Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Личность в депрессии поделилась и с психотерапевтом, и с Системой Поддержки еще одним крайне отчетливым воспоминанием: однажды в третьем по счету интернате она видела, как ее соседка по комнате говорила по телефону с каким-то неизвестным парнем, показывая жестами и выражениями, какое отвращение и скуку вызывает у нее (т. е. у соседки) звонок, и эта уверенная в себе, популярная и привлекательная соседка в конце концов изобразила преувеличенную пантомиму, как кто-то стучит в дверь, сопровождая ее отчаянным выражением лица, пока личность в депрессии не поняла, что должна открыть дверь, выйти наружу и громко постучать, тем самым давая соседке предлог повесить трубку. В школьном возрасте личность в депрессии никогда не говорила об инциденте с телефонным звонком и лживой пантомимой этой соседки – с которой личность в депрессии никогда не связывалась и не созванивалась, вспоминала ее с какой-то ненавистью и стыдом, за что сама себя презирала, даже не пыталась остаться с ней на связи после завершения бесконечного второго семестра второго курса, – но она (т. е. личность в депрессии) все же поделилась этим терзающим воспоминанием со многими подругами в Системе Поддержки, а еще чувством о том, как невыносимо ужасно и жалко она бы себя почувствовала, если бы оказалась на месте безымянного, неизвестного парня на другом конце провода, парня, который честно пошел на эмоциональный риск позвонить и пообщаться с уверенной в себе соседкой, не подозревая, что он – нежеланное бремя, унизительным образом не подозревая о беззвучной пантомиме скуки и презрения на другом конце провода, и как личность в депрессии чуть ли не больше всего на свете боялась оказаться в позиции человека, из-за которого приходится беззвучно просить кого-то в комнате разыграть предлог повесить трубку. Потому личность в депрессии всегда заклинала любую подругу, с которой беседовала по телефону, как только ей (т. е. подруге) станет скучно, или она почувствует раздражение, или как только ее позовут другие, более срочные или интересные дела, ради Господа Бога быть открытой и откровенной и ни в коем случае не тратить на разговор с личностью в депрессии ни единой секунды больше, чем ей (т. е. подруге) искренне хотелось бы потратить. Личность в депрессии, конечно, прекрасно понимала, как она заверяла психотерапевта, какой жалкой может показаться такая нужда в заверениях, что ее слова вполне можно понять не как прямое разрешение повесить трубку, но, скорее, как нуждающуюся, полную жалости к себе, достойную презрения манипулятивную мольбу не вешать трубку, не вешать трубку ни в коем случае. Когда бы личность в депрессии ни делилась своей тревогой от того, чем может «показаться» или «предстать» какое-либо заявление или действие, психотерапевт[6] усердно поддерживала ее в исследованиях ощущений того, какой она «кажется» или «выглядит» для других.
Унизительно; женщина в депрессии чувствовала себя унизительно. Она сказала, что во время разговоров по межгороду с подругами детства поздно вечером, когда у тех, очевидно, были свои дела, жизни и насыщенные, здоровые, участливые, интимные, заботливые отношения с партнером, она чувствовала себя унизительно; постоянно извиняться за то, что кому-то досаждаешь, или несдержанно благодарить кого-то только за то, что он твой друг, – унизительно и достойно жалости. Родители личности в депрессии наконец поделили оплату ее ортодонтии; их юристы наняли третейского судью, чтобы найти компромисс. Также третейский суд понадобился, чтобы выработать расписание общей оплаты интернатов и летних лагерей Здорового образа жизни, уроков гобоя, машины и страховки на случай аварий, а также косметической операции, необходимой, чтобы исправить порок развития позвоночника и передние крылья носового хряща у личности в депрессии, из-за которых нос у нее был каким-то мучительно выдающимся пятачком, именно поэтому, а также из-за внешних ортодонтических фиксаторов, которые приходилось носить двадцать два часа в сутки, каждый взгляд в зеркала, висевшие в комнатах интернатов, был бы невыносим любому человеку на ее месте. И все же в год, когда отец личности в депрессии снова женился, он – либо проявив редкую незамутненную заботу, либо решив нанести coup de grâce, чтобы, по словам матери, довершить ее (т. е. матери) чувства унижения и ненужности, – целиком оплатил уроки катания на лошади, брюки-джодпуры и умопомрачительно дорогие сапоги, нужные личности в депрессии, чтобы получить допуск в Клуб жокеев ее предпоследнего интерната, ведь несколько его участниц были единственными девушками в этом конкретном интернате, которые, как чувствовала личность в депрессии, в слезах рассказав об этом отцу по телефону одним поистине ужасным вечером, хотя бы как-то принимали ее в свой круг и у которых было хотя бы минимальное сопереживание или сострадание, и с ними личность в депрессии не чувствовала себя такой уродиной с пятачком и брекетами, неполноценной и отверженной, что даже выйти из комнаты и поужинать в столовой было для нее ежедневным великим личным подвигом.
Третейский судья, к услугам которого согласились обратиться юристы родителей для помощи в выработке компромиссов при оплате детских нужд личности в депрессии, был высокоуважаемым специалистом по решению конфликтов, его звали Уолтер Д. («Уолт») Деласандро-мл. В детстве личность в депрессии никогда не встречала и даже не видела Уолтера Д. («Уолта») Деласандро-мл., хотя тогда ей в бесчисленных случаях показывали его визитку – где в скобках и поощрялось неформальное обращение, – и упоминали его имя вкупе с тем фактом, что он требовал за свои услуги поразительные 130 долларов в час плюс расходы. Несмотря на общее нежелание, которое испытывала личность в депрессии, – ведь она отлично знала, как это напоминает очередные поиски виноватого, – психотерапевт поддержала ее в решении пойти на риск и поделиться с участницами Системы Поддержки важным эмоциональным прорывом, которого она (т. е. личность в депрессии) достигла во время Уикенда экспериментального терапевтического лечения с фокусом-на-Внутреннем-ребенке, хотя она рискнула записаться туда и без всяких предубеждений открыть разум новому опыту лишь благодаря поддержке психотерапевта. В Палате драматерапии Малыми группами ЭТЛФ-В-Р другие члены ее Малой группы играли роли родителей личности в депрессии, близких, юристов и прочих эмоционально токсичных персонажей из ее детства и в кульминационной фазе драматерапии медленно окружали личность в депрессии, надвигаясь вместе так, что она не могла ни сбежать, ни избежать, ни преуменьшить угрозу, при этом драматически озвучивая (т. е. малая группа озвучивала) заранее прописанные тексты, призванные пробудить заблокированную травму, из-за чего почти сразу на личность в депрессии нахлынули терзающие эмоциональные воспоминания и давно погребенная травма, что повлекло за собой появление Внутреннего Ребенка личности в депрессии и катарсическую истерику, во время которой она колотила пенопластовой битой велюровые подушки, визжала непристойности и заново переживала давно подавляемые и гноящиеся эмоциональные раны, и одна из них[7] – глубокая рудиментарная ярость из-за того, что Уолтер Д. («Уолт») Деласандро-мл. получал от ее родителей 130 долларов в час плюс расходы за то, что встал между ними и играл роль посредника и буфера для дерьма с обеих сторон, пока ей (т. е. личности в депрессии-ребенку) приходилось исполнять, по сути, те же копрофагские услуги на более-менее ежедневной основе совершенно бесплатно, за так, услуги, требовать исполнения которых от чувствительного ребенка не только нечестно и неправильно, но из-за которых в итоге родители, перевернув все вверх ногами, заставили личность в депрессии чувствовать себя виноватой в невероятной стоимости услуг специалиста по решению конфликтов Уолтера Д. Деласандро-мл., в детстве, как будто постоянные стычки и оплата Уолтера Д. Деласандро-мл. начались только по ее избалованной пятачковой кривозубой вине, а не просто из-за в высшей степени извращенной, блядь, неспособности ебаных родителей общаться, честно делиться и решать свои извращенные, дисфункциональные проблемы. Это упражнение и катарсическая ярость позволили личности в депрессии соприкоснуться с некоторыми действительно важными проблемами обиды, по словам руководителя Малой группы Уикенда экспериментального терапевтического лечения с фокусом-на-Внутреннем-Ребенке, и могли означать для личности в депрессии настоящую переломную точку на пути к исцелению, если бы только ярость и избиение велюровых подушек настолько эмоционально не измотали, не опустошили, не травмировали и не смутили личность в депрессии, что она почувствовала, будто у нее не осталось выбора, кроме как улететь той же ночью обратно домой и пропустить остаток Уикенда ЭТЛФ-В-Р и Обработку Малой группой ее эксгумированных чувств и проблем.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
