось, что с того дня, отношение Ньярлатхота ко мне изменилось. Он стал меня избегать.
Земля
Дверь открыла немолодая, но еще привлекательная женщина. Увидев его корочку, тут же пригласила войти. Беглый взгляд позволил уловить скромное убранство квартиры, оживляемое дорогими сердцу хозяев безделушками и огромным количеством комнатных растений. А еще там было много фотографий молодой рыжеволосой девушки с задумчивым взглядом серых глаз.
— К нам уже давно никто не заходил из милиции, — начала женщина первой, жестом пригласив гостя присесть, — они не верят, что моя девочка жива.
— А вы? — осторожно начал майор, — вы в это верите?
— Я это знаю, — уверенно заявила женщина, — иногда, я чувствую, что она здесь, рядом. И достаточно протянуть руку, чтобы коснуться ее. Я кажусь вам сумасшедшей?
Игорь заметил, как хозяйка укаткой смахнула слезы.
— Нет, что вы! Кто как не мать должна чувствовать такие вещи? — кивнул Игорь.
— Хотите чаю? — женщина оживилась, и с интересом взглянула на гостя.
— Нет, спасибо. Я зашел к вам на минутку, просто сказать, что расследование все еще ведется, и чтобы вы не теряли надежду.
— Я и надеюсь, это все, что мне остается.
— Вы живете одна? — зачем-то поинтересовался майор.
— Нет, что вы. Вместе с мужем и мамой. Мужа сейчас нет. По-моему он опять пошел туда, где это произошло, — женщина встала, и подошла к окну.
— Даже самую сильную веру, иногда нужно чем-то поддерживать, а у нас нет даже ее могилы. Поэтому, я так уверена, что она не мертва. Порой мне кажется, что я чувствую ее взгляд, — добавила несчастная мать, окончательно выбив Игоря из колеи.
Из квартиры Анны он ушел с уверенностью, что как только встретит девушку, то устроит ей хорошую взбучку, если, конечно, останется при этом жив. Он не понимал, что могло заставить эту девушку оставить все, что было ей дорого, и скрываться от близких ей людей. Хотя… Такие способности, которыми обладала Анна, могли стать лакомым кусочком для некоторых личностей. Его боевой настрой тут же сменился тревогой, когда, переходя дорогу, он почувствовал за собой слежку. Это просто нервы, — постарался успокоить себя майор, но получалось неважно. Он привык доверять своим ощущениям, поэтому, некоторое время, пропетляв по району, и окончательно убедившись в собственных предположениях, внезапно, скрылся с глаз преследователей. Это удалось ему без труда. Похоже, если даже они и знали, с кем имеют дело, то, видимо, здорово недооценили майора. А теперь, — мысленно оживился Игорь, — было бы не плохо узнать, кто мною так интересуется.
Я всегда подозревала, что жизнь не самая простая штука, особенно, по утрам. На меня смотрело растерянное, потрясенное лицо моей соседки — Катерины. Глаза выражали полнейшее недоумение, а рука непрерывно дергала меня за воротник рубашки. Как оказалось, ее паника была вызвана всего лишь присутствием в моей комнате малыша Хока. Убедившись в отсутствии опасности, я постаралась доспать положенные мне полчаса, но тут же встрепенулась.
— А ты что здесь делаешь? — теперь уже я удивленно таращилась на Древнего. И неудивительно. По сравнению с клушами, которыми мы с Катькой выглядели в данный момент, Хок был просто-таки неотразим. Платиновые, собранные в хвост волосы, яркие зеленые глаза, сияющая улыбка и легкий загар сделали свое дело, и, похоже, у Катерины, наравне с проблемой «мне тридцать и я никому не нужна», появилась новая «как бы не упустить такого красавчика». И если Хок хотя бы немного похож на свою мать, то я думаю, Катерина своего добьется.
— Пришел за тобой. У нас проблемы, — его улыбка стала чуть менее яркой, видимо, чтобы не так контрастировать с моей хмурой заспанной физиономией.
— Проблемы? Надеюсь, ничего серьезного! — мягким, вибрирующим голосом завела соседка, приподнимаясь с дивана, одновременно стягивая с меня остатки одеяла.
— Нет, что вы. Все в пределах допустимого, — Хок пустил в свой голос немного хрипотцы, от чего у меня окончательно испортилось настроение.
— Я буду готова через пятнадцать минут, — заявив это, я неторопливо поползла в ванную.
— Не спеши, тем же голосом заявил Древний, — время терпит, тут же переключая все свое внимание на соседку.
Хотелось заметить, какого же ты рожна тогда сюда приперся, но струи воды тут же смыли остатки сна и мое плохое настроение. И все остальное показалось легко разрешимым и несерьезным.
Разлучать два сердца, только что нашедших друг друга, с моей стороны, было жестоко, поэтому я сделала это с особым садистским удовольствием. Уже садясь в машину, я внимательно посмотрела на Хока, подбирая слова, которые могли бы подойти к случаю.
— Не волнуйся. Между нами ничего не было, — «успокоил» он меня.
— Еще бы за то время, что я была в душе, у вас что-то было!
— Верно, я предпочитаю не торопиться в таких вопросах, — заявил он, обольстительно улыбаясь уже мне.
— «Научи меня плохому», — вырвалось у меня. Конечно, безумно раздражает, когда на лице собеседника нет эмоций. Но когда их слишком много, это раздражает еще больше.
— Послушай, — начала я, — мне плевать на твою сексуальную жизнь, — но это моя подруга. И я бы не хотела, чтобы она разочаровалась еще раз.
