ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Она была права.
— Это он — владелец земли? — мрачно спросила она Сильви, пока Алекс шагал к ним.
— Да, — подтвердила девица, не сводя с него глаз.
— Сильви!
Может, они и были некогда любовниками, но сейчас в голосе Алекса не ощущалось никакой любви, одна сдерживаемая злость, отметила Молли.
— Как я сразу не догадался…
— Удивлена, что не догадался, — откликнулась девица, воинственно выставляя вперед подбородок. Затем потянула за руку своего приятеля, чтобы привлечь к нему внимание Алекса. — Полагаю, ты помнишь Уэйна?
Последовала небольшая пауза, после которой Алекс ответил:
— К сожалению, да.
Мужчины обменялись взглядами, которые Молли не до конца поняла, но у нее от дурного предчувствия по спине пробежал холодок. Затем Уэйн, с вызывающей усмешкой, ткнул пальцем в сторону леса за спиной и насмешливо проговорил:
— Похоже, мы будем соседями…
По сжавшимся губам Алекса Молли ожидала, что он ответит колкостью. Но он отвернулся и обратился к Сильви:
— Потребовалось три года, чтобы вернуть к жизни этот лес. Работали добровольцы, команда местных энтузиастов. Этим летом он впервые стал домом для редких видов растений. Ты всегда так страстно говорила о сохранении живой природы, Сильви! Что с тобой сделалось?
— Это все ты! — последовал злобный ответ.
Молли заметила, как слезы наполняют глаза Сильви, и ее сердце склонилось на сторону девушки.
Поддаваясь мгновенному импульсу, она сделала шаг вперед:
— Они имеют право жить здесь.
Молли не поняла, кто удивился больше: Сильви или Алекс.
— Право… какое такое право?.. — переспросил он.
— Право простого человека на землю, — с тем же вызовом ответила Молли.
Сильви улыбнулась ей, слезы мгновенно высохли.
— Вот видишь! — с триумфом объявила она. — Все вокруг не на твоей стороне. Мы намерены остаться, и ты ничего с этим не поделаешь.
— Вы не можете остаться здесь, Сильви. Ты же знаешь…
Он инстинктивно увернулся, когда кто-то бросил в него камнем.
— Похоже, на этот раз и сила, и право на нашей стороне, — ухмыльнулся Уэйн, когда второй и третий камень последовали за первым.
— Вы не можете остаться здесь, — повторил Алекс и чертыхнулся, едва увернувшись от одного из брошенных камней. К агрессивно настроенной группе прибывало пополнение. Тревожный холодок вновь пробежал у Молли по спине, когда она поняла, что не только Алекс, но и она является предметом угрожающих взглядов и речей.
— Кто остановит нас? — прокричала Сильви. — Не ты ли?
— Нет, не я, — спокойно согласился Алекс. — Но в этой стране правит закон, Сильви, а не сила. Он стоит на защите моих прав землевладельца, и я, как землевладелец, защищаю права людей и всего живого, обитающего на этой земле.
— Отныне здесь обитаем мы, — объявила ему Сильви.
— Вы разрушаете все вокруг, — холодно возразил Алекс. — Уже и здесь успели, — убеждал он. — Взгляни на это деревце. Да, только одно, — согласился он, когда и Сильви, и Молли машинально взглянули на раздавленное колесами деревце. — До вашего появления оно было живой, дышащей частью природы. Сейчас оно погибло.
— Нам тоже нужно жить и дышать, — страстно проговорила Сильви.
— Согласен. Но не здесь.
— А где? Где ты позволишь нам жить, Алекс? В городских трущобах, подальше от тебя… с глаз долой?
Молли заметила, как Алекс успокоительно взглянул на нее, игнорируя град камней, комьев земли и злобную ругань растущей толпы.
— У тебя есть дом, Сильви, и…
— Это не дом, а тюрьма, — бросила она. — И ты это знаешь, потому что именно ты…
Молли вздрогнула от шока, когда раздался пистолетный выстрел. Один из мужчин в толпе опустил пистолет и объявил, нагло ухмыляясь, Алексу:
— Промазал… на этот раз.
Пригоршня мелких камушков, брошенных малышом, посыпалась на Молли. Сопляк возликовал, когда один из камушков угодил ей в лицо. Намного больший и, возможно, несущий смерть камень просвистел мимо головы Алекса.
— Надеюсь, вы опишете все это, — услышала она слова Алекса, когда он схватил ее за руку и, не дожидаясь протестов, потащил к «лендроверу», используя свое тело в качестве шита, чтобы уберечь ее от камней и комьев земли.
— Отпустите меня! У меня есть собственная машина, — запротестовала Молли, обретя дар речи.
— Вы хотели сказать, была, — колко ответил Алекс. — Если вы имеете в виду вон ту, то на ней сейчас далеко не уедете: кто-то порезал ножом шины.
К ее ужасу, Молли увидела, что он прав.
Но зачем они испортили ее машину? Она не сделала им ничего плохого. Она не была настроена против них.
— Это просто неотделимая часть их культуры, — услышала она слова Алекса, словно прочитавшего ее мысли. — Боже мой, совсем рядом, — с чувством прибавил он, когда ком земли пролетел над головой, осыпав обоих пылью. — Пора убираться к черту, пока они не придумали что-нибудь похуже…
— Я никуда не поеду с вами… — начала Молли, но он не слушал.
Дверца «лендровера» распахнулась, и последовал жесткий приказ:
— Живо!
Молли секунду колебалась, раздираемая гордостью и инстинктом самосохранения, потом оглянулась через плечо на толпу разбушевавшейся черни — другим словом их сейчас не назовешь.
— Даже оставьте мысль об этом, — предупредил Алекс, точно угадав, что творится в ее голове. — Они вас не услышат. Половина из них накачана наркотиками, вторую — еще более опасную — половину опьяняют страсть к насилию и ощущение собственной безнаказанности.
Внезапно, не дожидаясь ее слов или действий, он поднял Молли на руки и буквально бросил на сиденье «лендровера». Затем захлопнул дверцу, проворно сел за руль и завел мотор.
— Вы не имели на это права, — запротестовала Молли, когда он быстро развернул машину и рванул подальше от злобной толпы.
— Поберегите слова! — резко осадил ее Алекс. — Или вы предпочтете, чтобы я вернулся и бросил вас на растерзание стае волков?
— Они не волки, — начала она. — Они… они — люди, человеческие существа, со своими чувствами и… и… правами…
— Как и те, кто живет здесь, — заметил Алекс.
Это его правда, но не эту правду хотела слышать Молли сейчас. В конце концов, ей всегда было жаль побитую собаку, и теперь, вдали от разъяренной толпы, ничего не стоило забыть об угрозе, которой подвергалась их жизнь.
— Полагаю, вы бы предпочли бросить их всех в тюрьму… или депортировать… — перешла она в наступление.
